Станция Маяковская
Вестибюль станции Маяковская
- Линия: Замоскворецкая
- Год открытия: 1938
- Архитектор: А. Н. Душкин
- Награды: Гран-при Всемирной выставки в Нью-Йорке
Маяковская — самая именитая «красавица» Московского метро.
В нее весь мир влюбился еще в 1939 году. Да не где-нибудь, а на выставке в суровой Англии. Наши воссоздали отсек станции в натуральную величину. А чтобы добиться глубины, применили хитрость — зеркала, и иностранцы словно оказались внутри зала.
Говорят, что архитектор Душкин, работая над эскизами, зачитывался Маяковским. Поэтому станция получилась под стать его стихам — металлическая и ступенчатая. Для укрепления опор потолка использовали нержавеющую сталь. Она была дефицитом. Есть легенда, что пожертвовали фрагментами первого дирижабля Циолковского.
Главная красота под многочисленными куполами. В обрамлении светильников сверкают мозаики по эскизам Дейнеки: летят самолеты над Кремлем, замирает в прыжке лыжник, дымят трубы заводов.
Совет. Длина платформы коротковата для 8-вагонных составов. Поэтому лучше не выходите в последнюю дверь последнего вагона — можете упереться в стену. Таких станций всего две: Маяковская и Павелецкая.
Различия в требованиях
В этой заключительной части каждая строфа, которая представляет ответ великого русского поэта, перекликается с соответствующими строфами Анакреона. Однако при этом строфы двух поэтов противопоставляются. Например, если древнегреческий поэт просит изобразить свою возлюбленную, то Ломоносов – мать. Следующая строфа еще больше усиливает противопоставление. Если Анакреон восхищается красотой юной девушки, то Ломоносов просит художника изобразить женщину в возрасте, у которой «спокойный взор», «вознесенная глава».
И в этом нет ничего необычного, ведь на том портрете, который просит Ломоносов, изображается сама Россия. Во всех этих строфах внимательный читатель обнаружит лексическую параллель – слово в них будет общим. Но значение этого слова (семантика) будет разным. Поэтому будет отличаться и образное содержание. Например, как у Ломоносова, так и у Анакреона упоминается чело. Но у древнегреческого поэта делается акцент на внешней красоте, а у Ломоносова – на состоянии души («отрады ясность на челе»). В анализе «Разговора с Анакреоном» стоит упомянуть и о том, что полемичность этого диалога отображается и на ритмическом уровне
В завершающей, самой важной, части стихотворения строки Анакреона написаны хореем, а у Ломоносова – ямбом
Разговор с Анакреоном Анализ стихотворения
Стихотворение построено как диалог двух поэтов: древнегреческого и современного. В споре и диалоге, как известно, рождается истина, потому Ломоносов и избрал столь оригинальную форму стиха. В чем истинное назначение поэзии – вопрос, который здесь поставлен. Анакреон жил очень давно, в пятом веке до нашей эры. В своих песнях поэт прославлял светлые и радостные минуты жизни, счастье в любви, красоту, молодость, а если старость, – то довольную собою и беспечальную. И в древности, и в более поздние времена стихотворения Анакреона были настолько популярны, ему так активно подражали, что возникло даже обозначение этого направления в поэзии – «анакреонтическая лирика».
Вот с таким поэтом вступает в полемический диалог Ломоносов.
Чтобы убедить читателя в своей правоте, он сначала переводит строфу из Анакреона, а следом сочиняет свой ответ, предлагает собственное понимание затронутой в этой строфе темы. Так и чередуются фрагменты произведения: мысли, принадлежащие Анакреону – мысли, принадлежащие Ломоносову. Древнегреческий поэт сетует, что в своих песнях не может настроиться на героическую тему – поневоле рождаются строки о любви.
