Скрипка и немножко нервно
Скрипка и немножко нервно
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
«Что это?»
«Как это?»
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
«Дура,
плакса,
вытри!» —
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»,
бросился на деревянную шею:
«Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!»
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
В.Маяковский
***
Весёлый скрипач
Проходит Володя
И тихо хохочет,
Володя проходит
И грабли волочит.
Потом достаёт
Из кармана калач,
И две собачонки
Проносятся вскачь.
И пристально смотрит
Скрипач на песок
И к скрипке привычно
Склоняет висок.
И думают люди:
«Вот это игра!
Мы слушать готовы
Всю ночь до утра!»
Хармс
***
Рыдает скрипка в тёмном зале,
Сердца сжимая, льёт тоску,
И звуки, полные печали,
Всё гуще, как мазок – к мазку.
Душ бездны звуками открыты,
И в сокрушенье светлый дух,
Но слёзы жалобы излиты,
Звук новый озаряет слух.
Таинственная сила Света…,
Надежды синяя звезда…
Доступно счастье в жизни этой!
Свет можно чувствовать всегда!
Звук плыл животворящий, дивный.
Он ободрял, он возвышал,
Тянул туда, где – светоливни,
Где то, что каждый здесь искал.
Елена Макеева
***
Анализ стихотворения Блока «Осенняя воля»
Произведение, созданное летом 1905 г., предвосхищает появление оригинальной трактовки патриотической темы, в которой осознание острых жизненных противоречий не может заглушить печальную искреннюю любовь к родному краю.
Возникающий в зачине мотив «каменного пути» вызывает в памяти классическое « » Лермонтовский «эффект» поддерживается запоминающимся ритмическим рисунком, основанным на пятистопной хореической строке. Однако философское содержание двух текстов разнится. Усталая страдающая душа лермонтовского героя жаждет гармонии, достигаемой вечным успокоением. Блоковский субъект речи не мыслит себя без родной земли — погрязшей в нищете, но прекрасной. В идейном отношении к анализируемому стихотворению гораздо ближе другое лермонтовское творение — « », герой которой предпочитает официальному пафосу славословий трепетное, интимное признание в любви к березам, полям, ночным огонькам деревенских изб.
Пейзаж, возникающий в первых строфах «Осенней воли», скуден и дисгармоничен: порывистый влажный ветер веет над косогорами, покрытыми обломками камня, и островками желтой глины. Сумрачная картина порождает мотив смерти. Олицетворенный образ разгулявшейся осени открыл миру «кладбища земли». Единственной яркой доминантой становятся рябиновые ягоды, однако и здесь автор опирается на амбивалентные характеристики оттенков красного, которые могут обозначать тревогу, опасность, душевный диссонанс.
Обобщая впечатления от картины природы, субъект речи прибегает к ключевому понятию «веселье» — бесшабашное бойкое поведение, которое составило основу одной из версий национального характера. Ей соответствует и характеристика лирического «я», беспечного странника, чей неторопливый путь пролегает по нищей земле.
Стремление к безудержному веселью демонстрирует не только отрицательные стороны народного характера. Оно символизирует жажду свободы. Противоречивые желания, в которых вольница сочетается со своеволием, побудили лирического субъекта отправиться в дорогу.
Интересно решение персонифицированного образа русского веселья, напоминающего действия молодой дерзкой крестьянки. Пляска, звон, попытка спрятаться, наконец пестрый рукав в роли визуального ориентира — эти особенности призваны подчеркнуть динамичность образа.
Мотив напрасного существования придает финалу острое трагическое звучание. Завершает стихотворение просьба, адресованная родной земле, которая становится единственной отрадой и мирным приютом для несчастных скитальцев.
Выхожу я в путь, открытый взорам, Ветер гнет упругие кусты, Битый камень лег по косогорам, Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах, Обнажила кладбища земли, Но густых рябин в проезжих селах Красный цвет зареет издали.
Вот оно, мое веселье, пляшет И звенит, звенит, в кустах пропав! И вдали, вдали призывно машет Твой узорный, твой цветной рукав.
Кто взманил меня на путь знакомый, Усмехнулся мне в окно тюрьмы? Или — каменным путем влекомый Нищий, распевающий псалмы?
Нет, иду я в путь никем не званый, И земля да будет мне легка! Буду слушать голос Руси пьяной, Отдыхать под крышей кабака.
