Муса джалиль: стихи

Содержание:

ПлаточекПрости, Родина!ВоляЛесКрасная ромашкаСоловей и родникПташкаБылые невзгодыНеотвязные мыслиВ пивном залеПоэтРасставаньеЛекарствоМечЗвонокЛишь была бы волюшкаРабХадичаЛюбовь и насморкВолкиВлюбленный и короваОдной девушкеСадоводПоследняя песняКапризная любовницаКлопЛюбимойСтальМогила цветкаЧасыМилаяБедаПраздник материПуть джигитаОсужденныйСон в тюрьмеТы забудешьТюремный стражПеред судомКостяникаСоленая рыбаГорная рекаДорогиРубашкаПоследняя обидаПосле войныСержантПомощь веснеСтроительК двинеМолодая матьПоследнее воспоминаниеБез ногиВарварствоПосле болезниУходи, гореБлохаДругуК смертиУтешениеБуряВыздоровлениеСоседиЦветыСила джигитаНе верь!Песни моиДвуличномуИзбранникЛюбовьМечтаСлучается поройПалачуВодоворотУгощение поэтаКаменный мешокСнежная девушкаОдин советДубСон ребенкаВолшебный клубокВ стране АлманО героизмеМой подарокЧетыре цветкаРыбакиРаныГробНовогодние пожелания

Победу мы отпразднуем, друзья!

Муса Джалиль. Стихи о войне

Слеза

Покидая город в тихий час,
Долго я глядел в твои глаза.
Помню, как из этих черных глаз
Покатилась светлая слеза.

И любви и ненависти в ней
Был неиссякаемый родник.
Но к щеке зардевшейся твоей
Я губами жаркими приник.

Я приник к святому роднику,
Чтобы грусть слезы твоей испить
И за все жестокому врагу
Полной мерой гнева отомстить.

И отныне светлая слеза
Стала для врага страшнее гроз.
Чтобы никогда твои глаза
Больше не туманились от слез.

Радость весны

Весна придет, улыбкой озаряя
Просторы зеленеющих полей.
Раскинет ветви роща молодая,
В саду рассыплет трели соловей.

Тогда пойдешь ты по лесной дороге,
Взовьются две косы на ветерке.
Холодная роса обрызжет ноги,
И ты взгрустнешь — твой милый вдалеке.

Я там, где поле в проволоке колючей,
Где свищет смерть по просекам лесным.
Скворцы и тут на небе кружат тучей,
Но эти с оперением стальным.

Тут бомбы рвутся, солнце застилая.
Тут слышен запах крови, но не роз.
Не от росы сыра трава густая,
От крови человеческой и слез.

Сквозь дым за солнцем я слежу порою,
Крадется в сердце острая тоска.
Я волосы себе кроплю росою,
Поймав росинку в чашечке цветка.

Тогда я слышу аромат весенний,
Тогда душа цветением полна.
И ты стоишь с улыбкой в отдаленье,
Моя любимая, моя весна!

Враги пришли разбойною оравой.
Расстались мы, беда была близка.
Оружье сжав, иду я в бой кровавый
Развеять нечисть острием штыка.

И нет в душе желания сильнее,
И все мои мечтанья об одном —
Увидеться бы с милою моею,
Покончив с темным вражеским гнездом.

Как я б гордился, что от силы вражьей
Смог защитить родную и весну, —
Не будет солнце в копоти и саже,
И больше недруг не войдет в страну.

Пройдя через стремнину огневую,
Я бы вернулся, чтоб в родном краю
Тебя увидеть и весну большую,
Спасенную от недруга в бою.

Утешение

Когда с победой мы придем домой,
Изведаем почет и славу,
И, ношу горя сбросив со спины,
Мы радость обретем по праву.

О нашей трудной, длительной борьбе
Живую быль расскажем детям,
И мы, волнуя юные сердца,
Сочувствие и пониманье встретим.