В стихотворении Ломоносова «Разговор с Анакреонтом» особенно четко выступает внутренняя позиция поэта. Ломоносов отдает должное Анакреонту, называя его «великим философом», воспевавшим наслаждения и радости частной жизни. Ему нравится, что у древнегреческого поэта слова не расходились с делом:
- Ты делом равномерно
- Своих держался слов…
Сам Ломоносов тоже знает прелесть любви:
- Хоть нежности сердечной
- В любви и не лишен…
Однако задачи поэзии он понимает иначе. Если Анакреонт отказывается петь о героях:
- Да гусли поневоле
- Любовь мне петь велят,
- О вас, герои, боле,
- Прощайте, не хотят,
то Ломоносова, напротив, невольно влечет к воспитанию героических подвигов:
- Мне струны поневоле
- Звучат геройский шум.
- Не возмущайте боле,
- Любовны мысли, ум…
«Разговор с Анакреонтом» тесно перекликается с одой в честь Елизаветы: оба произведения завершаются воззванием людей к миру. Расцвет Родины, становление наук и искусств тесно связаны с миром, прекращением войн. Ломоносов считает, что надо «распрям предписать конец». Достойный предмет искусства Анакреонт видит в возлюбленной девушке, а Ломоносов в «возлюбленной Матери».
Анализ стихотворения «Случились вместе два Астронома в пиру» Михаила Ломоносова
Стихотворение «Случились вместе два Астронома в пиру» Михаила Ломоносова
Многие знают М.В. Ломоносова как великого русского ученого, труды которого известны во всем мире. Но кроме научно-исследовательской деятельности, Михаил Васильевич тяготел к изобразительному искусству, писательству и поэзии. Удивительная многогранность личности, талант и простое происхождение позволили Ломоносову донести всю суть вселенского закона до каждого, кто прочел его произведение «Случились вместе два астронома в пиру».
Стихотворение опубликовано в 1761 году и повествует о жарком споре между двумя светилами науки – Клавдием Птолемеем и Николаем Коперником, который разрешается шутливым высказыванием повара. Действующие лица являются лишь символами противоречащих друг другу точек зрения – Земля ли вращается вокруг Солнца, или Солнце крутится вокруг Земли – так как они жили в разные эпохи и встретиться не могли.
Долгие годы великие ученые и церковь отрицали тот факт, что вращение Земли происходит вокруг Солнца, а всех, кто осмеливался не согласиться — ожидали гонения и порицания. Простой народ и вовсе был далек от толкования о науке и планетах. Автор в простых и понятных рифмах поставил точку в долгом споре. И именно фигура повара, простого рабочего, с незамысловатым и шутливым суждением об устройстве Вселенной, помогла каждому человеку понять истину.
Произведение является сатирической притчей и отходит от канонов классицизма – высокий и напыщенный тон собеседников противопоставляется шутливым и просторечивым высказываниям повара. Это еще одна попытка Ломоносова примирить действующую церковь с современными открытиями исследователей – долгие годы шла борьба взглядов на устройство мира. Логическими доводами автор подводит к мысли, что Коперник и его идеи – истина, как бы к этому не относилась официальная наука.
Литературоведами было установлено, что Сирано де Бержерак в своем произведении «Иной свет, или Государства и империи Луны» также упоминает о несуразности вертеть печь вокруг жареного жаворонка, и именно этим аргументом оперирует Ломоносовский персонаж. Как бы то ни было, сатирическое стихотворение полностью исчерпывает многовековой конфликт, с легким юмором преподнося читателю мнение самого автора.
Стихотворение «Случились вместе два астронома в пиру» является знаковым и важным произведением. М.В. Ломоносов в свойственной ему манере смог донести до миллионов людей сложную и важную идею закона Вселенной. Понимание жизни и мысли простого человека и незамысловатый ум великого ученого привели не только к открытиям мирового масштаба, но и помогли донести их до каждого.
Анализ стихотворения «Письмо о пользе стекла» Ломоносова
«Письмо о пользе стекла» Михаила Васильевича Ломоносова – ода природе и человеческому уму.
