Анализ стихотворения небесный барабанщик есенина

Анализ стихотворения Есенина «Небесный барабанщик»

Отношение Есенина к власти большевиков со временем менялось. Изначально оно было сугубо положительным. Сергей Александрович признавался, что в 1917 году он находился на стороне Октября, хотя и воспринимал происходящие события по-своему, с крестьянским уклоном. Поэт искренне полагал – революция принесет освобождение из-под гнета богатеев простым деревенским жителям, приведет их к изобилию, счастью, финансовой состоятельности. Несколько лет пребывал Есенин в плену иллюзий. Затем он осознал, что глобальные изменения в жизни России обернулись для большинства крестьян разорением. Сергею Александровичу было больно смотреть, как дорогая его сердцу деревня по всем статьям проигрывает городу и наступлению технического прогресса. В 1920 году он написал «Сорокоуст», в котором с горечью рассказал о трагедии индустриализации. Квинтэссенция стихотворения – четыре строки из третьей части:
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?

После поездки заграницу с супругой Айседорой Дункан Есенин вновь поменял взгляд на власть большевиков, объявив себя «в Советской стороне самым яростным попутчиком». Впрочем, долго восторг не продлился. В стихотворении 1924 года «Русь советская» Есенин подвел итог первых послереволюционных лет. С грустью он констатировал:
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да, и, пожалуй, сам я здесь не нужен.

Затем следуют строки о принятии большевистской власти и обещание ей:
…Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.

Точная дата написания «Небесного барабанщика» неизвестна. Как правило, литературоведы называют 1918 или 1919 год. Стихотворение посвящено Старку – литератору, партийному журналисту, соредактору газеты «Советская страна», в которой печатался Есенин. Небольшая поэма проникнута бунтарскими настроениями. В ней чувствуется искреннее волнение автора за дальнейшую судьбу Родины. Этим объясняется и использование гиперболических образов, и ораторски-маршевый ритм, и жизнеутверждающий романтический пафос. Лирический герой открыто призывает к борьбе против «белого стада горилл» – интервентов и приверженцев царского режима. Он прекрасно понимает, что война потребует максимального напряжения сил и обернется множеством жертв, но при этом убежден в положительном исходе: «Верьте, победа за нами!». По его мнению, революция принесет свободу всем народам, проживающим на территории бывшей Российской империи:
В том зове калмык и татарин
Почуют свой чаемый град…

В стихотворении констатируется братская солидарность восставших против царской власти. По тексту видно, как сильно изменился стиль Есенина. Поэт осознавал, что для описания жизни новой страны не подходят старые литературные приемы. В 1920 году в письме к Ширяевцу он советовал бросить «петь стилизационную клюевскую Русь с ее несуществующим Китежем и глупыми старухами».

Согласно воспоминаниям современников, перед созданием «Небесного барабанщика» Есенин несколько раз озвучивал свое желание вступить в ряды коммунистической партии. Поэт даже успел подать заявление, в течение нескольких недель остававшееся без ответа. Рассматривал его Устинов – хороший друг Сергея Александровича. Он прекрасно понимал, что поэту, обладающему «резкой индивидуальностью, чуждой какой бы то ни было дисциплины», не место в партии. Только после того, как член редколлегии газеты «Правда» Мещеряков назвал «Небесного барабанщика» нескладной чепухой, неподходящей для публикации, Есенин окончательно расхотел официально становиться коммунистом.

Рубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑ Маленькие поэмы ✑

Стихи Есенина о вере

О Матерь Божья…

О Матерь Божья,
Спади звездой
На бездорожье,
В овраг глухой.

Пролей, как масло,
Власа луны
В мужичьи ясли
Моей страны.

Срок ночи долог.
В них спит Твой Сын.
Спусти, как полог,
Зарю на синь.

Окинь улыбкой
Мирскую весь
И солнце зыбкой
К кустам привесь.

И да взыграет
В ней, славя день,
Земного рая
Святой Младень.

1917 г.

***

Я странник убогий

Я странник убогий.
С вечерней звездой
Пою я о Боге
Касаткой степной.

На шелковом блюде
Опада осин,
Послухайте, люди,
Ухлюпы трясин.