Мы скажем: — Ни подарков, ни цветов,
Ни славословий нам не надо.
Победы всенародной светлый день —
Вот наша общая награда.

Когда домой вернемся мы, друзья, —
Как прежде, для беседы жаркой
Мы встретимся и будем пить кумыс
И наши песни петь за чаркой.

Друг, не печалься, этот день взойдет,
Должны надежды наши сбыться,
Увидим мы казанский кремль, когда
Падет германская темница.

Придет Москва и нас освободит,
Казань избавит нас от муки,
Мы выйдем, как «Челюскин» изо льда,
Пожмем протянутые руки.

Победу мы отпразднуем, друзья,
Мы это право заслужили, —
До смерти — твердостью и чистотой
Священной клятвы дорожили…

Умирая, не умрет герой!

Муса Джалиль. Стихи о войне для детей

О героизме

Знаю, в песне есть твоей, джигит,
Пламя и любовь к родной стране.
Но боец не песней знаменит:
Что, скажи, ты сделал на войне?
Встал ли ты за Родину свою
В час, когда пылал великий бой?
Смелых узнают всегда в бою,
В горе проверяется герой.

Бой отваги требует, джигит,
В бой с надеждою идет, кто храбр.
С мужеством свобода что гранит,
Кто не знает мужества — тот раб.

Не спастись мольбою, если враг
Нас возьмет в железный плен оков.
Но не быть оковам на руках,
Саблей поражающих врагов.

Если жизнь проходит без седла,
В низости, а неволе — что за честь?
Лишь в свободе жизни красота!
Лишь в отважном сердце вечность есть!

Если кровь твоя за Родину лилась,
Ты в народе не умрешь, джигит.
Кровь предателя струится в грязь,
Кровь отважного в сердцах горит. Умирая, не умрет герой —
Мужество останется в веках.
Имя прославляй свое борьбой,
Чтоб оно не молкло на устах!

Умирая, не умрет герой —
Мужество останется в веках.
Имя прославляй свое борьбой,
Чтоб оно не молкло на устах!

Клятва

Сердцем сокол
Клятву поет,
Сердцем клятву
Дает джигит.
Седлает коня,
В стремена встает
Сыплются искры
Из-под копыт.

Там, где летел он
На верном коне –
Танки и пушки
Дымились в огне.
Смерти джигит
Не страшился в бою
Где же он взял
Эту силу свою?

Крепче чем меч
И верней скакуна
Клятва джигита,
Что сердцем дана.
Просто всем сердцем
Любил он народ.
Просто две клятвы
Джигит не дает!

Цветы

На луга, на луга, на луга, детвора!
Пусть от вашего смеха, и пенья, и гама
Улыбнутся усталые добрые мамы.
Да и вам позабыть про печали пора…

Там цветы! По раздолью лугов и полей
Разбежались цветы, убегая в овраги.
Там нарциссы, гвоздики, там алые маки —
Как похожи они на улыбки детей!

Это ветер струится — послушай, замри!
Приглядись — сколько щедрости в солнечном свете
В пёстрых шапочках пляшут цветы — это дети,
Дети матери ласковой — Нашей Земли.

Здесь когда-то легла злого ворона тень,
Здесь когда-то война, как гроза, грохотала.
Сколько храбрых бойцов с поля боя не встало,
Сколько ночью пылало вокруг деревень!

В те года, в те гремучие наши года,
Шли за Родину в бой мы сквозь бури и грозы.
И остались в лугах чьи-то горькие слёзы,
И осталась в земле наша кровь навсегда.

Эти слёзы и кровь напоили росток,
Что над Родиной вспыхнул победным салютом,
И весна зацвела, засияла, и людям
Подарила земля свой весенний цветок.

Он проклюнулся там, где ударил снаряд,
Там, где рана чернела в заснеженном поле.
Слишком сердце земли трепетало от боли —
Оттого так цветы в тихом поле горят.