Стихотворение написано в декабре 1752 года. Его автору в эту пору исполнился 41 год, он преподает, занимается физикой, химией, женат. По жанру – послание, по размеру – ямб со смежной рифмовкой. Интонация увлеченная, дидактическая. Лирический герой – ученый, беседующий с камергером и меценатом И. Шуваловым. Это своеобразная научная поэма, повествующая о разносторонней пользе стекла. В 1 строфе он утверждает, что стекло не хуже минералов. Пишет он это слово с прописной буквы, как живое существо. Оно побуждает поэта спускаться с «Парнасских вершин» (сферы искусства) и возвращаться к научным изысканиям. Хрупкость материала вовсе не синоним тленности, непрочности всего земного. Напротив, «огонь его родитель». Дальше начинается мифотворчество. Поэт описывает предысторию рождения стекла. Огонь и вода одушевлены и представлены титанами. И вот уже смертные пьют из стаканов и рюмок пиво и вино. Простой горшок с помощью стекла обращается в фарфор. Во время «мраза» люди не сидят в потемках только потому, что есть окошки. Да что там, в холода взор веселят и засушенные под стеклом цветы. Выручит оно и красавиц бедных, почти заменяя блеск алмазов. Охотились ли за ним и воевали так, как европейцы в Новом Свете?.. Наконец, часть человечества сравнялась бы с кротами зрением, если бы не наличие очков. Затем поэт покушается на античные мифы, в частности, о Прометее. Он кажется выдумкой, ведь стеклом можно свести на землю «пламень солнечный». А что уж говорить про архиполезные телескопы. Ложность языческих богов доказана и открытиями астрономов. Все говорит о едином Творце мира. Поэма пестрит фамилиями ученых: Коперник, Кеплер, Ньютон. Увлекшись, он даже отклоняется от темы, попутно журит и блаженного Августина. Дары стекла неисчерпаемы: подзорные трубы, микроскопы, барометры, склянки для лекарств. Мимоходом затрагивает М. Ломоносов и опыты со стеклом в изучении электричества. Завершается сей панегирик хвалой императрице Елизавете Петровне. Поэт призывает И. Шувалова немедля обратиться к кроткой, щедрой и просвещенной государыне с предложением поощрять науку. Такой благодетель всего народа заслужит награду от Бога и вечную благодарность потомков. Лексика возвышенная, устаревшая, местами просторечная («ругаясь подлости врак»). Прием антитезы («было-стало»). Пышные эпитеты: животворным, древними, нескладных. Россыпь обращений, восклицаний, междометий. Инверсия: свергла наука. Сравнения: скучнее вечной тьмы, тяжелее вериг (лишиться чтения книг). Перечислительные градации, лексические повторы.
Следует упомянуть, что спустя уже полгода после создания сего стихотворения, хлопотами М. Ломоносова был открыт стекольный завод.
Площадь Революции
Станция Площадь Революции со знаменитыми скульптурами
- Линия: Арбатско-Покровская
- Год открытия: 1938
- Авторы проекта: А. Н. Душкин, М. Г. Манизер
- Статус: объект культурного наследия
«Как живые!» — вынес вердикт Сталин, глядя на бронзовые фигуры, расставленные по станции. Их здесь 76, и все они созданы с удивительной точностью: колхозники, революционеры, шахтеры.
За каждой скульптурой — реальный прототип. Например, матроса-сигнальщика звали Олимпий Рудаков. Скульпторы и предположить не могли, что обычный матрос затем дослужится до капитана 1 ранга и даже будет вальсировать через 15 лет в Англии с Елизаветой II в день ее коронации.
Все фигуры сидят, стоят на коленях или сгибаются под сводами арок. В Советском Союзе зло шутили на эту тему. Мол, так народ и живет: или на коленях перед властью, или сидя в тюрьмах.
Чего не стоит делать на станции:
- не трите носы бедным бронзовым овчаркам — их уже затерли до неприличия студенты, желающие «халявы» на сессии,
- туфельки студенток с книгой тоже лучше не трогать — счастливее свидание от этого не станет,
- касаться скульптур Петуха, говорят, вообще к беде.
На самом деле памятники портятся от такого «трогательного» внимания. Лучше просто смотреть.
