3
«Ты слушать исповедь моюСюда пришел, благодарю.Все лучше перед кем-нибудьСловами облегчить мне грудь;Но людям я не делал зла,И потому мои делаНемного пользы вам узнать,—А душу можно ль рассказать?Я мало жил, и жил в плену.Таких две жизни за одну,Но только полную тревог,Я променял бы, если б мог.Я знал одной лишь думы власть,Одну — но пламенную страсть:Она, как червь, во мне жила,Изгрызла душу и сожгла.Она мечты мои звалаОт келий душных и молитвВ тот чудный мир тревог и битв,Где в тучах прячутся скалы,Где люди вольны, как орлы.Я эту страсть во тьме ночнойВскормил слезами и тоской;Ее пред небом и землейЯ ныне громко признаюИ о прощенье не молю.
Главная тема стихотворения
Как поэт обратился именно к этой теме? По воспоминаниям современников, Лермонтов был скептиком и смотрел на многие вещи вполне трезво и реально. Он прекрасно понимал, старые основы общественного строя уходят в прошлое, но общество к кардинальным изменениям не готово. Живой пример — восстание на Сенатской площади. Народ, за освобождение которого выступили декабристы, не поддержал их.
Поэт знал, что он сам не увидит перемен при своей жизни, а ситуация, между тем, только усугублялась. Осознавая своё бессилие, он всё чаще впадал в депрессивное состояние. Он понимал, что таких героев, как декабристы, уже не будет, стихами поднять кого-то на борьбу с самодержавием он не сможет, а мириться со сложившимся положением не хотел.
21
Да, заслужил я жребий мой!Могучий конь, в степи чужой,Плохого сбросив седока,На родину издалекаНайдет прямой и краткий путь…Что я пред ним? Напрасно грудьПолна желаньем и тоской:То жар бессильный и пустой,Игра мечты, болезнь ума.На мне печать свою тюрьмаОставила… Таков цветокТемничный: вырос одинокИ бледен он меж плит сырых,И долго листьев молодыхНе распускал, все ждал лучейЖивительных. И много днейПрошло, и добрая рукаПечально тронулась цветка,И был он в сад перенесен,В соседство роз. Со всех сторонДышала сладость бытия…Но что ж? Едва взошла заря,Палящий луч ее обжегВ тюрьме воспитанный цветок…
Федор и Елена
Тютчев познакомился с Денисьевой во второй половине 40-х годов XIX века, когда она ещё училась в Смольном институте и была на 23 года моложе Федора Ивановича (у него на носу было 50 лет, Елене только 24).
Интересно, что вместе с Денисьевой учились две старшие дочери Тютчева и они дружили с Еленой. Это впоследствии помогало скрывать роман, так как любимая могла посещать дом Федора Ивановича под предлогом дружбы с дочерями.
Когда Денисьева забеременела от Тютчева роман всплыл наружу, однако отдадим должное Федору, он не отвернулся от любовницы и продолжал ей помогать, когда общество сказало девушке своё «Фи».