Ширком в луговины,
Целуя сосну,
Поют быстровины
Про рай и весну.

Я, странник убогий,
Молюсь в синеву.
На палой дороге
Ложуся в траву.

Покоюся сладко
Меж росновых бус;
На сердце лампадка,
А в сердце Исус.

1915 г.

***

За горами, за желтыми долами…

За горами, за желтыми долами
Протянулась тропа деревень.
Вижу лес и вечернее полымя,
И обвитый крапивой плетень.

Там с утра над церковными главами
Голубеет небесный песок,
И звенит придорожными травами
От озер водяной ветерок.

Не за песни весны над равниною
Дорога мне зеленая ширь —
Полюбил я тоской журавлиною
На высокой горе монастырь.

Каждый вечер, как синь затуманится,
Как повиснет заря на мосту,
Ты идешь, моя бедная странница,
Поклониться любви и кресту.

Кроток дух монастырского жителя,
Жадно слушаешь ты ектенью,
Помолись перед ликом спасителя
За погибшую душу мою.

1916 г.

***

Твой глас незримый, как дым в избе

Твой глас незримый, как дым в избе.
Смиренным сердцем молюсь тебе.

Овсяным ликом питаю дух,
Помощник жизни и тихий друг.

Рудою солнца посеян свет,
Для вечной правды названья нет.

Считает время песок мечты,
Но новых зерен прибавил ты.

В незримых пашнях растут слова,
Смешалась с думой ковыль-трава.

На крепких сгибах воздетых рук
Возводит церкви строитель звук.

Есть радость в душах — топтать твой цвет,
На первом снеге свой видеть след.

Но краше кротость и стихший пыл
Склонивших веки пред звоном крыл.

1916 г.

***

Чую Радуницу Божью

Чую Радуницу Божью —
Не напрасно я живу,
Поклоняюсь придорожью,
Припадаю на траву.

Между сосен, между елок,
Меж берез кудрявых бус,
Под венком, в кольце иголок,
Мне мерещится Исус.

Он зовет меня в дубровы,
Как во царствие небес,
И горит в парче лиловой
Облаками крытый лес.

Голубиный дух от бога,
Словно огненный язык,
Завладел моей дорогой,
Заглушил мой слабый крик.

Льется пламя в бездну зренья,
В сердце радость детских снов,
Я поверил от рожденья
В богородицын покров.

1915 г.

***

Не ветры осыпают пущи…

Не ветры осыпают пущи,
Не листопад златит холмы.
С голубизны незримой кущи
Струятся звездные псалмы.

Я вижу — в просиничном плате,
На легкокрылых облаках,
Идет возлюбленная мати
С пречистым сыном на руках.

Она несет для мира снова
Распять воскресшего Христа:
«Ходи, мой сын, живи вез крова,
Зорюй и полднюй у куста».

И в каждом страннике убогом
Я вызнавать пойду с тоской,
Не помазуемый ли богом
Стучит берестяной клюкой.

И может быть, пройду я мимо
И не замечу в тайный час,
Что в елях — крылья херувима,
А под пеньком — голодный Спас.

1914 г.

• Волчья метка Сергея Есенина
• Знаете ли вы Есенина? (викторина)

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

ПОМОЧЬ

Маленькие поэмы » Марфа Посадница

• 1
• Письменище черное из дулейки1 вынула.
• «Ой ли, внуки Васькины2, правнуки Микулы3!

Не сестра месяца из темного болота
В жемчуге кокошник в небо запрокинула,—
Ой, как выходила Марфа за ворота,Раскололся зыками колокол на вече,
Замахали кружевом полотнища зорние;
Услыхали ангелы голос человечий,
Отворили наскоро окна-ставни горние.
Возгово́рит Марфа голосом серебряно:
Грамотой московскою извольно4 повелено
Выгомонить вольницы бражные загулы!»
Заходила буйница выхвали старинной,
Бороды, как молнии, выпячили грозно:

«Что нам Московия — как поставник5 блинный!