Собирай полевые цветы, детвора!
Как прекрасны они, как свежи и лучисты!
Принесём их бессмертным солдатам Отчизны.
Наступила теперь золотая пора.

Но у каждого сердце задето войной.
Вы, узнавшие взрослые наши печали,
Не забудьте: о вас, мы о вас вспоминали,
В час последний весь шар обнимая земной.

Пахнут миром цветы. Пахнут счастьем они.
И лицом зарываясь в большие букеты,
Вы вдыхайте все запахи нашей победы!
Вы живёте в такие счастливые дни!

Вы и сами цветы средь полей и лесов.
Вы и сами цветы нашей Родины милой.
В каждой жилке стучат с той же прежнею силой
Капли пролитой крови погибших отцов.

Детвора, дорогие мои сорванцы,
Как же вас не любить, как же вам не дивиться:
Глядя в ваши родные и ясные лица,
День грядущий увидели ваши отцы.

Так цветите, цветы! Миновала беда.
И когда-нибудь люди забудут ненастье;
В той последней войне мы сражались за счастье
И теперь вам вручаем его навсегда!

Послушайте стихотворение Мусы Джалиля «Варварство» в исполнении Юрия Корешкова.

 
  Метки: Стихи о войне

Война и плен

«С началом войны Муса Залилов, бывший большим патриотом, стал рваться на фронт. Он добровольно пришёл в военкомат и получил направление на курсы политработников. Известного татарского поэта хотели сберечь и предложили ему должность в тылу, но это Залилова не устраивало. Он настоял на том, чтобы его послали на передовую», — рассказал Юрий Кнутов.

Старший политрук Муса Залилов принимал участие в боевых действиях на Ленинградском и Волховском фронтах, был военкором газеты «Отвага».

Также по теме

«Решительный прорыв»: как белорусские партизаны противостояли нацистам во время карательных операций

С 25 мая по 17 июня 1944 года нацисты провели масштабную карательную операцию «Баклан» против партизан и мирных жителей на территории…

«В июне 1942 года Залилов вместе с частями второй ударной армии генерала Власова оказался в окружении у деревни Мясной Бор. Он пытался пробиться к своим, но получил тяжёлое ранение в грудь и попал в плен. Выжил только благодаря помощи товарищей», — продолжил Кнутов.

Залилов попал в лагерь для военнопленных в польском Демблине, где назвался учителем Мусой Гумеровым. Однако среди военнопленных были те, кто знал поэта в лицо, поэтому слухи о том, что в лагере находится известный литератор, вскоре дошли до нацистов.

Радость весны

Весна придет, улыбкой озаряя
Просторы зеленеющих полей.
Раскинет ветви роща молодая,
В саду рассыплет трели соловей.

Тогда пойдешь ты по лесной дороге,
Взовьются две косы на ветерке.
Холодная роса обрызжет ноги,
И ты взгрустнешь — твой милый вдалеке.

Я там, где поле в проволоке колючей,
Где свищет смерть по просекам лесным.
Скворцы и тут на небе кружат тучей,
Но эти с оперением стальным.

Тут бомбы рвутся, солнце застилая.
Тут слышен запах крови, но не роз.
Не от росы сыра трава густая,
От крови человеческой и слез.

Сквозь дым за солнцем я слежу порою,
Крадется в сердце острая тоска.
Я волосы себе кроплю росою,
Поймав росинку в чашечке цветка.

Тогда я слышу аромат весенний,
Тогда душа цветением полна.
И ты стоишь с улыбкой в отдаленье,
Моя любимая, моя весна!

Враги пришли разбойною оравой.
Расстались мы, беда была близка.
Оружье сжав, иду я в бой кровавый
Развеять нечисть острием штыка.

И нет в душе желания сильнее,
И все мои мечтанья об одном —
Увидеться бы с милою моею,
Покончив с темным вражеским гнездом.