Запою ли про свою удачу, Как я молодость сгубил в хмелю… Над печалью нив твоих заплачу, Твой простор навеки полюблю…
Много нас — свободных, юных, статных — Умирает, не любя… Приюти ты в далях необъятных! Как и жить и плакать без тебя!
Анализ стихотворения Блока «Мы были вместе, помню я…»
В произведении, созданном в 1899 г., тема потерянной любви также развивается при помощи музыкального образа. Взгляд лирического «я» направлен в прошлое, и счастливые воспоминания контрастируют с одиночеством настоящего.
Изображение деталей внешнего мира, окружающих романтическую пару, отличается лаконичностью: ночь, звуки скрипки, журчание воды. Первые два образа персонифицируются. Применяя художественный прием, в обоих случаях автор обращается к глаголам: ночная тьма наделяется способностью волноваться, трепетать, а музыкальный инструмент — исполнять песню.
Описывая женский облик, субъект речи отказывается от детализации портрета. Он стремится передать восхищение избранницей. Накал чувств нарастает: в глазах лирического «я» героиня становится привлекательнее «с каждым часом». Волнующей силой обладает улыбка возлюбленной — притягательная, воплощающая пленительную женскую тайну.
В финальном двустишии герой озвучивает желания, которые породила в его душе интимная обстановка. Страстный поцелуй под аккомпанемент проникновенной мелодии — нежные воспоминания о былой гармонии надолго сохранились в памяти героя.
Стиль художественного текста выделяется обилием многоточий. Особенности синтаксиса передают неторопливый характер элегических размышлений, недосказанность сокровенных переживаний, отделенных от настоящего годами.
Лексические анафоры — еще одна формальная примета стихотворения. В рамках двух катренов представлены три примера использования стилистической фигуры. Все они призваны подчеркнуть важные моменты любовного переживания: притягательную силу страсти, радость разделенного чувства и боль, вызванную потерей счастья.
Аналогичными особенностями обладает лирический сюжет произведения « » В памяти героя, совершающего вечернюю прогулку по «сонному парку», возникает опоэтизированный женский образ. Эмоциональная мелодия скрипки уподобляется стону, однако в ее жалобных интонациях слышатся оптимистические ноты, призывающие принять жизненные противоречия, искать счастье в настоящем.
Александр Александрович Блок
Мы были вместе, помню я…
Ночь волновалась, скрипка пела…
Ты в эти дни была — моя,
Ты с каждым часом хорошела…
Сквозь тихое журчанье струй,
Сквозь тайну женственной улыбки
К устам просился поцелуй,
Просились в сердце звуки скрипки…
В произведении, созданном в 1899 г., тема потерянной любви также развивается при помощи музыкального образа. Взгляд лирического «я» направлен в прошлое, и счастливые воспоминания контрастируют с одиночеством настоящего.
Изображение деталей внешнего мира, окружающих романтическую пару, отличается лаконичностью: ночь, звуки скрипки, журчание воды. Первые два образа персонифицируются. Применяя художественный прием, в обоих случаях автор обращается к глаголам: ночная тьма наделяется способностью волноваться, трепетать, а музыкальный инструмент — исполнять песню.
Описывая женский облик, субъект речи отказывается от детализации портрета. Он стремится передать восхищение избранницей. Накал чувств нарастает: в глазах лирического «я» героиня становится привлекательнее «с каждым часом». Волнующей силой обладает улыбка возлюбленной — притягательная, воплощающая пленительную женскую тайну.
В финальном двустишии герой озвучивает желания, которые породила в его душе интимная обстановка. Страстный поцелуй под аккомпанемент проникновенной мелодии — нежные воспоминания о былой гармонии надолго сохранились в памяти героя.
Стиль художественного текста выделяется обилием многоточий. Особенности синтаксиса передают неторопливый характер элегических размышлений, недосказанность сокровенных переживаний, отделенных от настоящего годами.
Лексические анафоры — еще одна формальная примета стихотворения. В рамках двух катренов представлены три примера использования стилистической фигуры. Все они призваны подчеркнуть важные моменты любовного переживания: притягательную силу страсти, радость разделенного чувства и боль, вызванную потерей счастья.