2
Однажды русский генералИз гор к Тифлису проезжал;Ребенка пленного он вез.Тот занемог, не перенесТрудов далекого пути;Он был, казалось, лет шести,Как серна гор, пуглив и дикИ слаб и гибок, как тростник.Но в нем мучительный недугРазвил тогда могучий духЕго отцов. Без жалоб онТомился, даже слабый стонИз детских губ не вылетал,Он знаком пищу отвергалИ тихо, гордо умирал.Из жалости один монахБольного призрел, и в стенахХранительных остался он,Искусством дружеским спасен.Но, чужд ребяческих утех,Сначала бегал он от всех,Бродил безмолвен, одинок,Смотрел, вздыхая, на восток,Томим неясною тоскойПо стороне своей родной.Но после к плену он привык,Стал понимать чужой язык,Был окрещен святым отцомИ, с шумным светом незнаком,Уже хотел во цвете летИзречь монашеский обет,Как вдруг однажды он исчезОсенней ночью. Темный лесТянулся по горам кругом.Три дня все поиски по немНапрасны были, но потомЕго в степи без чувств нашлиИ вновь в обитель принесли.Он страшно бледен был и худИ слаб, как будто долгий труд,Болезнь иль голод испытал.Он на допрос не отвечалИ с каждым днем приметно вял.И близок стал его конец;Тогда пришел к нему чернецС увещеваньем и мольбой;И, гордо выслушав, больнойПривстал, собрав остаток сил,И долго так он говорил:
6
Ты хочешь знать, что видел яНа воле? — Пышные поля,Холмы, покрытые венцомДерев, разросшихся кругом,Шумящих свежею толпой,Как братья в пляске круговой.Я видел груды темных скал,Когда поток их разделял,И думы их я угадал:Мне было свыше то дано!Простерты в воздухе давноОбъятья каменные их,И жаждут встречи каждый миг;Но дни бегут, бегут года —Им не сойтиться никогда!Я видел горные хребты,Причудливые, как мечты,Когда в час утренней зариКурилися, как алтари,Их выси в небе голубом,И облачко за облачком,Покинув тайный свой ночлег,К востоку направляло бег —Как будто белый караванЗалетных птиц из дальних стран!Вдали я видел сквозь туман,В снегах, горящих, как алмаз,Седой незыблемый Кавказ;И было сердцу моемуЛегко, не знаю почему.Мне тайный голос говорил,Что некогда и я там жил,И стало в памяти моейПрошедшее ясней, ясней…
16
Ты помнишь детские года:Слезы не знал я никогда;Но тут я плакал без стыда.Кто видеть мог? Лишь темный лесДа месяц, плывший средь небес!Озарена его лучом,Покрыта мохом и песком,Непроницаемой стенойОкружена, передо мнойБыла поляна. Вдруг по нейМелькнула тень, и двух огнейПромчались искры… и потомКакой-то зверь одним прыжкомИз чащи выскочил и лег,Играя, навзничь на песок.То был пустыни вечный гость —Могучий барс. Сырую костьОн грыз и весело визжал;То взор кровавый устремлял,Мотая ласково хвостом,На полный месяц,— и на немШерсть отливалась серебром.Я ждал, схватив рогатый сук,Минуту битвы; сердце вдругЗажглося жаждою борьбыИ крови… да, рука судьбыМеня вела иным путем…Но нынче я уверен в том,Что быть бы мог в краю отцовНе из последних удальцов.
Композиция
Стихотворение представляет собой четыре строфы (по 4 стиха в каждой), объединённых синтаксически в одно предложение – период. Это делает его особенно динамичным. Зависимые части предложения – это всё стихотворение за исключением последней строфы. Они ведут в результату, философскому признанию лирического героя о том, что происходит в его душе, когда “волнуется нива”, “кивает ландыш”, “лепечет сагу ключ”. Все три первые строфы начинаются со слова “когда”, последнее четверостишие – “тогда”, которое подчёркивается анафорой во втором стихе (Тогда смиряется души моей тревога, тогда расходятся морщины на челе,— и счастье я могу постигнуть на земле, и в небесах я вижу бога).
В первых трёх четверостишиях автор рисует волнующие картины природы, в последней строфе – только внутренний мир лирического героя.
Анализ «Кавказ» Лермонтов
Анализ «Кавказ» Лермонтов
Раннее стихотворение «Кавказ», созданное шестнадцатилетним М. Лермонтовым в 1830 году, является одним из первых обращений поэта к теме Кавказа. Юноша с детства испытывал глубокую привязанность к этому краю – он трижды бывал там на отдыхе со своей бабушкой, Е. А. Арсеньевой. Из детских воспоминаний и впечатлений о Кавказе особенно запомнилось ему знакомство с девятилетней девочкой летом 1825 года. Впервые стихотворение «Кавказ» было опубликовано уже после гибели поэта — в 1845 году оно вышло в журнале «Библиотека для чтения».
Стихотворение состоит из трех строф-пятистиший, каждая из которых раскрывает свою поэтическую тему: первая строфа посвящена теме расставания с Кавказом, вторую строфу поэт посвятил воспоминаниям о своей матери, а третью – воспоминаниям о первой детской любви. Основная идея стихотворения – раскрытие мира души поэта и выражение искренней любви к Кавказу.
В основе композиции лежит передача внутреннего душевного состояния автора, поэтому повествование ведется от первого лица. Воспоминания о красоте кавказской природы оживляют в душе поэта самые сокровенные переживания, связанные со смертью матери и по-детски трогательным первым чувством. Именно поэтому стихотворение глубоко лирично и очень нежно, а замедленный ритм и напевные интонации придают ему удивительную музыкальность.