Как я б гордился, что от силы вражьей
Смог защитить родную и весну, —
Не будет солнце в копоти и саже,
И больше недруг не войдет в страну.

Пройдя через стремнину огневую,
Я бы вернулся, чтоб в родном краю
Тебя увидеть и весну большую,
Спасенную от недруга в бою.

Волки

Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи, вблизи
Рыщут волки всю ночь напролет.
Разгораются волчьи глаза:
Сколько мяса людей и коней!
Вот одной перестрелки цена!
Вот ночной урожай батарей!

Волчьей стаи вожак матерый,
Предвкушением пира хмелен, —
Так и замер: его пригвоздил
Чуть не рядом раздавшийся стон.

То, к березе припав головой,
Бредил раненый, болью томим,
И береза качалась над ним,
Словно мать убивалась над ним.

Все жалеючи, плачет вокруг,
И со всех стебельков и листков
Оседает в траве не роса,
А невинные слезы цветов.

Старый волк постоял над бойцом,
Осмотрел и обнюхал его,
Для чего-то в глаза заглянул,
Но не сделал ему ничего…

На рассвете и люди пришли;
Видят: раненый дышит чуть-чуть.
А надежда-то все-таки есть
Эту искорку жизни раздуть.

Люди в тело загнали сперва
Раскаленные шомпола,
А потом на березе, в петле,
Эта слабая жизнь умерла…

Люди кровь проливают в боях:
Сколько тысяч за сутки умрет!
Чуя запах добычи вблизи,
Рыщут волки всю ночь напролет.

Что там волки! Ужасней и злей —
Стаи хищных двуногих зверей.

«Прости меня, твоего рядового…»

В Советский Союз данные о подвиге Мусы Джалиля и других подпольщиков из «Идель-Урала» поступили не сразу. Дело осложнилось тем, что один из бывших военнопленных сообщил органам госбезопасности, что Залилов, по слухам, жив и скрывается на Западе. В 1946 году МГБ СССР завело на него разыскное дело по подозрению в измене Родине и пособничестве врагу.

Но через некоторое время в СССР попали четыре тетради со стихами, написанными Мусой Джалилем в плену и в тюрьме перед казнью.

• Вторая тетрадь со сборником стихов, написанных Мусой Джалилем в Моабитской тюрьме. Германия, 1943—1944
• globallookpress.com

Два сборника привезли бывшие военнопленные Нигмат Терегулов и Габбас Шарипов. Один сборник передал в советское консульство в Брюсселе сидевший в камере с Залиловым боец Сопротивления Андре Тиммерманс.

Кроме того, тетрадь со стихами Мусы Джалиля принёс в посольство СССР в Риме гражданин Турции Казим Миршан. Некоторые тетради затерялись в архивах и по сей день не найдены. Однако произведения, написанные в Моабитской тюрьме, попали к поэту Константину Симонову. Он собрал информацию о реальной судьбе Мусы Джалиля и в 1953 году опубликовал его стихи в «Литературной газете».

«Прости меня, твоего рядового, Самую малую часть твою. Прости за то, что я не умер Смертью солдата в жарком бою», — писал Муса Джалиль в стихотворении «Прости, Родина».

Полностью картина деятельности подпольщиков до сих пор не восстановлена. Однако рассказы ряда бывших военнопленных и бойцов Сопротивления убедительно свидетельствовали о том, что Муса Джалиль и его товарищи погибли, борясь с нацизмом.

Позднее в Пражском архиве была обнаружена выписка из материалов судебного дела «против Курмашева и десяти других». В этом списке фигурировало и имя Мусы Гумерова. А в 1968 году в актах регистрации гражданских состояний округа Шарлоттенбург в Берлине была обнаружена запись о смерти «писателя Мусы Гумерова-Джалиля». В записи указаны год и место рождения поэта, а также причина смерти — обезглавливание. На основании этого документа дочери Залилова Чулпан было выдано свидетельство о смерти отца.