Аналогичными особенностями обладает лирический сюжет произведения «Скрипка стонет под горой…». В памяти героя, совершающего вечернюю прогулку по «сонному парку», возникает опоэтизированный женский образ. Эмоциональная мелодия скрипки уподобляется стону, однако в ее жалобных интонациях слышатся оптимистические ноты, призывающие принять жизненные противоречия, искать счастье в настоящем.
Какой-нибудь предок мой был — скрипач…
Какой-нибудь предок мой был — скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!
Не он ли, смуглый, крадет с арбы
Рукой моей — абрикосы,
Виновник страстной моей судьбы,
Курчавый и горбоносый.
Дивясь на пахаря за сохой,
Вертел между губ — шиповник.
Плохой товарищ он был, — лихой
И ласковый был любовник!
Любитель трубки, луны и бус,
И всех молодых соседок…
Еще мне думается, что — трус
Был мой желтоглазый предок.
Что, душу черту продав за грош,
Он в полночь не шел кладбищем!
Еще мне думается, что нож
Носил он за голенищем.
Что не однажды из-за угла
Он прыгал — как кошка — гибкий…
И почему-то я поняла,
Что он — не играл на скрипке!
И было всё ему нипочем, —
Как снег прошлогодний — летом!
Таким мой предок был скрипачом.
Я стала — таким поэтом.
М.Цветаева
***
Смычок и струны
Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!
Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых…
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.
«О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?»
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.
«Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?..»
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.
Смычок все понял, он затих,
А в скрипке это все держалось…
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
Но человек не погасил
До утра свеч… И струны пели…
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.
И.Анненский
***
Смычок запел. И облак душный…
Смычок запел. И облак душный
Над нами встал. И соловьи
Приснились нам. И стан послушный
Скользнул в объятия мои…
Не соловей — то скрипка пела,
Когда ж оборвалась струна,
Кругом рыдала и звенела,
Как в вешней роще, тишина…
Как там, в рыдающие звуки
Вступала майская гроза…
Пугливые сближались руки,
И жгли смеженные глаза…
А.Блок
***
Волшебница скрипка, люблю голос твой,
Он плачет, смеётся, ты пой скрипка, пой!
О солнце, о ветре, о доме вдали,
О том, как далёко плывут корабли,
О том, как голубка гнездо своё вьёт,
О том, что волна нам на берег прибьёт.
В тебе ветра голос, в тебе солнца свет,
В тебе правды сказка и на вопросы ответ.
Как мир молода ты, как мир ты стара,
Тебя слушать буду с утра до утра.
***
Слова смолкали на устах,
Мелькал смычок, рыдала скрипка,
И возникала в двух сердцах
Безумно-светлая ошибка.
И взоры жадные слились
В мечте, которой нет названья,
И нитью зыбкою сплелись,
Томясь, и не страшась признанья.
Среди толпы, среди огней
Любовь росла и возрастала,
И скрипка, точно слившись с ней,
Дрожала, пела и рыдала.
К.Бальмонт
***
Скрипач
В аллее парка в тишине
Скрипач играл самозабвенно,
Смычок стонал в его руке —
Струились звуки вдохновенно!
О, эта музыка любви,
О, эта музыка печали!
Волнует чувства так мои —
Слезами душу очищает!
Смычок касается струны —
Небесным звуком изумляя,
Среди застывшей тишины
В печаль и негу погружая!
И скрипку, придержав плечом,
То стоны страсти извлекает,
То наполняет божеством
И вдаль небесную взлетает!
Как тонко чувствует её —
Свою душевную подругу,
И сердце теребит моё —
То жар даря, то холод вьюги!
О, милый, дорогой скрипач!
Меня пленил своей игрою,
И торжество, и сердца плач
Струится с неба надо мною!
***
Малыш Вивальди к папе подошел,
Взглянул на скрипку мастера игры,
Взял за руку и в класс его повел,
— Хочу учиться я, играть как ты!
Но песню я смогу придумать сам,
Такую, что взлетит до облаков,
И медом потечет по небесам,
Не будет ей преград, границ, оков!
Ее сыграют ангелы в раю,
И примадонн почивших славный хор,
Легко-легко подхватит песнь мою,
Всем нотным правилам наперекор.
Под музыку закружится балет,
Из балерин, котят и голубей…
Я точно знаю, лучше песни нет,
Той песни, напридуманной моей!
Отец, послушав сына, так решил:
Фантазии ему не занимать,
Талантов Бог парнишку не лишил,
Пойду-ка, научу его играть!
