Ночь
Идет без проволочек
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты — вечности заложник
У времени в плену.
Анализ стихотворения Пастернака «Не волнуйся, не плачь, не труди…»
Стихотворение «Не волнуйся, не плачь, не труди…» написано Пастернаком в 1931 году. Оно включено в сборник «Второе рождение». Во время работы над книгой поэт был влюблен в Зинаиду Николаевну Нейгауз, женщину замужнюю. Ситуация осложнялась еще и тем, что Борис Леонидович и сам состоял в браке. Его супругой была художница Евгения Владимировна Лурье. Большая часть лирики из «Второго рождения» посвящена Нейгауз. Поэтому несколько особняком стоит стихотворение «Не волнуйся, не плачь, не труди…». Посредством него Пастернак обращался к Лурье. Пятого мая 1931 года поэт отправил жену вместе с сыном в Берлин. В последовавшем вскоре письме он уверял Евгению Владимировну в том, что союз их душевный неразрывен. При этом говорил о любви к Нейгауз. Рассматриваемое нами стихотворение по смыслу схоже с письмом. С его помощью Борис Леонидович одновременно прощается с женой и пытается ее утешить, хотя больше это походит на жалость. Кроме того, косвенно он признается, что отношения их семейные были ошибкой.
«Не волнуйся, не плачь, не труди…» – история о предстоящей разлуке. Лирический герой уверен, что на чужой стороне женщине предстоит расцвести, что там ее ждет настоящая жизнь:
Как росток на свету распрямясь,
Ты посмотришь на все по-другому.
Такой оптимизм вполне оправдан. Во-первых, супруга Пастернака отбывала в Берлин с целью лечения от туберкулеза, которым болела с 1918-го. Во-вторых, СССР образца начала тридцатых годов – не лучшая страна для комфортного существования. Лурье уезжала «из тифозной тоски тюфяков», чтобы оказаться «на воздухе широт образцовом». Героиня стихотворения связывается поэтом с Евгенией Владимировной еще и через географические координаты. В тексте упоминаются «разговоры по-альпийски» и «блюдо баварских озер».
Отсылка к финальной строфе произведения «Не волнуйся, не плачь, не труди…» встречается у Бродского. В его стихотворении «Письмо к А. Д.» 1963 года речь также идет о разлуке лирического героя с женщиной. В середине текста есть следующие строки:
Добрый путь, добрый путь, возвращайся с деньгами и славой.
Добрый путь, добрый путь, о как ты далека, Боже правый!
Сравните со словами Пастернака:
Добрый путь. Добрый путь. Наша связь,
Наша честь не под кровлею дома.
Впрочем, вернемся от Бродского к Борису Леонидовичу. Вскоре после написания вышеназванного письма и создания стихотворения «Не волнуйся, не плачь, не труди…» он покинул Лурье, оформив официальный развод, и женился на Нейгауз.
Борис ПастернакРубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑
Красота без извилин Нейгауз
Совсем другой тип представляла собой Зинаида Нейгауз, которая была до банальности простой и искренней. Домашние дела не были для неё чужими, а лесть не имела места в обращении, что и подкупило Пастернака, несмотря на то, что на момент знакомства Зинаида была замужем.
Отношения стартовали и развивались, Нейгауз ушла от мужа и в СССР появилась ещё одна ячейка общества, в которой роли были расписаны согласно классическому представлению о семье.
Вторая строка стихотворения не должна быть оскорбительной для Зинаиды, ведь под словами:
О Нейгауз
Автор понимает не тупость, а простоту любимой. Она не пытается вступать в философские споры, белое называет былым, а чёрное чёрным. Зинаиде чужды поиски истины, для неё главное любовь любимого человека и благополучие в доме. Такой микс по душе Борису Леонидовичу, поэтому союз крепок и Зинаиде даже посвящено несколько стихотворений.