• Памятник татарскому поэту Мусе Джалилю в Казани
• РИА Новости

В 1956 году Мусе Залилову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а ещё через год — Ленинская премия.

Памятники поэту-герою были установлены в различных городах СССР. В честь него назван посёлок Джалиль в Республике Татарстан. Его имя носят улицы, проспекты, школы, библиотеки и даже малая планета. В 1968 году о подвигах поэта был снят художественный фильм «Моабитская тетрадь».

«Муса Джалиль — максималист, романтик и герой. Несмотря на чудовищные испытания, он сохранил боевой дух и остался верен Родине и воинскому долгу», — подытожил Юрий Кнутов.

Я взял автомат и пошел воевать

Короткие стихи о войне Мусы Джалиля

Мои песни

Сердце с последним дыханием жизни
Выполнит твёрдую клятву свою:
Песни всегда посвящал я отчизне,
Ныне отчизне я жизнь отдаю.
Песня меня научила свободе,
Песня борцом умереть мне велит.
Жизнь моя песней звенела в народе,
Смерть моя песней борьбы прозвучит.

Не верь!

Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: «Изменник он! Родину предал», —
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят меня.
Я взял автомат и пошел воевать,
В бой за тебя и за родину — мать.
Тебе изменить? И отчизне моей?
Да что же останется в жизни моей?

Песня девушки

Милый мой, радость жизни моей,
За отчизну уходит в поход.
Милый мой, солнце жизни моей,
Сердце друга с собой унесет.
Я расстанусь с любимым моим,
Нелегко провожать на войну.
Пусть бои он пройдет невредим
И в родную придет сторону.
Весть о том, что и жду, и люблю,
Я джигиту пошлю своему.
Весть о том, что я жду и люблю,
Всех подарков дороже ему.

Платочек

Простились мы, и с вышитой каймою
Платок родные руки дали мне.
Подарок милой! Он всегда со мною.
Ведь им закрыл я рану на войне.
Окрасился платочек теплой кровью,
Поведав мне о чем-то о родном.
Как будто наклонилась к изголовью
Моя подруга в поле под огнем.
Перед врагом колен не преклонял я.
Не отступил в сраженьях ни на пядь.
О том, как наше счастье отстоял я,
Платочек этот вправе рассказать.

Победа (Этюд)

С земли встает туман голубоватый.
Грохочут танки, вытянувшись в ряд.
Как соколы отважные, крылаты
Над крышей флаги красные парят.
Старушка обняла бойца за шею,
От радости заплакала она,
И, улыбаясь, свежие трофеи
Подсчитывает строгий старшина.
Как тень судьбы Германии фашистской.
На всех путях, куда ни кинешь взгляд.
На глине развороченной и склизкой
Чернеют трупы вражеских солдат.

ПРЕДИСЛОВИЕ

До нас дошли две маленькие, размером с детскую ладошку тетрадки с моабитскими стихами Джалиля. Первая из них содержит 62 стихотворения и два фрагмента, вторая — 50 стихотворений. Двадцать из них, очевидно, те, которые поэт считал наиболее важными, повторяются в обеих тетрадках. Таким образом, моабитский цикл содержит 92 стихотворения и два отрывка. Первую тетрадь вынес из Моабитской тюрьмы бывший узник этой тюрьмы, советский военнопленный Габбас Шарипов. В лагере Ле-Пюи во Франции он передал тетрадку военнопленному Нигмату Терегулову. В марте 1946 г. Н. Терегулов приехал в Казань и передал тетради Мусы Джалиля и Абдуллы Алиша вдове А. Алиша Р. Тюльпановой, которая, в свою очередь, отдала их председателю Союза писателей Татарии А. Ерикею.