С.Ледкова
***
Скрипач
Скрипач на сцену тихо вышел,
Смычок неспешно в руки взял,
Всех призывая — чуть потише,
Окинув взглядом полный зал.
И мощной силой поражая,
Мелодия вдруг поплыла…
До неба душу возвышая
И раздевая догола.
Священным пламенем пылала,
Стекала воском по свече,
И так доверчиво рыдала
На тёплом и родном плече.
Как током вдруг она пронзала,
То укрывала, как вуаль,
И солнца светом согревала,
И в звёздную звала печаль.
Как нерв под тонкой кожей билась,
Дрожала звоном хрусталя,
И где – то в небе растворилась
Высокой чистой нотой «ля».
То застывая на мгновенье,
То в ярком застонав рывке,
Парил смычок, как вдохновенье,
Послушный гения руке.
Чуть – чуть торжественно и грустно,
Так удивительно легко,
Дарил скрипач своё искусство,
Изящно, трепетно, светло!
Казалось, всё исчезло в зале,
Сидели люди, не дыша,
И потрясённо наблюдали,
Как в скрипке плакала Душа!
***
Анализ стихотворения Иннокентия Анненского «Смычок и струны»
17 декабря 2015 Исследователь русского языка Иннокентий Анненский известен как представитель символистского направления в поэзии. Кому посчастливилось знакомиться с его немногочисленными стихотворениями, отмечают их утонченность и высокую образность. «Смычок и струны», по свидетельствам близких поэта, – одно из любимейших его творений собственного сочинения.
Поэзия стиха сложная, витиеватая. Анненскому довелось в работе переводчиком прочесть довольно много трудов французских мастеров пера. Обогатившись новыми изысканными оборотами речи, метафорами и литературными приемами, он создал в итоге шедевр изумительного стиля.
Символизм произведения – в теме главного сходства и противопоставления. Мир предметной природы описан в соотнесении с человеческой жизнью. Скрипка со струнами и смычок рисуются в стихотворении как образы женщины и мужчины, сперва связанные судьбой, а после – разорванные.
Трагизм и надрыв читается в строках, будто слышится отрывистая игра скрипача. Как для встречи струн со смычкой решающим является желание музыканта, так, по мнению автора, судьбой двух влюбленных сердец волен управлять только Бог, или случай, но никак не они сами. Если человек вправе сжалиться над дуэтом музыкального инструмента и играть хоть до самого утра при свете свеч. То любовью людей высшие силы часто пренебрегают, заставляя расставаться связанные сильными чувствами души.
Поэт прекрасно передал эмоции человека методом одушевления вещественного. Символы подобраны с поразительной уместностью. Центром композиции сам Анненский выделял строки предпоследней из шести строф. «…было мукою для них…» – с болью в душе, дрожащим до слез голосом декламировал поэт.
Размер стихотворения определяется как четырехстопный ямб. Рифмовка избрана традиционная – перекрестная. С применением ассоциативного метода и звуковых повторов автор строит каркас произведения. Сочетания слов звучат плавно и мелодично. Утверждение и противопоставление создает смысловое напряжение в четвертой строфе.
Неизбежность расставания после случайности встречи и тонкая мелодия бьющихся в унисон сердец в отведенное Богом время – вот зарисовка стиха, прекрасная, но трагическая.
Ante Lucem
Первые «серьёзные» стихи Александр Блок написал в 18 лет; они вошли в поэтический сборник с замысловатым названием Ante Lucem (в переводе с латыни — «До света», или, согласно авторскому переводу Блока, «Предрассветное»). В этих произведениях уже угадывается символистский настрой поэта: лирический герой здесь рассуждает о любви, о смерти, о Божественной воле
Злободневным событиям внимание не уделяется, зато постоянно встречаются сюжеты из славянского фольклора и европейской литературы. Названия стихотворений говорят сами за себя:
- «Офелия в цветах, в уборе…»;
- «Песня Офелии»;
- «Гамаюн, птица вещая»;
- «Сирин и Алконост»;
- «Накануне Иванова дня…»
Офелия — главная героиня пьесы У. Шекспира «Гамлет», той самой, которую ставили в домашнем театре Менделеевых; Гамаюн, Сирин и Алконост — мифические птицы, частые персонажи русских народных сказок; Иванов день (также день Ивана Купалы) — важный славянский праздник: согласно преданиям, в этот день можно найти мифический цветок папоротника и, сорвав его, обрести сверхъестественные способности, в том числе — видеть будущее. Уже в 18—19 лет Блок умело работает с классическими образами, пытаясь переосмыслить их. Так, в стихотворении «Офелия в цветах, в уборе…» появляется лирический герой, который наблюдает за Офелией и Гамлетом со стороны, не смея вмешаться в происходящее. А в произведении «Накануне Иванова дня» юноша, собирая цветы, получает дар ясновидения, но узнаёт не о судьбах мира, а о том, что ему суждено вскоре расстаться с любимой.