По мнению Пастернака, женщине не нужен большой аналитический ум, так как это отнимает у неё женственность и прелесть, делая «мужиком в юбке». С простой женщиной жить легко, ведь бытие не засоряется лишними спорами и домыслами, что оставляет больше простора для творчества.
Как отнеслись к строкам Лурье и Нейгауз, ставшая вскоре Пастернак, история умалчивает, но думается женщины адекватно отнеслись к своей оценке. В конце концов, в стихотворении нет ничего оскорбительного, автор лишь сравнивает свою новую любовь с предыдущей без перехода на неуместные детали.
Кстати, похоронена Зинаида Пастернак (Нейгауз) в 1966 году рядом с могилой мужа в Переделкино.
Тяжёлый крест Лурье
Евгения Лурье была художницей, то есть, человеком творческим до мозга костей, как и сам Пастернак. Это помогало творить, поддерживать друг друга в творческих начинаниях по первому времени, но никак не стало основой быта. Евгения была отстранена от домашних дел, как янычар от благотворительного фонда, поэтому домашние хлопоты в совместной жизни легли на плечи Бориса Леонидовича.
Как говорят в народе «руки не отвалятся» от уборки дома и готовки, но это уже мешало творить самому поэту. Получается, что он вознёс себя на алтарь Лурье и стал её придатком, обеспечивая тыл в ущерб собственному таланту. Первая строка стихотворения посвящена именно ей:
О Лурье
Евгения не терпела компромиссов и не хотела не могла возложить на себя хотя бы часть домашних хлопот, что и стало причиной их расставания. Пастернак был не готов стать кухаркой для художницы, она не готова была быть домохозяйкой для поэта.
***
Красавица моя, вся стать, Вся суть твоя мне по сердцу, Вся рвется музыкою стать, И вся на рифмы просится.
А в рифмах умирает рок, И правдой входит в наш мирок Миров разноголосица.
И рифма не вторенье строк, А гардеробный номерок, Талон на место у колонн В загробный гул корней и лон.
И в рифмах дышит та любовь, Что тут с трудом выносится, Перед которой хмурят брось И морщат переносицу.
И рифма не вторенье строк, Но вход и пропуск за порог, Чтоб сдать, как плащ за бляшкою Болезни тягость тяжкую, Боязнь огласки и греха За громкой бляшкою стиха.
Красавица моя, вся суть, Вся стать твоя, красавица, Спирает грудь и тянет в путь, И тянет петь и — нравится.
Тебе молился Поликлет. Твои законы изданы. Твои законы в далях лет, Ты мне знакома издавна.
Жанр, направление, размер
Стихотворение «Во всём мне хочется дойти…» однозначно относится к философской лирике. Всё произведение – это цепочка рассуждений автора о творчестве, о жизни. Творчество Пастернака можно охарактеризовать как особо философичное, глубокое.
Борису Леонидовичу выпало пережить две страшные войны, революции, терроры, угнетения со стороны правительства, но даже после этих тягот, ужасов поэт не перестал тонко, чутко реагировать на красоты, дивности мира.
Данное стихотворение некоторые литературоведы относят к такому направлению как соцреализм. По мнению И. В. Сталина, «писатель – инженер человеческих душ», то есть своими произведениями он должен влиять на общество, на его восприятие жизни. «Во всём мне хочется дойти до самой сути» чётко, конкретно выражает главную идею правительства того времени насчет народа! Каждая отдельная личность должна «дойти до самой сути в работе, в поисках пути…», чтобы поднять страну, чтобы улучшить жизнь.
Сам же Борис Леонидович, его творчество, стоит на границе между символизмом и футуризмом. Символистских черт в стихотворении не наблюдается, хотя в нём можно обнаружить некоторые символы, которые были употреблены поэтом специально или же случайным образом, что мало вероятно. К футуризму произведение тоже не отнести, так как одной из главных его черт является антиэстетизм, то есть отрицание искусства, как чего-то прекрасного, чего мы не наблюдаем в данном случае.