Там бояр-те жены хлыстают загозно!»
Марфа на крылечко праву ножку кинула,
Левой помахала каблучком сафьяновым.
«Быть так,— кротко молвила, черны брови сдвинула,—

Не ручьи — брызгатели выцветням росяновым…»

2

Не чернец беседует с Господом в затворе —
Царь московский антихриста вызывает:
«Ой, Виельзевуле, горе мое, горе,
Новгород мне вольный ног не лобызает!»
Вылез из запечья сатана гадюкой,
В пучеглазых бельмах исчаведье ада.
«Побожися душу выдать мне порукой,
Иначе не будет с Новгородом слада!»
Вынул он бумаги — облака клок,
Дал ему перо — от молнии стрелу.
Чиркнул царь кинжалищем локоток,
Расчеркнулся и зажал руку в полу.
Зарычит антихрист зёмным гудом:
«А и сроку тебе, царь, даю четыреста лет!
Как пойдет на Москву заморский Иуда,
Тут тебе с Новгородом и сладу нет!»
«А откуль гроза, когда ветер шумит?» —
Задает ему царь хитро́й спрос.
Говорит сатана зыком черных згит:

«Этот ответ с собой ветер унес…»

3

На соборах  Кремля  колокола заплакали,
Собирались стрельцы из дальных слобод;
Кони ржали, сабли звякали,
Глас приказный чинно слухал народ.
Закраснели хоругви, образа засверкали,
Царь пожаловал бочку с вином.
Бабы подолами слезы утирали,—

Кто-то воротится  невредим в дом?

Пошли стрельцы, запылили по́ полю:
«Берегись ты теперь, гордый Новоград!»
Пики тенькали, кони топали,—
Никто не пожалел и не обернулся назад.
Возгово́рит  царь жене своей:
«А и будет пир на красной браге!
Послал я сватать неучтивых семей,
Всем подушки голов расстелю в овраге».
«Государь ты мой,— шомонит жена,—
Моему ль уму судить суд тебе!..
Тебе власть дана, тебе воля дана,

Ты челом  лишь бьешь одноей  судьбе…»

4

В  зарукавнике Марфа Богу молилась,
Рукавом горючи слезы утирала;
За окошко она наклонилась,
Голубей к себе на колени сзывала.
«Уж вы, голуби, слуги Боговы,
Солетайте-ко в райский терем,
Вертайтесь в земное логово,
Стучитесь к новоградским дверям!»
Приносили голуби от Бога письмо,
Золотыми письменами рубленное;
Села Марфа за расшитою тесьмой:
«Уж ты, счастье ль мое загубленное!»
И писал Господь своей верной рабе:
«Не гони метлой тучу вихристу;
Как московский царь на кровавой гульбе

Продал душу свою антихристу…»

1. 5
2. Отошлем дикомытя6 с потребою царю:
3. Тут я, ребята, и покончу.

Стихи Есенина о природе

Метель

Прядите, дни, свою былую пряжу,
Живой души не перестроить ввек.
Нет!
Никогда с собой я не полажу,
Себе, любимому,
Чужой я человек.

Хочу читать, а книга выпадает,
Долит зевота,
Так и клонит в сон…
А за окном
Протяжный ветр рыдает,
Как будто чуя
Близость похорон.

Облезлый клен
Своей верхушкой черной
Гнусавит хрипло
В небо о былом.
Какой он клен?
Он просто столб позорный —
На нем бы вешать
Иль отдать на слом.

И первого
Меня повесить нужно,
Скрестив мне руки за спиной,
За то, что песней
Хриплой и недужной
Мешал я спать
Стране родной.

Я не люблю
Распевы петуха
И говорю,
Что если был бы в силе,
То всем бы петухам
Я выдрал потроха,
Чтобы они
Ночьми не голосили.

Но я забыл,
Что сам я петухом
Орал вовсю
Перед рассветом края,
Отцовские заветы попирая,
Волнуясь сердцем
И стихом.

Визжит метель,
Как будто бы кабан,
Которого зарезать собрались.
Холодный,
Ледяной туман,
Не разберешь,
Где даль,
Где близь…

Луну, наверное,
Собаки съели —
Ее давно
На небе не видать.
Выдергивая нитку из кудели,
С веретеном
Ведет беседу мать.