Раннее творчество Блока, безусловно, заслуживает внимания. И всё же стихи, вошедшие в Ante Lucem, запомнились читателю куда меньше, чем произведения следующего сборника — «Стихи о Прекрасной Даме».
400 школьных сочинений — Левина Е.В., Комлякова Е.А. 2006
А. А. БлокАнализ стихотворения А. Блока «Осенняя воля» (комментарий к стихотворению)
Александр Блок «нашел» себя в литературе, создав целый ряд замечательных произведений о родине. Интерес к данной теме символизирует расцвет, творческую зрелость писателя. В стихотворениях, посвященных России — ее сложной истории и судьбе, — выражается то неподдельное чувство признательности и любви, благоговейного восхищения и восторга, которое поэт питает к чему-то по-настоящему близкому и родному, от чего невозможно отказаться, что постоянно влечет к себе и помогает преодолевать невзгоды. Это Россия «фабричная», родина, которую Блок запечатлел в стихотворениях «Осенний день», «Русь», «Коршун» и т. д.
Поэтическая судьба А.А. Блока была связана с самым крупным литературным течением русского модернизма начала XX века — символизмом. Для всей лирики Блока характерна устойчивая повторяемость важнейших образов, словесных формул и лирических отступлений. Так, К. И. Чуковский писал, что излюбленные слова раннего Блока — «туманы» и «сны». В стихотворении «Осенняя воля» мы тоже встретим немало таких символических образов и слов. В данном произведении отчетливо просматриваются лермонтовские традиции. Любовь к Родине у Лермонтова и Блока это не громкие слова о патриотизме и жертвенности, это сопричастность горькой судьбе тех, « кто умирает, не любя», но кто стремится к слиянию с родиной: « Приюти ты в далях необъятных! Как и жить и плакать без тебя!» Чувство любви к России у Блока более интимное, более личное. Не случайно образ родины «перетекает» у Блока в образ женщины — прием, который будет повторяться и в более поздних его стихотворениях о родине.
Стихотворение Блока «Осенняя воля» носит, на первый взгляд, довольно странное название. «Осенняя воля» — воля осени? Действительно, не сама ли осень навеяла поэту те светлые и печальные мысли, что как минорные аккорды звучат в стихотворении? Сравнение с аккордом не случайно: произведение очень музыкально. « Его стихи как бы просят музыки, и, действительно, многие его стихотворения были положены композиторами на музыку», — так писал Валерий Брюсов о поэзии Блока. Характерно, что в стихотворении часто встречаются слова, отсылающие читателя к музыке, искусству: «…звенит, звенит…», «пляшет», «распевающий», «слушать голос». Перед читателем предстает Русь песенная, Русь былинная. Воображение рисует ему героев русских былин и народных песен, сильных, смелых, всегда готовых постоять за Родину.
Внимательный анализ стихотворения показывает, что псалмы распевает нищий, в голосе Руси слышатся пьяные нотки… Одним словом, «Россия, Родина, тоска…». Возникает вопрос, почему же много «свободных, юных, статных» не могут «жить и плакать» без нищей пьяной Руси, ставшей предметом изображения в творчестве Александра Блока? «Какая же непостижимая, тайная сила влечет» блоковского героя к ней?
Ответ на этот вопрос довольно прост: для лирического героя стихотворения Россия, где «призывно машет узорный, цветной рукав», — это неиссякаемый источник вдохновения. Именно такая Родина становится предметом воспевания: лишь она, настоящая, без тени фальши, дороже всего самому поэту.
Родина — это и спасение, и облегчение, и исцеление, и усмешка в «окно тюрьмы». И хотя лирический герой идет в путь, «никем не званый», «земля будет ему легка», ведь Русь придаст ему сил, вдохновит его.