Размер стихотворения «Во всём мне хочется дойти…» – чередование четырёхстопного и двустопного ямбов. Рифмовка перекрёстная с чередованием мужской и женской рифмы.
После дождя
За окнами давка, толпится листва, И палое небо с дорог не подобрано. Все стихло. Но что это было сперва! Теперь разговор уж не тот и по-доброму.
Сначала все опрометью, вразноряд Ввалилось в ограду деревья развенчивать, И попранным парком из ливня — под град, Потом от сараев — к террасе бревенчатой.
Теперь не надышишься крепью густой. А то, что у тополя жилы полопались,- Так воздух садовый, как соды настой, Шипучкой играет от горечи тополя.
Со стекол балконных, как с бедер и спин Озябших купальщиц,- ручьями испарина. Сверкает клубники мороженый клин, И градинки стелются солью поваренной.
Вот луч, покатясь с паутины, залег В крапиве, но, кажется, это ненадолго, И миг недалек, как его уголек В кустах разожжется и выдует радугу.
Лирика Пастернака: основные темы и черты
Уже в первых стихотворениях Пастернака проявились его художественные и музыкальные способности, поэтому словесные тексты обогащались звуками и мелодией, пластикой и рельефностью красок. Например, в самом известном раннем стихотворении Пастернак пишет:
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною чёрною горит.
Обратите внимание на цветовой контраст в первой строке: белое и чёрное, снег и чернила. Весна приходит в город, снежные улицы превращаются в слякоть под грохотом повозок и экипажей — город наполняет громкая радостная симфония весны
Водопад чувств и прилив творческого вдохновения («плакать» — «писать навзрыд») сливаются с дышащей жизнью чёрной землёй и звонким весенним воздухом. В ранней поэзии Пастернак часто использует приём метонимии, при котором перенос признаков изображаемых предметов осуществляется не по принципу сходства, как в метафоре, а по принципу смежности. Например, в выражении «грохочущая слякоть» грохочет не слякоть, это звук проезжающих по улице колёс, который как бы передаётся перемалываемой ими снежной жиже.
Характерной чертой поэзии Пастернака является соединение образов из разных сфер действительности. Например, стихотворение «Импровизация» (1916) начинается переплетением двух образных рядов: стаи чаек и чёрно-белых клавиш рояля, вдохновенное касание рукой клавиш и кормление птиц:
Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клёкот.
Это сопоставление получает в стихотворении развитие в ночном пейзаже, в котором соединяются материальные и мысленные образы.
Любовная лирика Пастернака всегда насыщена сильными чувствами и зримыми, осязаемыми образами. В ней много изначальной, почти первобытной страсти к жизни, как, например, в стихотворении из сборника «Сестра моя — жизнь»:
Любимая — жуть! Когда любит поэт,
Влюбляется бог неприкаянный
И хаос опять выползает на свет,
Как во времена ископаемых.
Зрелое отношение к любви появляется в сборнике «Второе рождение». В одном из своих самых известных стихотворений Пастернак рассуждает о том, что истинная любовь, возможно, должна быть простой, что чудо — это само чувство, которое нельзя объяснить, но в котором заключена тайна бытия. Стихотворение может показаться остроумно-шутливым, однако мысль поэта вполне серьёзна:
Любить иных тяжёлый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Важное место в лирике Пастернака занимает тема творчества. Поэта прежде всего занимают отношения творческой личности и мира, ответственность художника за своё слово, долг поэта перед людьми и обществом
Эта тема носит философский и социальный характер. Таково, например, стихотворение «Гамлет», в котором звучит тема человека — поэта, актёра, Гамлета,— проходящего свой тернистый путь на земле. В сборнике «Второе рождение» выделяется стихотворение «О, знал бы я, что так бывает…» о разрушительной мощи поэтического вдохновения.