Тетрадь Джалиля сшита из разрозненных клочков бумаги и заполнена убористым арабским шрифтом. На обложке написано химическим карандашом по-немецки (для отвода глаз гитлеровских тюремщиков): «Словарь немецких, тюркских, русских слов и выражений. Муса Джалиль. 1943-44 г.» На последней страничке поэт оставил свое завещание: «К другу, который умеет читать по-татарски и прочтет эту тетрадь. Это написал известный татарский поэт Муса Джалиль… Его история такова: он родился в 1906 году. Имеет квартиры в Казани и Москве. Считается у себя на родине одним из больших поэтов. Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошел через сорок смертей, затем был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 116 стихов, написанных в плену и в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 116 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их в свет как стихи погибшего поэта татарского народа. Таково мое завещание. Муса Джалиль. 1943. Декабрь».

Муса Джалиль. Художник Валиахметов Амир Хуснуллович, 1957 г.

На обороте Джалиль написал список тех, кто был арестован и брошен в тюрьму вместе с ним. Их — 12 человек. «Они обвиняются в разложении татарского легиона, в распространения советской пропаганды, в организации коллективных побегов», — разъяснил поэт. Затем он провел жирную черту и приписал фамилию тринадцатого — предателя, выдавшего подпольную организацию. Кроме того, в блокноте указан адрес семьи Джалиля и Союзов писателей в Москве и Казани.

Вторую тетрадку, напитанную латинским шрифтом, Муса передал соседу по камере, бельгийскому патриоту Андре Тиммермансу.

Муса Джалиль и Андре Тиммерманс. Художник Бикташев Наки, 1970 г.

Тиммерманс смог переслать ее вместе с другими личными вещами на родину, а после войны, уже в 1947 г., передал в Советское консульство в Брюсселе. Эта тетрадь заполнялась позднее. Последнее помещенное здесь стихотворение — «Новогодние пожелания» — написано 1 января 1944 г. В тетрадке есть адрес Джалиля и краткие сведения о нем для тех, кто обнаружит тетрадку: «Муса Джалиль — известный татарский поэт, заключенный и осужденный к смерти за политику в Германии. Тюрьма. М. Джалиль». Слова эти написаны по-русски (на случай, если тетрадь попадёт в руки тех, кто не умеет читать по-татарски)

Джалиль выражался осторожно; «за политику», то есть по обвинению в политической деятельности против фашизма

Вторая тетрадка тоньше первой. Сшитая часть содержит всего 33 стихотворения, после которых поэт оставил горькую надпись: «В плену и в заточении — 1942.9—1943.11 — написал сто двадцать пять стихотворений и одну поэму. Но куда писать? Умирают вместе со мной».

После этого Джалилю, видимо, удалось раздобыть несколько листков бумаги, и он записал на них еще семнадцать стихотворений. Листки эти не подшиты, просто вложены в блокнот.

В настоящем издании стихи моабитского цикла публикуются полностью. Стихи датированы автором. Там, где нет авторских дат, дается предположительная датировка, сопровождаемая знаком вопроса.

Разгром подполья

Несмотря на то что деятельность подпольщиков приносила свои плоды, члены антифашистской организации, действовавшей в рядах «Идель-Урала», были недовольны масштабом и результатами своей работы. Согласно воспоминаниям общавшихся с подпольщиками военнопленных, Муса Джалиль говорил о том, что борьба с нацизмом должна быть ещё более активной, даже если это будет связано со смертельным риском.

Один из членов организации, Ахмет Симаев, устроился работать на радио, вошёл в доверие к немцам и получал от них информацию о реальном положении дел на фронте, которую затем подпольщики использовали для антифашистской пропаганды. Абдулла Алиш прямо в редакции газеты «Идель-Урал» тайно печатал антинацистские листовки и налаживал связь с другими антифашистскими структурами. Ахат Атнашев распространял листовки среди военнослужащих и готовил акции по переходу легионеров на сторону партизан.