Рассказовка
Рассказовка — одна из самых необычных станций московской подземки / wikimedia.org
- Линия: Солнцевская
- Год открытия: 2018
Пока не открыли Рассказовку, самой литературной станцией Московского метро была Достоевская. Туда стекались все поклонники творчества писателя, особенно иностранные туристы.
Сейчас у нее появился конкурент — Рассказовка. На фанатов Федора Михайловича она не претендует, а вот ценителям библиотек и буккроссинга рекомендую задержаться на этой «страничке» метро.
Путевые стены украшены гигантскими торцами книг. Алые колонны на платформе стилизованы под ящики библиотечной картотеки. На них написаны имена авторов и названия произведений.
Главное — это реальная онлайн-библиотека. Сканируете QR-код выбранной книги и скачиваете бесплатно себе на телефон.
Здесь из метро стоит выйти наружу. Потому что рядом со станцией поставили необычную скульптуру — Писатель и Метростроевец. Первый сидит на лавочке и читает книгу. Но когда обходишь скульптуру, оказывается, что лавочка — это рельсы, и на них спиной к писателю облокотился строитель.
Анализ стихотворения «Разговор с Анакреоном» Ломоносова
В стихотворении Ломоносова «Разговор с Анакреоном» раскрываются смысл и направление его литературной деятельности, его взгляд на обязанности поэта.
Стихотворение представляет собой «сконструированный» автором спор между двумя поэтами — Ломоносовым и Анакреоном (древнегреческий поэт, воспевающий в своих произведениях любовные радости и утехи). Ломоносов перевел четыре оды Анакреона и каждую сопроводил своим стихотворным ответом.
Композиция стихотворения напоминает сюиту, состоящую из отдельных, достаточно самостоятельных частей, объединенных общим замыслом: высказывание-посыл Анакреона и ответ Ломоносова («тезис-антитезис»).
В первой части «сюиты» античный поэт и Ломоносов раскрывают свои литературные позиции. Условное наклонение «мне петь было» («мне бы петь») позволяет поэтам создать «условную» авторскую позицию, которая затем категорически отвергается.
В ответе Ломоносова прослеживается оппозиция чувства — ум. «Сердечная нежность», «сладкие слова», «любовные мысли» — все, что относится к сугубо личным, частным переживаниям, отвергается. И хотя поэт не лишен «нежности сердечной», предпочтение отдается тому, что восхищает его разум.
«Сладким словам» под аккомпанемент «тонких струн» Ломоносов противопоставляет громкое звучание «геройского шума». Если любовные переживания временны, прихотливы, то слава героев, по мнению поэта, вечна, ведь Отечество, Родина — это вневременные ценности, которые по-настоящему возвышают ум и облагораживают сердце человека.
В одном из ответов Ломоносова есть небезынтересное сравнение жизненной философии Анакреона с судьбой Катона, римского республиканца. Казалось бы, что общего? Один — «роскошен, весел, сладок», другой — «старался ввесть в республику порядок», один — «в забавах жил», «жизнь употреблял как временну утеху», другой — «жизнь пренебрегал к республики успеху». И смерть к ним пришла по-разному: Анакреон, по преданию, умер, подавившись зернышком винограда, Катон в знак протеста покончил жизнь самоубийством. Однако Ломоносов в столь разных человеческих судьбах увидел общее: «Несходства чудны вдруг и сходства понял я». Ломоносов отмечает сходство, основанное на парадоксе: «Ты век в забавах жил и взял свое с собой» (об Анакреоне) и «Его угрюмством в Рим не возвращен покой» (о Катоне). Жизнь обоих прошла одинаково бесследно, без пользы.
А вот как комментирует Ломоносов смертельный исход каждого: «Беззлобна роскошь в том была тебе причина» (об Анакреоне), «Упрямка славная была ему судьбина» (о Катоне). «Беззлобна роскошь» и «упрямка славная» оказываются соотносимыми, поскольку выявляют качества человека, ориентированного на личностные интересы.