Оглохший кот
Внимает той беседе,
С лежанки свесив
Важную главу.
Недаром говорят
Пугливые соседи,
Что он похож
На черную сову.

Глаза смежаются,
И как я их прищурю,
То вижу въявь
Из сказочной поры:
Кот лапой мне
Показывает дулю,
А мать — как ведьма
С киевской горы.

Не знаю, болен я
Или не болен,
Но только мысли
Бродят невпопад.
В ушах могильный
Стук лопат
С рыданьем дальних
Колоколен.

Себя усопшего
В гробу я вижу.
Под аллилуйные
Стенания дьячка
Я веки мертвому себе
Спускаю ниже,
Кладя на них
Два медных пятачка.

На эти деньги,
С мертвых глаз,
Могильщику теплее станет,—
Меня зарыв,
Он тот же час
Себя сивухой остаканит.

И скажет громко:
“Вот чудак!
Он в жизни
Буйствовал немало…
Но одолеть не мог никак
Пяти страниц
Из „Капитала“”.

Декабрь 1924

***

Закружилась листва золотая

Закружилась листва золотая
В розоватой воде на пруду,
Словно бабочек легкая стая
С замираньем летит на звезду.

Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.

И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец,
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец.

Я еще никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть,
Хорошо бы, как ветками ива,
Опрокинуться в розовость вод.

Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать…
Где ты, где, моя тихая радость —
Все любя, ничего не желать?

1918 г.

***

Поет зима, аукает…

Поет зима — аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Кругом с тоской глубокою
Плывут в страну далекую
Седые облака.

А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.

Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с ревом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится все сильней.

И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мерзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.

1910 г.

***

Зима

Вот уж осень улетела
И примчалася зима.
Как на крыльях, прилетела
Невидимо вдруг она.

Вот морозы затрещали
И сковали все пруды.
И мальчишки закричали
Ей “спасибо” за труды.

Вот появилися узоры
На стеклах дивной красоты.
Все устремили свои взоры,
Глядя на это. С высоты

Снег падает, мелькает, вьется,
Ложится белой пеленой.
Вот солнце в облаках мигает,
И иней на снегу сверкает.

***

Весенний вечер

Тихо струится река серебристая
В царстве вечернем зеленой весны.
Солнце садится за горы лесистые,
Рог золотой выплывает луны.

Запад подернулся лентою розовой,
Пахарь вернулся в избушку с полей,
И за дорогою в чаще березовой
Песню любви затянул соловей.

Слушает ласково песни глубокие
С запада розовой лентой заря.
С нежностью смотрит на звезды далекие
И улыбается небу земля.

***

Восход солнца

Загорелась зорька красная
В небе темно-голубом,
Полоса явилась ясная
В своем блеске золотом.

Лучи солнышка высоко
Отразили в небе свет.
И рассыпались далеко
От них новые в ответ.

Лучи ярко-золотые
Осветили землю вдруг.
Небеса уж голубые
Расстилаются вокруг.

1911-1912 гг.

***

Черемуха

Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
Серебряный ручей.
Черемуха душистая,
Развесившись, стоит,
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.

1915 г.

Кабацкая исповедь

Не находя настоящего счастья в личной жизни, поэт изливает себя в кабаках, отдаваясь на откуп проституткам и прочим женщинам с низкой социальной ответственностью (Путин). Сергей чётко разграничивает любовь и секс… первая выскальзывает из рук, второго хоть ешь большой ложкой, но это не счастье, а сиюминутное удовольствие. После него приходит раскаяние, которое глушится вином, от чего в копилке жизни ничего не прибавляется.

Стихотворение-исповедь, написанное на том языке, на котором говорят в кабаках под звуки гармоники. Никакой цензуры и попытки обойти острые углы, всё говориться прямо и открыто.

В строках Есенин обращается к одной из дам, предпочитающих отдавать своё тело за звонкие монеты и стакан вина. У поэта явно видно раздражение от общения с «дамой», но это часть его жизни, его минутный релакс. Как видно из строк, женщина явно насмехается над поэтом или пытается грубо шутить, при этом она не совсем глупа, что ещё более заводит Сергея. Он пришёл сюда не для философской беседы, а ради вина и секса и не позволяет кому-то лезть в его жизнь.