Одним из центральных стихотворений последнего сборника Пастернака «Когда разгуляется» стало стихотворение «Быть знаменитым некрасиво…», в котором выражена этическая суть отношений поэта и общества. Заканчивается сборник стихотворением «Единственные дни», и его последние две строки могут служить девизом всей поэзии Пастернака. Первая из строк говорит о вечности жизни, вторая — о вечности любви:
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.
Тишина
Пронизан солнцем лес насквозь. Лучи стоят столбами пыли. Отсюда, уверяют, лось Выходит на дорог развилье.
В лесу молчанье, тишина, Как будто жизнь в глухой лощине Не солнцем заворожена, А по совсем другой причине.
Действительно, невдалеке Средь заросли стоит лосиха. Пред ней деревья в столбняке. Вот отчего в лесу так тихо.
Лосиха ест лесной подсед, Хрустя обгладывает молодь. Задевши за ее хребет, Болтается на ветке желудь.
Иван-да-марья, зверобой, Ромашка, иван-чай, татарник, Опутанные ворожбой, Глазеют, обступив кустарник.
Во всем лесу один ручей В овраге, полном благозвучья, Твердит то тише, то звончей Про этот небывалый случай.
Звеня на всю лесную падь И оглашая лесосеку, Он что-то хочет рассказать Почти словами человека.
***
В траве, меж диких бальзаминов, Ромашек и лесных купав, Лежим мы, руки запрокинув И к небу головы задрав.
Трава на просеке сосновой Непроходима и густа. Мы переглянемся и снова Меняем позы и места.
И вот, бессмертные на время, Мы к лику сосен причтены И от болезней, эпидемий И смерти освобождены.
С намеренным однообразьем, Как мазь, густая синева Ложится зайчиками наземь И пачкает нам рукава.
Мы делим отдых краснолесья, Под копошенье мураша Сосновою снотворной смесью Лимона с ладаном дыша.
И так неистовы на синем Разбеги огненных стволов, И мы так долго рук не вынем Из-под заломленных голов,
И столько широты во взоре, И так покорны все извне, Что где-то за стволами море Мерещится все время мне.
Там волны выше этих веток И, сваливаясь с валуна, Обрушивают град креветок Со взбаламученного дна.
А вечерами за буксиром На пробках тянется заря И отливает рыбьим жиром И мглистой дымкой янтаря.
Смеркается, и постепенно Луна хоронит все следы Под белой магиею пены И черной магией воды.
А волны все шумней и выше, И публика на поплавке Толпится у столба с афишей, Неразличимой вдалеке.
После грозы
Пронесшейся грозою полон воздух.
Все ожило, все дышит, как в раю.
Всем роспуском кистей лиловогроздыx
Сирень вбирает свежести струю.
Все живо переменою погоды.
Дождь заливает кровель желоба,
Но все светлее неба переходы,
И высь за черной тучей голуба.
Рука художника еще всесильней
Со всех вещей смывает грязь и пыль.
Преображенней из его красильни
Выходят жизнь, действительность и быль.
Воспоминание о полувеке
Пронесшейся грозой уходит вспять.
Столетье вышло из его опеки.
Пора дорогу будущему дать.
Не потрясенья и перевороты
Для новой жизни очищают путь,
А откровенья, бури и щедроты
Душе воспламененной чьей-нибудь.
Разлука
С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был как побег.
Везде следы разгрома.
Повсюду в комнатах хаос.
Он меры разоренья
Не замечает из-за слез
И приступа мигрени.
В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?
Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.
Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.
Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.
И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.
И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Все выворотила вверх дном
Из ящиков комода.
Он бродит и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.
И, наколовшись об шитье
С не вынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.
***
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.
Фото книги Bookmarin
Возможно, вам будет интересна душевная поэзия о детях и родителях, стихи о женщине, осенняя поэзия и коллекция проникновенных стихов о любви.