Наконец, в последней, четвертой, паре стихотворений Ломоносов представляет главную тему своего творчества, его смысл и назначение. Анакреон просит художника написать портрет возлюбленной и приводит его словесное изображение, перечисляя женские прелести. В своем ответе Анакреону Ломоносов говорит: « Ты счастлив сею красотою… // Но счастливей ты собою // Чрез приятной лиры звон…». Далее Ломоносов просит художника написать портрет не любовницы, а «возлюбленной Матери», России. За физическими чертами воплощенной в женском облике России стоит вполне конкретная политическая программа ее развития и процветания.
Истинная красота России заключена в силе и могуществе ее государства. «Здоровое» существование русского государства — это «здоровое» существование всех сословий, от дворян до крепостных.
Поэт просит изобразить Россию в облике монархини. Интересно, что фраза «Как должно ей законы миру» — без глагола в повелительном наклонении. Очевидно, глагол, относящийся к действиям художника, не столько важен, сколько само изображение. «Должно» и «законы миру» — смысловой центр фразы. Российская держава, по убеждению Ломоносова, сможет крепнуть и развиваться, только находясь в состоянии мира и покоя.
Великой Матерью поэт именует идеальный образ Родины, созданный кистью художника в соответствии со взглядами передового человека XVIII века. Заключительная фраза «и повели войнам престать» подытоживает сказанное о том, какой должна быть Россия, сильной державой, развивающимся государством, наконец Родиной, по-матерински любящей своих сыновей.
Источник (в сокращении): Сергушева С.В. Русская литература XVIII века. — СПб.: «Литера», 2006
Анакреонт в России
Подражание древним: АнакреонтА. Н. Майков (1843) Пусть гордится старый дед Внуков резвою семьею, Витязь — пленников толпою И трофеями побед; Красота морей зыбучих — Паруса судов летучих; Честь народов — мудрый круг Патриархов в блеске власти; Для меня ж милей, мой друг, В пору бури и ненастий В теплой хижине очаг, Пня дубового отрубок Да в руках тяжелый кубок, В кубке хмель и хмель в речах.
Пример русской анакреонтической поэзии
Анакреонтическая традиция в русской литературе начинается с Антиоха Кантемира, опубликовавшего в 1736 году 55 стихотворений Анакреона в своём переводе. М. В. Ломоносов, написавший около 1760 г. свой «Разговор с Анакреоном» — русское переложение пяти стихотворений Анакреона, на каждое из которых следует собственный стихотворный ответ Ломоносова, — стоял у истоков русской анакреонтической лирики. Переложения Анакреона, разной степени вольности, создавали Г. Р. Державин, К. Н. Батюшков, А. С. Пушкин. Систематическую работу по переводу Анакреона начали в конце XVIII века И. И. Мартынов и Н. А. Львов, во второй половине XIX века значительные по объёму и вкладу публикации переводов Анакреона сделали Л. А. Мей, А. Н. Баженов, В. И. Водовозов — труд каждого из трёх переводчиков претендовал на полноту, однако понятия их о полноте собрания расходились, поскольку в наследие Анакреона входит множество отрывков и осколков, в том числе однострочных (их включил в свой перевод только Мей, и далеко не все). По мнению Мея, «образцовый перевод Анакреоновых песен невозможен, но, вместе с тем, мало-мальски литературный перевод их необходим для каждой словесности». В начале XX века бо́льшую часть стихотворений и отрывков Анакреона заново перевёл В. В. Вересаев, работал с переводами Анакреона и Г. Ф. Церетели. Во второй половине столетия вклад в переводы Анакреона внесли С. А. Ошеров, Я. Э. Голосовкер, В. Н. Ярхо.