Южная природа навевает Лермонтову образ матери, которую он практически не знал:
В младенческих летах я мать потерял, Но мнилось, что в розовый вечера час, Та степь повторяла мне памятный глас
Стихотворный размер – четырехстопный амфибрахий – подчеркивает лиризм стихотворения и усиливает поэтичность речи; мужская рифма придает произведению упругость.
Изобразительные средства в стихотворении помогают понять состояние души лирического героя: произведение насыщено метафорами («на заре моих дней», «пять лет пронеслось»), олицетворениями («степь повторяла», «сердце лепечет»), эпитетами («розовый час», «сладкая песня», «божественных глаз»), сравнениями («как сладкую песню отчизны моей»).
Лермонтов использует рефрен «Люблю я Кавказ!», усиленный восклицанием, для выражения своего восхищения красотой этого удивительно прекрасного края. Введение в стихотворение обращений («Я счастлив был с вами, ущелия гор», «О южные горы») свидетельствуют о подлинной любви поэта к Кавказу. Использование инверсии («отчизны моей», «люблю я», «розовый вечера час») усиливает выразительность произведения.
Восприятие величественной природы Кавказских гор находит свое отражение в романтическом мироощущении Лермонтова и в его душевных переживаниях, становясь фактом его личной биографии и рождая наполненные подлинным чувством строки: «Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз».
Кавказ
Хотя я судьбой на заре моих дней, О южные горы, отторгнут от вас, Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз. Как сладкую песню отчизны моей, Люблю я Кавказ. В младенческих летах я мать потерял. Но мнилось, что в розовый вечера час Та степь повторяла мне памятный глас. За это люблю я вершины тех скал, Люблю я Кавказ. Я счастлив был с вами, ущелия гор; Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас. Там видел я пару божественных глаз; И сердце лепечет, воспомня тот взор: Люблю я Кавказ!..
Другие материалы по творчеству автора:
- Краткое содержание «Герой нашего времени» Лермонтов
- Анализ «Герой нашего времени» Лермонтов
- Анализ «Мцыри» Лермонтов
- Анализ «Демон» Лермонтов
- Михаил Лермонтов — Биография
- Хронологическая таблица жизни и творчества М. Лермонтова
- Краткое содержание «Бородино» Лермонтов
- Критика «Демон» Лермонтов
- Критика «Герой нашего времени» Лермонтов
- Анализ «Благодарность» Лермонтов
13
Держа кувшин над головой,Грузинка узкою тропойСходила к берегу. ПоройОна скользила меж камней,Смеясь неловкости своей,И беден был ее наряд;И шла она легко, назадИзгибы длинные чадрыОткинув. Летние жарыПокрыли тенью золотойЛицо и грудь ее; и знойДышал от уст ее и щек.И мрак очей был так глубок,Так полон тайнами любви,Что думы пылкие моиСмутились. Помню только яКувшина звон,— когда струяВливалась медленно в него,И шорох… больше ничего.Когда же я очнулся вновьИ отлила от сердца кровь,Она была уж далеко;И шла, хоть тише,— но легко,Стройна под ношею своей,Как тополь, царь ее полей!Недалеко, в прохладной мгле,Казалось, приросли к скалеДве сакли дружною четой;Над плоской кровлею однойДымок струился голубой.Я вижу будто бы теперь,Как отперлась тихонько дверь…И затворилася опять!..Тебе, я знаю, не понятьМою тоску, мою печаль;И если б мог,— мне было б жаль:Воспоминанья тех минутВо мне, со мной пускай умрут.
Родина
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Но я люблю — за что, не знаю сам, —
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее, подобные морям.
Проселочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,
Дрожащие огни печальных деревень.
Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно.
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.
1841 год
*****
Стихи Лермонтова о свободе
Листок
Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя
И вот наконец докатился до Черного моря.
У Черного моря чинара стоит молодая;
С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская;
На ветвях зеленых качаются райские птицы;
Поют они песни про славу морской царь-девицы.
И странник прижался у корня чинары высокой;
Приюта на время он молит с тоскою глубокой,
И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,
До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.
