Синьор Иосиф и его сбывшаяся мечта
Хотя бесчувственному телуравно повсюду истлевать,лишенное родимой глины,оно в аллювии долиныломбардской гнить не прочь.Иосиф БродскийВыскажем несколько мыслей относительно авторства известного стихотворения Стансы Васильевскому острову («Ни страны, ни погоста»), безосновательно, по нашему убеждению, приписываемого Иосифу Бродскому, лауреату Нобелевской премии по литературе.Е. В., А. Д.Ни страны, ни погостане хочу выбирать.На Васильевский островя приду умирать.Твой фасад темно-синийя впотьмах не найду.между выцветших линийна асфальт упаду.И душа, неустаннопоспешая во тьму,Промелькнет над мостамив петроградском дыму.И апрельская морось,над затылком снежок,и услышу я голос:— До свиданья, дружок.И увижу две жизнидалеко за рекой,к равнодушной отчизнеприжимаясь щекой.— словно девочки-сестрыиз непрожитых лет,Выбегая на остров,машут мальчику вслед.1962Стихотворение это, исходя из его смысла, эмигрантского происхождения. Написано оно зрелым или даже пожилым человеком, талантливым поэтом.Ни страны, ни погостане хочу выбиратьТе из читателей, кто жил в СССР, понимают всю бессмысленность этих строк. Даже если бы Иосиф Александрович скончался в 1962 году, предварительно составив завещание, в котором наистрожайше приказывал родственникам похоронить его не то, чтобы в Нью-Йорке или Париже, а хотя бы в болгарской Варне, то и в этом случае последняя воля усопшего — пересечь в гробу государственную границу — сбыться никоим образом не могла. Человек же, имевший возможность свободного передвижения из страны в страну, довольно поскитавшийся по свету в поисках лучшей доли, но неустанно тоскующий по родине, вполне мог такое написать.На Васильевский островя приду умиратьИосиф Александрович никогда не жил на Васильевском острове и ни о каких, хоть сколько-нибудь значимых событиях жизни связанных у него с этим районом современного Петербурга, его биографы сообщить нам не могут. Видимо, ввиду того, что никаких «святых мест» Бродского на Васильевском острове попросту не существует.И душа, неустаннопоспешая во тьмуА куда ещё, спросим мы себя, суждено «поспешать» душе несчастного мытаря, изменившего самому дорогому, что может быть в жизни русского человека,- своей Родине. В этих строках мы чувствуем чёткое осознание автором этого непреложного факта.Промелькнет над мостамив петроградском дыму Будущий создатель этого замечательного стихотворения уезжал из России в ту пору её истории (1914 — 1924) когда город на Неве назывался Петроградом. Именно поэтому «дым отечества» у него ПЕТРОГРАДСКИЙ, а не петербургский или ленинградский, что, в последнем случае, было бы естественным для ленинградца Бродского.И увижу две жизнидалеко за рекойВ 1962 году на земном счету двадцатидвухлетнего Иосифа никакие «две жизни» не значились. У подлинного же автора в указанное им время и должно было быть две жизни: одна в России — другая на чужбине. Самое же главное, по нашему мнению, что делает авторство Бродского невозможным, это его хорошо известная природная ненависть и презрение к России, её истории и культуре. А чтобы написать стихотворение такой пронзительной ностальгической силы и берущего за душу лиризма, необходимо питать к своей Родине совсем иные чувства.Стихотворение это было впервые опубликовано в сборнике: Иосиф Бродский «Стихотворения и поэмы», в издательстве Inter-Language Literary Associates, в США в 1965 году.
Но незадолго до выхода книги, в письме к редактору американского альманаха «Воздушные пути» Роману Гринбергу Бродский выступил с протестом против издания своих произведений на Западе: «Делаю это по многим причинам. Главные среди них: 1) отсутствие всякой гарантии того, что в Ваших руках находятся подлинно мои произведения…»
На первых порах, как мы видим, Иосиф Бродский пытался сопротивляться приписыванию своему имени (в целях его медийной раскрутки) чужих стихов. Но только до тех пор, пока не убедился, что эти стихи намного лучше его собственных.Теперь ознакомим читателя с действительным желанием Иосифа Бродского относительно места своего упокоения:«И я поклялся, что если смогу выбраться из родной империи,то первым делом поеду в Венецию, сниму комнату на первом этаже какого-нибудь палаццо, чтобы волны от проходящих лодок плескали в окно, напишу пару элегий,туша сигареты о сырой каменный пол, буду кашлятьи пить и на исходе денег вместо билета на поезд куплю маленький браунинг и не сходя с места вышибу себе мозги,не сумев умереть в Венеции от естественных причин». Иосиф Бродский. Набережная неисцилимых(Fondamenta degli incurab)Прах Иосифа Бродского покоится на кладбище Сан-Микеле в Венеции.28 апреля 2015 г.