Нет, иду я в путь никем не званый,И земля да будет мне легка!Буду слушать голос Руси пьяной,Отдыхать под крышей кабака.
Поэт мыслит масштабно, выстраивая своеобразную цепочку: женщина — мать — Родина… У матери дети просят: «приюти!». Вернее сказать, у матери не просят, она понимает это сама. И лирический герой уверен, ему найдется место «на просторах» Родины…
Много нас — свободных, юных, статных —Умирает, не любя…Приюти ты в далях необъятных!Как и жить и плакать без тебя!
В заключение хочется отметить один немаловажный момент: читая это стихотворение, читатель ясно видит и «необъятные дали», и «узорный рукав» и, что самое главное, понимает, почему же убогая родина так влечет поэта: мать мила и нужна всегда…
ПредыдущаяСледующая
И. Шварцу
Музыкант играл на скрипке — я в глаза ему глядел.
Я не то чтоб любопытствовал — я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки — я надеялся понять,
как умеют эти руки эти звуки извлекать
из какой-то деревяшки, из каких-то грубых жил,
из какой-то там фантазии, которой он служил?
Да еще ведь надо пальцы знать, к чему прижать когда,
чтоб во тьме не затерялась гордых звуков череда.
Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть и зажечь…
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?
Счастлив дом, где звуки скрипки наставляют нас на путь
и вселяют в нас надежды… Остальное как-нибудь.
Счастлив инструмент, прижатый к угловатому плечу,
по чьему благословенью я по небу лечу.
Счастлив он, чей путь недолог, пальцы злы, смычок остер,
музыкант, соорудивший из души моей костер.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она.
Б.Окуджава
***
Анализ стихотворения Александра Александровича Блока «Скрипка стонет под горой…»
Обручившись с будущей супругой в конце весны 1903 г., начало лета молодой поэт проводит в немецком Бад-Наухайме. Он сопровождает мать, поехавшую на воды подлечить слабое сердце. Уютный городок, свидетель первой влюбленности, трижды становился пунктом блоковских путешествий.
Спокойная курортная атмосфера передана в стихотворении, датированном июнем 1903 г. Неторопливый ход жизни отображен в образе «сонного парка». Время, не отмеченное динамичными событиями, кажется бесконечным: по этой причине вечер получает эпитет «длинный». Эффект растянутого времени поддерживают средства звукописи с опорой на удвоенный сонорный «н». В рамках двустишия автор концентрирует четыре примера аллитерации. Последний компонент ряда, «Лик Невинный», знаменует поворот лирической темы. Умиротворенная обстановка не мешает концентрации мыслей, располагая к воспоминаниям.
Тишину нарушают лишь звуки скрипки
О важности акустического образа свидетельствуют особенности его расположения в тексте: упоминания о музыкальном инструменте начинают обе строфы. Образ скрипки персонифицируется
Ему приписывается способность издавать стон, причем безустанно, неутомимо.
Интересно, что блоковская трактовка вносит изменения в значение общеупотребительного глагола «стонать», примененного в отношении смычкового инструмента. На первый план выходят признаки протяжности, однообразия, заунывности мелодии, а коннотации болевых ощущений, мучений и скорби оказываются не актуальными. Процесс трансформации семантики продемонстрирован в начале второго катрена. Мелодия, исполняемая на скрипке, оказывает позитивное влияние на внутреннее состояние субъекта речи: ободряет его, взывает к активному началу.
В облике возлюбленной, который порожден спокойным и почти неподвижным окружением, парадоксальным образом сочетаются возвышенное и земное. Метафора, уподобляющая личную историю любви «повести» на романтическую тему, указывает на гармоничность отношений героев и придает финалу оптимистическое звучание. Мысленно преодолев вынужденную разлуку, лирический субъект справляется с тоской и скукой, вызванными отсутствием избранницы.
О медленно тянущемся времени говорится и в произведении «Очарованный вечер мой долог…» Герой этого текста живет ожиданием «неведомой встречи» со своим идеалом. Он предчувствует, что оцепенение настоящего скоро сменится динамичным движением, подобным полету птицы.
Стихотворение Блока «Осенняя воля» на Сёзнайке.ру
Все творчество А.А. Блока было посвящено, по его словам, единственной теме – России, этому непостижимому «сфинксу», судьбе «роковой страны». Свой жизненный путь и путь Родины поэт никогда не разделял.