Один и без цели по свету ношуся давно я,
Засох я без тени, увял я без сна и покоя.
Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,
Немало я знаю рассказов мудреных и чудных».
– На что мне тебя? – отвечает младая чинара,
Ты пылен и желт, – и сынам моим свежим не пара.
Ты много видал – да к чему мне твои небылицы?
Мой слух утомили давно уж и райские птицы.
Иди себе дальше; о странник! Тебя я не знаю!
Я солнцем любима, цвету для него и блистаю;
По небу я ветви раскинула здесь на просторе,
И корни мои умывает холодное море.
Узник
Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня!
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.
*
Но окно тюрьмы высоко,
Дверь тяжелая с замком;
Черноокая далеко,
В пышном тереме своем,
Добрый конь в зеленом поле
Без узды, один, по воле
Скачет весел и игрив,
Хвост по ветру распустив.
*
Одинок я – нет отрады:
Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнем;
Только слышно: за дверями,
Звучномерными шагами,
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.
Воля
Моя мать – злая кручина,
Отцом же была мне – судьбина,
Мои братья, хоть люди,
Не хотят к моей груди
Прижаться;
Им стыдно со мною,
С бедным сиротою,
Обняться.
Но мне богом дана
Молодая жена,
Воля-волюшка,
Вольность милая,
Несравненная;
С ней нашлись другие у меня
Мать, отец и семья;
А моя мать – степь широкая,
А мой отец – небо далекое;
Они меня воспитали,
Кормили, поили, ласкали;
Мои братья в лесах –
Березы да сосны.
Несусь ли я на коне, –
Степь отвечает мне;
Брожу ли поздней порой, –
Небо светит мне луной;
Мои братья в летний день,
Призывая под тень,
Машут издали руками,
Кивают мне головами;
И вольность мне гнездо свила,
Как мир – необъятное!
Сосед
Кто б ни был ты, печальный мой сосед,
Люблю тебя, как друга юных лет,
Тебя, товарищ мой случайный,
Хотя судьбы коварною игрой
Навеки мы разлучены с тобой
Стеной теперь – а после тайной.
Когда зари румяный полусвет
В окно тюрьмы прощальный свой привет
Мне умирая посылает
И, опершись на звучное ружье,
Наш часовой, про старое житье
Мечтая, стоя засыпает,
Тогда, чело склонив к сырой стене,
Я слушаю – и в мрачной тишине
Твои напевы раздаются.
О чем они – не знаю; но тоской
Исполнены, и звуки чередой,
Как слезы, тихо льются, льются…
И лучших лет надежды и любовь
В груди моей всё оживает вновь,
И мысли далеко несутся,
И полон ум желаний и страстей,
И кровь кипит – и слезы из очей,
Как звуки, друг за другом льются.
18
Ко мне он кинулся на грудь;Но в горло я успел воткнутьИ там два раза повернутьМое оружье… Он завыл,Рванулся из последних сил,И мы, сплетясь, как пара змей,Обнявшись крепче двух друзей,Упали разом, и во мглеБой продолжался на земле.И я был страшен в этот миг;Как барс пустынный, зол и дик,Я пламенел, визжал, как он;Как будто сам я был рожденВ семействе барсов и волковПод свежим пологом лесов.Казалось, что слова людейЗабыл я — и в груди моейРодился тот ужасный крик,Как будто с детства мой языкК иному звуку не привык…Но враг мой стал изнемогать,Метаться, медленней дышать,Сдавил меня в последний раз…Зрачки его недвижных глазБлеснули грозно — и потомЗакрылись тихо вечным сном;Но с торжествующим врагомОн встретил смерть лицом к лицу,Как в битве следует бойцу!..
Жанр, направление, размер
- Традиционно М. Ю. Лермонтов считается поэтом-романтиком. Лирический герой его стихотворения одинок, отрезан от мира людей и противопоставлен ему. Его идеал – совершенный мир и гармония, и недостижимость этого идеала приводит к духовным исканиям и терзаниям. Именно в уединении герой вступает в диалог с природой, постигает ее красоту и через нее – мощь и величие божественного замысла.
- Стихотворение можно отнести одновременно к пейзажной и философской лирике. Первые строфы рисуют сменяющие друг друга картины природы: ниву, лес, сад и овраг с ручьем. В последней же строфе наблюдение за окружающим миром приводит поэта к философским обобщениям, от диалога с природой он поднимается к познанию себя и Бога.