Вступление
На берегу пустынных волнСтоял он, дум великих полн,И вдаль глядел. Пред ним широкоРека неслася; бедный чёлнПо ней стремился одиноко.По мшистым, топким берегамЧернели избы здесь и там,Приют убогого чухонца;И лес, неведомый лучамВ тумане спрятанного солнца,Кругом шумел. И думал он:Отсель грозить мы будем шведу,Здесь будет город заложенНа зло надменному соседу.Природой здесь нам сужденоВ Европу прорубить окно,Ногою твердой стать при море.Сюда по новым им волнамВсе флаги в гости будут к нам,И запируем на просторе.Прошло сто лет, и юный град,Полнощных стран краса и диво,Из тьмы лесов, из топи блатВознесся пышно, горделиво;Где прежде финский рыболов,Печальный пасынок природы,Один у низких береговБросал в неведомые водыСвой ветхой невод, ныне тамПо оживленным берегамГромады стройные теснятсяДворцов и башен; кораблиТолпой со всех концов землиК богатым пристаням стремятся;В гранит оделася Нева;Мосты повисли над водами;Темно-зелеными садамиЕе покрылись острова,И перед младшею столицейПомеркла старая Москва,Как перед новою царицейПорфироносная вдова.Люблю тебя, Петра творенье,Люблю твой строгий, стройный вид,Невы державное теченье,Береговой ее гранит,Твоих оград узор чугунный,Твоих задумчивых ночейПрозрачный сумрак, блеск безлунный,Когда я в комнате моейПишу, читаю без лампады,И ясны спящие громадыПустынных улиц, и светлаАдмиралтейская игла,И, не пуская тьму ночнуюНа золотые небеса,Одна заря сменить другуюСпешит, дав ночи полчаса.Люблю зимы твоей жестокойНедвижный воздух и мороз,Бег санок вдоль Невы широкой,Девичьи лица ярче роз,И блеск, и шум, и говор балов,А в час пирушки холостойШипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой.Люблю воинственную живостьПотешных Марсовых полей,Пехотных ратей и конейОднообразную красивость,В их стройно зыблемом строюЛоскутья сих знамен победных,Сиянье шапок этих медных,На сквозь простреленных в бою.Люблю, военная столица,Твоей твердыни дым и гром,Когда полнощная царицаДарует сына в царской дом,Или победу над врагомРоссия снова торжествует,Или, взломав свой синий лед,Нева к морям его несетИ, чуя вешни дни, ликует.Красуйся, град Петров, и стойНеколебимо как Россия,Да умирится же с тобойИ побежденная стихия;Вражду и плен старинный свойПусть волны финские забудутИ тщетной злобою не будутТревожить вечный сон Петра!Была ужасная пора,Об ней свежо воспоминанье…Об ней, друзья мои, для васНачну свое повествованье.Печален будет мой рассказ.
Часть первая
Над омраченным ПетроградомДышал ноябрь осенним хладом.Плеская шумною волнойВ края своей ограды стройной,Нева металась, как больнойВ своей постеле беспокойной.Уж было поздно и темно;Сердито бился дождь в окно,И ветер дул, печально воя.В то время из гостей домойПришел Евгений молодой…Мы будем нашего герояЗвать этим именем. ОноЗвучит приятно; с ним давноМое перо к тому же дружно.Прозванья нам его не нужно,Хотя в минувши временаОно, быть может, и блисталоИ под пером КарамзинаВ родных преданьях прозвучало;Но ныне светом и молвойОно забыто. Наш геройЖивет в Коломне; где-то служит,Дичится знатных и не тужитНи о почиющей родне,Ни о забытой старине.Итак, домой пришед, ЕвгенийСтряхнул шинель, разделся, лег.Но долго он заснуть не могВ волненье разных размышлений.О чем же думал он? о том,Что был он беден, что трудомОн должен был себе доставитьИ независимость и честь;Что мог бы бог ему прибавитьУма и денег. Что ведь естьТакие праздные счастливцы,Ума недальнего, ленивцы,Которым жизнь куда легка!Что служит он всего два года;Он также думал, что погодаНе унималась; что рекаВсё прибывала; что едва лиС Невы мостов уже не снялиИ что с Парашей будет онДни на два, на три разлучен.Евгений тут вздохнул сердечноИ размечтался, как поэт:«Жениться? Мне? зачем же нет?Оно и тяжело, конечно;Но что ж, я молод и здоров,Трудиться день и ночь готов;Уж кое-как себе устроюПриют смиренный и простойИ в нем Парашу успокою.