«Светлой женой» он считал Русь, не мыслил без нее своего существования, своей души.
Поэтому по одному стихотворению можно понять взгляды Блока на поэзию в целом, его мировоззрение, постичь то, как эпоха отразилась в судьбе поэта и судьбе страны.
Стихотворение «Осенняя воля», написанное в 1905 году, в смутное время первой русской революции, уже названием призывает нас ощутить какую-то бездомность, неприкаянность.
Образ одинокого странника органично воспринят Блоком из русского фольклора, из глубины времен. И это объясняет, как мотив пути в представлении автора последовательно соединяет прошлое и будущее.
- Однако, куда же лежит «знакомый», «открытый взорам» путь лирического героя?
- Нет, иду я в путь никем не званный
- И земля да будет мне легка!
- Буду слушать голос Руси пьяной,
- Отдыхать под крышей кабака.
Очень близки эти строки к есенинской лирике, которая еще только через несколько лет после создания «Осенней воли» заблистает в русской литературе. В подобных стихах сквозит щемящая боль одиночества и бездомности человека, скитающегося по «пьяной Руси» и находящего приют «под крышей кабака».
- Стремление лирического героя обрести себя, найти потерянное счастье в любви красавицы Руси слышится в стихотворении:
- Вот оно, мое веселье, пляшет
- И звенит, в кустах пропав!
- И вдали, вдали призывно машет
- Твой узорный, твой цветной рукав.
Олицетворение образа Родины привычно для стихов Блока. Он воспринимал Россию как жену-красавицу в узорных и цветных нарядах. Поэт грезил о временах, когда веселье не будет смолкать не только в пьяных кабацких песнях, но будет звенеть по всей Руси. Пока же лирический герой переживает чувство потери – любимая лишь издали машет ему, а веселье пропадает.
Передать все оттенки настроения лирического героя помогает цветовая символика стихотворения. Желтый цвет в пейзаже свидетельствует о чувстве тоски, красный вызывает ощущение мятежной радости, эпитеты «узорный», «цветной» ассоциируются с щедростью, богатством русской натуры. Важную роль в создании образа Руси играют метафоры-олицетворения.
Перед нами раскинулись «дали необъятные» родной земли, где «разгулялась осень», «веселье пляшет». Все здесь имеет свою душу и наполнено жизнью. Только почему-то герою хочется плакать «над печалью нив», над любимыми просторами.
Неслучайно синтаксис стихотворения столь эмоционален – вместе с восторженными интонациями, восклицаниями звучат ироничные вопросы:
- Кто взманил меня на путь знакомый,
- Усмехнулся мне в окно тюрьмы?
- Или – каменным путем влекомый
- Нищий, распевающий псалмы?
Лирический герой не одинок в своем странничестве: есть еще персонаж нищего, «распевающего псалмы», словно идущего впереди и манящего за собой. «Каменный путь» его труден.
Но герой идет своей дорогой, и земля под его ногами «легка» (Прием антитезы заостряет внимание читателя на жизненном выборе лирического героя, провоцирует нас дать ему оценку). Может быть, пока не увит терниями путь героя, потому что по «пьяной Руси» он идет ? Хмелем пытается отогнать печаль? Когда же приходит осознание того, что выбранная стезя гибельна, то душа очищается слезами, прозрение освобождает место светлому чувству любви:
Может быть, пока не увит терниями путь героя, потому что по «пьяной Руси» он идет ? Хмелем пытается отогнать печаль? Когда же приходит осознание того, что выбранная стезя гибельна, то душа очищается слезами, прозрение освобождает место светлому чувству любви:
- Запою ли про свою удачу,
- Как я молодость сгубил в хмелю…
- Над печалью нив твоих заплачу,
- Твой простор навеки полюблю…
Осенняя воля становится символом загубленной молодости, напрасно пропавшей свободы («Разгулялась осень в мокрых долах, / Обнажила кладбища земли»; «Много нас – свободных, юных, статных – Умирает, не любя…»).
Осень для русского человека – это время подведения итогов и прощания с цветущим летом жизни. И лирический герой для себя видит единственное спасение – в любви к России.
Глубокая духовная связь с Родиной способна вывести из нравственного тупика, стать светлым, очищающим началом и стимулом к продолжению жизненного пути. Поэтому заканчивается стихотворение таким восклицательным обращением:
Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!