Раскаяние в финале

В концовке стихотворения Сергей обращается к какой-то женщине и просит прощения. Кто это? Скорее всего, Айседора Дункан, ведь после расставания с танцовщицей прошло совсем мало времени, а отношения были у них очень близкие. Есенин сам себе говорит, что к кабацкой своре пора простыть, но говорить и делать не есть синонимы.

На фоне стаканов вина, «сисястых шлюх» и пьяного угара перед автором встаёт образ той, которую он любил. Он просит у неё прощения, хотя и понимает, что вряд ли «простынет» к загулам, ибо их нечем заменить.

Может быть этот стих и не слишком романтичен, но для понимания Есенина его надо читать и пытаться на миг натянуть на себя шкуру автора, что поможет понять с какой болью даётся поэту его творчество.

Сука как отдушина

На душе ещё не зажила рана от расставания с Дункан, поэтому Есенин не хочет слушать усмешек и осуждения, платя ещё за это деньги. С одной стороны, автор строк «Сыпь гармоника…» понимает глубину своего падения, с другой уже не может (не хочет?) остановить полёт вниз, ибо потерял идеалы и ориентиры.

1922-1923 годы особенно тяжелы, ведь нет не только личного счастья, но появилось разочарование Советской властью, а также от поэта отвернулись многие друзья. Этот микст и толкает в пучину кабака, где хотя бы на миг можно забыться и уйти от реальности. Не стоит считать Есенина слабохарактерным человеком, но все его мечты рушатся в прах, масса усилий ушла как вода в песок и всё это хочется просто на миг забывать… Отсюда и кабаки, отсюда и проститутки (суки в просторечье). Стеснения нет, Есенин пишет, как идёт в бой, подняв забрало.

Вариант 2

У данного стихотворения нет точной даты написания, но предположительно это год великой революции (1918-1919). Поет сначала поддерживал революционный дух, перемены и власть коммунистов. Однако, вскоре Есенин изменил свое отношение на полностью противоположное. Поэт грезил о свободных крестьянах и всеобщем равенстве без рабского труда, к сожалению мечте не суждено было сбыться. Его очень печалило и растравливало то в каком плачевном состоянии находились русские деревни и крестьяне.

Позже он выехал за границу и был поражен тем, что полевые работы выполняют машины, что весьма подкосило его веру в нынешнюю власть еще с большей силой. Также он объявил себя яростным отступником власти и сильно разочаровался в коммунистических идеалах. Писал о том, что нет больше места ему и стихам в таком государстве. После окончания революции целые поля, деревни, усадьбы и участки земли оказались заброшенными, а крестьяне разорились. В попытках выжить, люди сбежали на новые места. Также причиной переезда послужило нехватка рабочих мест. Поет пишет о больших количествах невинных людей, которые пострадали от лап революции. Также о неоправданных надеждах и мечтах, ведь они рассыпались как карточный домик.

Стихотворение выполнено в не свойственной для Есенина стилистике и это весьма ощутимо. Строки пропитаны бунтарским духом патриотизма, а также искренним волнением за будущее своей страны. Здесь нет места чувственному романтизму и лирике, которые были так свойственны для поэта. Присутствуют, только строгие лозунги и призывы к лучшей жизни. Он писал о новом мире без ограничений, и о революции которая охватит другие государства.

Он мечтал о порядке, покорении новых вершин. Это заметно в строках:

Нам ли страшны полководцы Белого стада горилл? Взвихренной конницей рвётся К новому берегу мир.

Верьте, победа за нами! Новый берег недалёк. Волны белыми когтями Золотой скребут песок.

Учитывая не свойственную манеру исполнения, Есенин отлично передал дух тех времен. Это говорит о том, что революция охватила все слои населения. В том числе, затронула и поэтов серебряного века.

Также поэт хотел вступить в армию, однако его стихотворения сочли нескладными, а его самого — ярым индивидуалистом. Как показывает практика, таким в армии не рады, предпочитают полное повиновение, жесткую дисциплину. Есенин так и не вступил в ряды солдат и передумал быть настоящим коммунистом.