Анализ стихотворения Бродского «Ни страны, ни погоста…»
В 1972 году Иосиф Бродский вынужден был покинуть Советский Союз под давлением сотрудников КГБ. Выбор у поэта был небольшой – либо навсегда уехать за границу, либо вновь отправиться в тюрьму и в лагеря, где Бродский провел без малого 5 лет. Поэт выбрал первый вариант, понимая, что вряд ли сможет еще когда-нибудь вернуться в любимый Ленинград.
Примечательно, что ровно за 10 лет до эмиграции, в 1962 году 22-летний Бродский написал стихотворение «Ни страны, ни погоста…», которое по сей день можно расценивать, как завещание поэта. В первых строчках этого произведения автор признается, что не хочет выбирать место своей смерти, так как оно очевидно. «На Васильевский остров я приду умирать», – отмечает поэт. Именно здесь. Среди полуразрушенных послевоенных бараков, прошла юность Бродского, который знает каждую выбоину в асфальте, и каждый кирпич в кладке соседских домов. Поэтому неудивительно, что в последние мгновения своей жизни Бродскому хочется видеть родной и до боли знакомый пейзаж. Поэт не исключает того, что к тому моменту, когда придет час уйти в иной мир, его любимый город изменится до неузнаваемости. Однако Бродского это нисколько не пугает, потому что ход времени остановить невозможно. «И душа неустанно, поспешая во тьму, промелькнет над мостами в петроградском дыму», – именно так поэт представляет последние мгновения собственной жизни.
Бродский верит в то, что за чертой, отделяющей жизнь от смерти. Существует некий иной мир, в котором все будет расставлено на свои места. Но уже сейчас поэту ясно, что, «к равнодушной отчизне прижимаясь щекой», он так и останется навсегда босоногим питерским мальчишкой, которому очень дороги детские воспоминания. Автор даже мысленно не может представить себе, что все произойдет как-то иначе, он не видит себя вне любимого города, вне страны, которую хоть и осуждает, но воспринимает, как родину, которую выбирать не принято. Тем не менее, уже через 10 лет станет очевидно, что спорить с судьбой совершенно бессмысленно.
Во время жизни за границей Бродский успел побывать во многих городах мира. Но особенно сильное впечатление произвела на поэта Венеция, в которой он увидел черты любимого Ленинграда. Поэтому часть своего праха Бродский завещал оставить на берегу одного из венецианских каналов. В итоге именно в Венеции поэт и был похоронен по настоянию родственников и друзей, которые поклялись выполнить последнюю волю усопшего.
Иосиф БродскийРубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑
Почему Васильевский остров
Васильевский остров выбран не для красивой рифмы, ведь это место, где прошло детство поэта, где он помнит особенный звук дождевой воды, стекающей по трубам с крыш, где помнит каждый уличный камень и столб. Именно сюда он хочет вернуться и именно вернуться, а не остаться, так как предвидит свой отъезд.
Две жизни – это жизнь в СССР и за границей, ещё одно пророчество в стихе. Эти две жизни похожи на двух девочек-сестричек и составляют суть одного человека.
Словно девочки-сестрыиз непрожитых лет…
Эти две земные жизни выбегают на остров и машут душе-мальчику вслед. Всего 56 лет, а сколько не прожито и на Васильевском острове душа прощается с телом. Пусть прах Бродского упокоился в Венеции, которая после Питера была любимым городом поэта, но душой он всегда был на Неве.
Относительно лёгкое для чтения, восприятия и запоминания стихотворение Бродского, в котором навеки запечатлены любовь к Петербургу, тоска по Родине и предвиденье неизбежности разлуки.