Вскоре гестапо объявило охоту на подпольщиков. Напасть на след антифашистов им помогла используемая организацией печатная машинка — у нее был явный дефект одной из литер. В ночь с 11 на 12 августа нацисты провели массовые аресты легионеров. Только в подразделениях пропаганды гестапо схватило около 40 человек.

Мусу Джалиля нацисты жестоко пытали, выбивая информацию о других подпольщиках. Судя по дошедшим до нас данным, гестапо так ничего и не смогло добиться от поэта. Более того, сидя в тюрьме, он продолжал писать патриотические стихи.

В феврале 1944 года следствие было завершено. Одиннадцать советских патриотов-подпольщиков, включая Залилова и Курмашева, были приговорены к смерти. 25 августа 1944 года нацисты казнили их на гильотине.

Чулочки

Их расстреляли на рассвете,
Когда еще белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.

Сперва велели им раздеться
И встать затем ко рву спиной,
Но прозвучал вдруг голос детский
Наивный, чистый и живой:

Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не осуждая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.

«Чулочки тоже» — и смятеньем на миг эсесовец объят
Рука сама собой с волненьем вдруг опускает автомат.
Он словно скован взглядом синим, и кажется он в землю врос,
Глаза, как у моей дочурки? — в смятенье сильном произнес

Охвачен он невольно дрожью,
Проснулась в ужасе душа.
Нет, он убить ее не может,
Но дал он очередь спеша.

Упала девочка в чулочках…
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, что если б дочка
Вот здесь, вот так твоя легла…

Ведь это маленькое сердце
Пробито пулею твоей…
Ты Человек, не просто немец
Или ты зверь среди людей…

Шагал эсэсовец угрюмо,
С земли не поднимая глаз,
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.

И всюду взгляд струится синий,
И всюду слышится опять,
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?»

Варварство

Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных… Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня…
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз…

Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она

Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо…
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.

— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно —
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей…

Сон в тюрьме

Дочурка мне привиделась во сне.
Пришла, пригладила мне чуб ручонкой.
— Ой, долго ты ходил! – сказала мне,
И прямо в душу глянул взор ребенка.

От радости кружилась голова,
Я крошку обнимал, и сердце пело.
И думал я: так вот ты какова,
Любовь, тоска, достигшая предела!

Потом мы с ней цветочные моря
Переплывали, по лугам блуждая;
Светло и вольно разлилась заря,
И сладость жизни вновь познал тогда я…

Проснулся я. Как прежде, я в тюрьме,
И камера угрюмая все та же,
И те же кандалы, и в полутьме
Все то же горе ждет, стоит на страже.

Зачем я жизнью сны свои зову?
Зачем так мир уродует темница,
Что боль и горе мучат наяву,
А радость только снится?

ПИСЬМО

(Песня)

1

Я в затишье меж боямиГоворить задумал с вами,Вам письмо бы написал.Эх вы, девушки-сестренки,Вам письмо бы написал!В песню вы письмо включите,И меня вы помянитеНа гулянье и в избе.Эх вы, девушки-сестренки! —На гулянье и в избе.

2

Не прогнав орды кровавой,Не поправ врага со славой,Не вернемся мы домой.Эх вы, девушки-сестренки! —Не вернемся мы домой.Если к вам не возвратимся,В ваших песнях возродимся, —Это счастьем будет нам.Эх вы, девушки-сестренки! —Это счастьем будет нам.

3

Если мы необходимыНашей родине любимой,Мы становимся сильней.Эх вы, девушки-сестренки! —Мы становимся сильней.Скоро счастье сменит беды,Так желайте ж нам победы!Вечно в наших вы сердцах.Эх вы, девушки-сестренки! —Вечно в наших вы сердцах!

Июнь (?) 1942

Моабитская тетрадь
2 стр. →
Страницы: 1                                        →Всего 90 страниц

«Онлайн-Читать.РФ», 2017-2023Обратная связь