Анализ стихотворения Небесный барабанщик по плану

Читать

Сергей Александрович ЕсенинПолное собрание стихотворенийЮношеские стихотворения, не опубликованные при жизни Сергея ЕсенинаПОЭТОн бледен. Мыслит страшный путь. В его душе живут виденья. Ударом жизни вбита грудь, А щеки выпили сомненья. Клоками сбиты волоса, Чело высокое в морщинах, Но ясных грез его краса Горит в продуманных картинах. Сидит он в тесном чердаке, Огарок свечки режет взоры, А карандаш в его руке Ведет с ним тайно разговоры. Он пишет песню грустных дум, Он ловит сердцем тень былого. И этот шум… душевный шум… Снесет он завтра за целковый. НОЧЬ Усталый день склонился к ночи, Затихла шумная волна, Погасло солнце, и над миром Плывет задумчиво луна. Долина тихая внимает Журчанью мирного ручья. И темный лес, склоняся, дремлет Под звуки песен соловья. Внимая песням, с берегами, Ласкаясь, шепчется река. И тихо слышится над нею Веселый шелест тростника. ЗВЕЗДЫ Звездочки ясные, звезды высокие! Что вы храните в себе, что скрываете? Звезды, таящие мысли глубокие, Силой какою вы душу пленяете? Частые звездочки, звездочки тесные! Что в вас прекрасного, что в вас могучего? Чем увлекаете, звезды небесные, Силу великую знания жгучего? И почему так, когда вы сияете, Маните в небо, в объятья широкие? Смотрите нежно так, сердце ласкаете, Звезды небесные, звезды далекие! И. Д. РУДИНСКОМУ Солнца луч золотой Бросил искру свою И своей теплотой Согрел душу мою. И надежда в груди Затаилась моей; Что-то жду впереди От грядущих я дней. Оживило тепло, Озарил меня свет. Я забыл, что прошло И чего во мне нет. Загорелася кровь Жарче дня и огня. И светло и тепло На душе у меня. Чувства полны добра, Сердце бьется сильней. Оживил меня луч Теплотою своей. Я с любовью иду На указанный путь, И от мук и тревог Не волнуется грудь. ВОСПОМИНАНИЕ За окном, у ворот Вьюга завывает, А на печке старик Юность вспоминает. «Эх, была-де пора, Жил, тоски не зная, Лишь кутил да гулял, Песни распевая. А теперь что за жизнь? В тоске изнываю И порой о тех днях С грустью вспоминаю. Погулял на веку, Говорят, довольно. Размахнуть старину Не дают раздолья. Полно, дескать, старик, Не дури ты много, Твой конец не велик, Жизнь твоя у гроба. Ну и что ж, покорюсь,— Видно, моя доля. Придет им тоже час Старческого горя». За окном, у ворот Вьюга завывает, А на печке старик С грустью засыпает. МОЯ ЖИЗНЬ Будто жизнь на страданья моя обречёна; Горе вместе с тоской заградили мне путь; Будто с радостью жизнь навсегда разлучёна, От тоски и от ран истомилася грудь. Будто в жизни мне выпал страданья удел; Незавидная мне в жизни выпала доля. Уж и так в жизни много всего я терпел, Изнывает душа от тоски и от горя. Даль туманная радость и счастье сулит, А дойду – только слышатся вздохи да слезы. Вдруг наступит гроза, сильный гром загремит И разрушит волшебные, сладкие грезы. Догадался и понял я жизни обман, Не ропщу на свою незавидную долю. Не страдает душа от тоски и от ран, Не поможет никто ни страданьям, ни горю. ЧТО ПРОШЛО – НЕ ВЕРНУТЬ Не вернуть мне ту ночку прохладную, Не видать мне подруги своей, Не слыхать мне ту песню отрадную, Что в саду распевал соловей! Унеслася та ночка весенняя, Ей не скажешь: «Вернись, подожди». Наступила погода осенняя, Бесконечные льются дожди. Крепким сном спит в могиле подруга, Схороня в своем сердце любовь. Не разбудит осенняя вьюга Крепкий сон, не взволнует и кровь. И замолкла та песнь соловьиная, За моря соловей улетел, Не звучит уже более, сильная, Что он ночкой прохладною пел. Пролетели и радости милые, Что испытывал в жизни тогда. На душе уже чувства остылые. Что прошло – не вернуть никогда.