- Лирическое стихотворение написано разностопным ямбом, в большей степени шестистопным, что помогает Лермонтову создать постоянное ощущение движения. Движение останавливается только в последней укороченной строке, которая становится итоговой точкой размышлений.
- Меняется в последней строфе и рифмовка. В первых трех строфах используется перекрестная рифмовка, в последней – кольцевая.
Я не унижусь пред тобою
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для зблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслею небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд! — прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил, —
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку —
Безумец! — лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала — я тебя не знал!
Зима 1832 года
*****
История и предпосылки создания стихотворения
В России в ряде центральных губерний вспыхнула эпидемия холеры, которая повлекла за собой растерянность, страх, и недовольство крестьян. Недовольство оборачивалось против собственных помещиков, уездных и губернских чиновников.
Европу тоже лихорадило. В июле 1830 года во Франции вспыхнула очередная революция, в результате которой Карл Х был вынужден отречься от престола в пользу Луи Филиппа Орлеанского. В августе 1830 года вспыхнуло восстание в Брюсселе. В Греции война за независимость от османской империи длилась с 1821 по 1832 год. Обо всех этих событиях Лермонтов, свободно читавший по-французски, не мог не знать. Российские дворяне читали заграничную прессу. Некоторые сообщения о событиях, происходящих за пределами Российской империи, несмотря на цензуру, все же просачивались в российские журналы, обсуждались в салонах.
Молодой человек, помнивший о восстании декабристов, понимал, что недалек тот час, когда народ поймет: так жить, как живут российские крестьяне, нельзя. Человек имеет право жениться и выходить замуж по своей воле, не спрашивая у барина разрешения. Человек имеет право работать для себя, или получать достойную оплату за свой труд.
«Предсказание» – это не мистическое озарение, это плод логических рассуждений и размышлений над будущим России, это предупреждение властям.
Бородино
«Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!»
«Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали.
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена́, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!»
1837 год
15
Напрасно в бешенстве поройЯ рвал отчаянной рукойТерновник, спутанный плющом:Все лес был, вечный лес кругом,Страшней и гуще каждый час;И миллионом черных глазСмотрела ночи темнотаСквозь ветви каждого куста…Моя кружилась голова;Я стал влезать на дерева;Но даже на краю небесВсе тот же был зубчатый лес.Тогда на землю я упал;И в исступлении рыдал,И грыз сырую грудь земли,И слезы, слезы потеклиВ нее горючею росой…Но, верь мне, помощи людскойЯ не желал… Я был чужойДля них навек, как зверь степной;И если б хоть минутный крикМне изменил — клянусь, старик,Я б вырвал слабый мой язык.
Средства художественной выразительности
В стихотворении используются следующие тропы:
- эпитеты: «малиновая слива», «под тенью сладостной», «росой душистой», «румяным вечером», «утра час златой», «ландыш серебристый», «студёный ключ»;
- олицетворения: «волнуется нива», «прячется слива», «ландыш… приветливо качает головой», «ключ играет, лепечет… сагу», «смиряется тревога»;
- метафоры: «лепечет таинственную сагу», « в небесах я вижу бога».
Обилие олицетворений необходимо Лермонтову, чтобы показать, сколько жизни разлито в каждом создании природы. Они играют, шумят, лепечут, волнуются – т.е. живут полной духовной жизнью.
Мелодичность и плавность стихотворения обусловлена наличием аллитераций («л», «н», «в»), его молитвенность и глубина переданы посредством ассонансов («о», «у», «и», «э»).
Композиция, построение стиха
Стихотворение написано одной строфой в 18 стихов. Стихотворный размер – пятистопный ямб. Рифмовка параллельная, все рифмы мужские, что усиливает, ужесточает ритмичность произведения.
По композиции стихотворение делится на две части:
- В первой части поэт показывает будущее России;
- Во второй части он выводит на сцену лидера, который возглавит Россию.
Стихотворение написано от третьего лица. Мощный человек – единственный литературный герой этого произведения. Правда, мощный человек в представлении Лермонтова получился довольно мрачным и грозным. Прямо, Мефистофель какой-то. Но это от юношеского максималистского романтизма.