Пройдет, быть может, год-другой Местечко получу, ПарашеПрепоручу семейство нашеИ воспитание ребят…И станем жить, и так до гробаРука с рукой дойдем мы оба,И внуки нас похоронят…»Так он мечтал. И грустно былоЕму в ту ночь, и он желал,Чтоб ветер выл не так унылоИ чтобы дождь в окно стучалНе так сердито… Сонны очиОн наконец закрыл. И вотРедеет мгла ненастной ночиИ бледный день уж настает…Ужасный день! Нева всю ночьРвалася к морю против бури,Не одолев их буйной дури…И спорить стало ей невмочь…Поутру над ее брегамиТеснился кучами народ,Любуясь брызгами, горамиИ пеной разъяренных вод.Но силой ветров от заливаПерегражденная НеваОбратно шла, гневна, бурлива,И затопляла острова,Погода пуще свирепела,Нева вздувалась и ревела,Котлом клокоча и клубясь,И вдруг, как зверь остервенясь,На город кинулась. Пред неюВсё побежало, всё вокругВдруг опустело воды вдругВтекли в подземные подвалы,К решеткам хлынули каналы,И всплыл Петрополь как тритон,По пояс в воду погружен.Осада! приступ! злые волны,Как воры, лезут в окна. ЧелныС разбега стекла бьют кормой.Лотки под мокрой пеленой,Обломки хижин, бревны, кровли,Товар запасливой торговли,Пожитки бледной нищеты,Грозой снесенные мосты,Гроба с размытого кладбищаПлывут по улицам! НародЗрит божий гнев и казни ждет.Увы! всё гибнет: кров и пища!Где будет взять? В тот грозный годПокойный царь еще РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладеть». Он селИ в думе скорбными очамиНа злое бедствие глядел.Стояли стогны озерами,И в них широкими рекамиВливались улицы. ДворецКазался островом печальным.Царь молвил из конца в конец,По ближним улицам и дальнымВ опасный путь средь бурных водЕго пустились генералыСпасать и страхом обуялыйИ дома тонущий народ.Тогда, на площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледныйЕвгений. Он страшился, бедный,Не за себя. Он не слыхал,Как подымался жадный вал,Ему подошвы подмывая,Как дождь ему в лицо хлестал,Как ветер, буйно завывая,С него и шляпу вдруг сорвал.Его отчаянные взорыНа край один наведеныНедвижно были. Словно горы,Из возмущенной глубиныВставали волны там и злились,Там буря выла, там носилисьОбломки… Боже, боже! там Увы! близехонько к волнам,Почти у самого залива Забор некрашеный, да иваИ ветхий домик: там оне,Вдова и дочь, его Параша,Его мечта… Или во снеОн это видит? иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землей?И он, как будто околдован,Как будто к мрамору прикован,Сойти не может! Вкруг негоВода и больше ничего!И, обращен к нему спиною,В неколебимой вышине,Над возмущенною НевоюСтоит с простертою рукоюКумир на бронзовом коне.
Анализ стихотворения «Разговор с Анакреоном» М.В. Ломоносова восприятие, толкование, оценка
Анакреонтическая поэзия включу в себя перевод произведений древнегреческого поэта Анакреонта, а также оригинальные произведения, созданные в этом духе,
стихотворения, воспевающие «земные радости»: вино, веселье, любовь. Среди произведений этого жанра отметим у Ломоносова «Разговор с Анакреоном» и стихотворение «Ночною темнотою…» (1747). Также приближается к ним по своей тематике оригинальный перевод Ломоносовым З0-й оды Горация — стихотворение «Памятник».
Стихотворение «Разговор с Анакреоном» было создано в 1761 году. Это произведение называют поэтическим манифестом Ломоносова, поскольку здесь он раскрывает свои взгляды на предназначение искусству, обозначает свою творческую позицию.
Композиция произведения своеобразна. Ломоносов перевел четыре оды Анакреона и включил их в текст стихотворения. Сам же автор стал «оппонентом» Древнегреческого поэта.
Так, каждому высказыванию Анакреона в стихотворении соответствует ответ Ломоносова. Таким образом, возникает диалог, непринужденный разговор, предполагающий искреннее, откровенное и свободное течение мыслей.