Анализ троп и жанра

Стих написан в жанре кабацкой песни и имеет линейную композицию, состоящую из семи катренов, где последнее четверостишие есть финал с нотками элегии.

Рифмовка перекрестная (скука – волной – сука – со мной), от открытые рифмы сочетаются с закрытыми.

Из художественных средств выразительности отметим:

1. Эпитеты (паршивая сука, свора собачья).
2. Метафоры (пальцы льет волной, смотришь синими брызгами, до печенок замучила, к своре пора простыть).
3. Сравнение («чем больнее, тем звонче»).

Произведение отлично прорисовывает кабацкий образ Есенина, с его пьяным разгулом и неподдельной искренностью. Однако напомним, что Сергей Александрович не провел всю жизнь в кабаках и стоит смотреть на поэта с разных сторон.

Песня на слова Есенина

На посошок предлагает песню на слова стихотворения в исполнении С Безрукова. Он хорошо передал внутренне напряжение строк и помог зайти внутрь произведения.

ТОП русской поэзии

• Анна Ахматова
• Александр Блок
• Валерий Брюсов
• Иосиф Бродский
• Иван Бунин
• Константин Бальмонт
• Зинаида Гиппиус
• Николай Гумилёв
• Сергей Есенин
• Николай Заболоцкий
• Михаил Лермонтов
• Владимир Маяковский
• Осип Мандельштам
• Николай Некрасов
• Борис Пастернак
• Игорь Северянин
• Федор Тютчев
• Афанасий Фет
• Марина Цветаева

Небесный барабанщик

                                                      Л.Н.Старку

          1

          Гей вы, рабы, рабы!
          Брюхом к земле прилипли вы.
          Нынче луну с воды

•           Лошади выпили.
•           Листьями звезды льются
            В реки на наших полях.
            Да здравствует революция
•           На земле и на небесах!
•           Души бросаем бомбами,
            Сеем пурговый свист.
            Что нам слюна иконная
•           В наши ворота в высь?
•           Нам ли страшны полководцы
            Белого стада горилл?
            Взвихренной конницей рвется
•           К новому берегу мир.
•           2
•           Если это солнце
            В заговоре с ними, —
            Мы его всей ратью
•           На штыках подымем.
•           Если этот месяц
            Друг их черной силы, —
            Мы его с лазури
•           Камнями в затылок.
•           Разметем все тучи,
            Все дороги взмесим,
            Бубенцом мы землю
•           К радуге привесим.
•           Ты звени, звени нам,
            Мать-земля сырая,
            О полях и рощах
•           Голубого края.
•           3
•           Солдаты, солдаты, солдаты —
            Сверкающий бич над смерчом.
            Кто хочет свободы и братства,
•           Тому умирать нипочем.
•           Смыкайтесь же тесной стеною!
            Кому ненавистен туман,
            Тот солнце корявой рукою
•           Сорвет на златой барабан.
•           Сорвет и пойдет по дорогам
            Лить зов над озерами сил —
            На тени церквей и острогов,
•           На белое стадо горилл.
•           В том зове калмык и татарин
            Почуют свой чаемый град,
            И черное небо хвостами,
•           Хвостами коров вспламенят.
•           4

          Верьте, победа за нами!
          Новый берег недалек.
          Волны белыми когтями

1.           Золотой скребут песок.
2.           Скоро, скоро вал последний
             Миллионом брызнет лун.
             Сердце — свечка за обедней
3.           Пасхе массы и коммун.
4.           Ратью смуглой, ратью дружной
             Мы идем сплотить весь мир.
             Мы идем, и пылью вьюжной
5.           Тает облако горилл.
6.           Мы идем, а там, за чащей,
             Сквозь белесость и туман
             Наш небесный барабанщик
7.           Лупит в солнце-барабан.
8. —————————————————————————
9. Примечания
10. Сборник «Конница бурь», Москва, 1920.

Старк Л.Н.(1885-1937) — поэт и журналист, один из редакторов газеты
«Советская страна» (1919).