Текст
Прекрасно в нас влюбленное виноИ добрый хлеб, что в печь для нас садится,И женщина, которою дано,Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарейНад холодеющими небесами,Где тишина и неземной покой,Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.Мгновение бежит неудержимо,И мы ломаем руки, но опятьОсуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,Следит порой за девичьим купаньемИ, ничего не зная о любви,Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощахРевела от сознания бессильяТварь скользкая, почуя на плечахЕще не появившиеся крылья;
Так век за веком — скоро ли, Господь? -Под скальпелем природы и искусстваКричит наш дух, изнемогает плоть,Рождая орган для шестого чувства.
1920 год
В стихотворении Николая Гумилёва «Шестое чувство» поэт пытается поделиться с нами философскими взглядами, задаёт вопросы, но не отвечает на них. Строки написаны автором за год до расстрела в 1920 году и увидели свеет через год, когда вошли в сборник «Огненный с толп». Почему этот момент символичен станет понятно из анализа стихотворения. В стихе Гумилёв пытается дать оценку прекрасному, задавая читателю вопрос, почему одно достижимо для нас, второе никогда не приближается на расстояние вытянутой руки.
Слово
В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что Слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества. И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.
Шестое чувство
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Всё ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья, —
Так век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
Лето 1920 года
*****
Анализ стихотворения «Слово» Н.С. Гумилева
Произведение «Слово» Николая Степановича Гумилева входит в его сборник стихотворений «Огненный столп», изданный еще при его жизни в 1921
году, в период, когда его стихотворения отличались особой многоплановостью, философским смыслом и глубиной. В этой книге автор полностью раскрыл свое мастерство поэта. У Николая Гумилева было четкое представление о том, какое влияние он, как поет, может оказать на людей с помощью обыкновенного слова. Предшественники писателя множество раз доказывали на собственном опыте, что произнесенной в нужной момент фразой можно вдохновить десятки людей на восстание или, наоборот, успокоить разъяренную толпу. В стихотворении «Слово» автор выразил свое отношение и мнение к общению и словам как к великой ценности. В далекой древности, когда Бог только сотворил мир, «Солнце останавливали словом. Словом разрушали города». Важным и значимым этапом в развитии людского рода является период, когда человечество еще было способно понимать друг друга. Даже стоит отметить тот факт, что они не бросали слова в бессмысленную пустоту, так как верили, что любые произнесенные мысли и намерения могут материализоваться. Слово тогда считали чем-то возвышенным и недосягаемым, тем, кто овладел навыком управления словом, практически поклонялись. В повседневной жизни обычные люди объяснялись с помощью цифр, «потому что все оттенки смысла умное число передает»
В том числе и патриарх, подчинивший себе «и добро, и зло», проявлял осторожность к простому слову. Он считал, что произносить «звуки» неоправданно часто — излишнее благо, в связи с этим даже старец не решался говорить, а лишь «тростью на песке чертил число»
Николай Степанович Гумилев делает отсылку к Евангелие, поясняя такое бережное чувство к словам, и показывает, что это было дано человеку самим создателем. Ведь именно в священных книгах написано, что само по себе слово божественно. Хотя, стоит отметить, что писатель также указывает и на то, что по стечению времени человек уже не помнит этого. Это, в конце концов, привело к тому, что великое и неприкосновенное понятие слова опустилось до обыденности и примитивного низкого общения. Слово потеряло свою трепетную божественность, которое когда превозносилось и оберегалось всеми без исключения. Поэт страдает из-за того, что настало такое время, когда пламенной речью не удается прекратить кровопролитные войны или вынудить «орла не взмахивать крылами». Миссия поэта, по мнению автора, воскресить прежнюю силу и величественность простого слова. Но, стоит отметить, что у него есть понимание того, что, даже обладая большим даром поэта, один человек это сделать не сможет, потому что бесценный сосуд для слова – человек. Однако, убивая свой внутренний мир, он умаляет мощь слов и лишает их ценности. Итогом этого является фраза: «как пчелы в улье опустелом, дурно пахнут мертвые слова», ненужные ни одной живой душе и не в силах направить это общество на верный путь, корректируя те неверные шаги, совершенные людьми. Образ пчел представляет собой метафору, обращенную к образу поэта, находящегося в поиске божественного нектара слов. Слова теперь не являются тем рычагом и механизмом, с чьей помощью можно изменить этот жестокий мир, творить невозможное во благо народа. По мнению Н.С. Гумилева, поэты — это лучшая часть из всего человечества, через них более всего воплощается образ и подобие Бог, им доступно то, что непонятно обычным людям. Возвысить уровень поэзии до уровня религии являлось главной целью автора, которой он слепо следовал всю свою, несомненно, яркую творческую жизнь.
Отсылки к Библии
Для того чтобы продемонстрировать былую власть слова над миром, Гумилёв пишет, что оно было способно остановить солнце и разрушить города. Эти образы не случайны.
Когда и где в библейском тексте было остановлено солнце?
Сюжет об остановке солнца находится в ветхозаветной Книге Иисуса Навина. Он связан с историей завоевания израильским народом земли обетованной — с битвой с аморрейскими царями. Иисус воззвал к Богу, и по воле Господа было остановлено солнце: «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день?» (Нав. 10:13–14). Слово здесь, как и в тексте Гумилева, — орудие воли Всевышнего.
Где в Библии «словом разрушали города»?
Эта строка Гумилёва снова отсылает к эпизоду из книги Иисуса Навина. Когда израильский народ входил в обетованную землю, на его пути встал укрепленный город — Иерихон. Для того чтобы его сокрушить, народ обходил вокруг стен города и трубил в трубы: «Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом, и обрушилась стена города до своего основания» (Нав. 6:19).
Образ труб («трубного гласа») также встречается в Откровении Иоанна Богослова как обязательный атрибут Ангелов Апокалипсиса.
Страшный суд, Виктор Васнецов (фрагмент). 1904.
Что такое «огненный столп»?
Стихотворение «Слово» входит в последний поэтический сборник Гумилёва «Огненный столп» (1921 год). Само название сборника указывает на религиозные аллюзии.
В Библии «огненный столп» встречается в книге Исход: «И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа и расположились станом в Ефали. Господь же шел пред ними в столпе огненном, светящем, дабы идти им и днем и ночью. Не отлучался столп огненный и столп облачный от лица народа» (Исход 13:20–22).
Этот же образ присутствует в Апокалипсисе: «Видел я Ангела , сходившего с неба , и лицо его как солнце, и ноги как столпы огненные» (Откр. 10:1).
Переход евреев по дну Красного моря. Картина Даниэля Герхарца
«В начале было Слово…» — что имел в виду Гумилёв?
«И в Евангельи от Иоанна Сказано, что Слово это — Бог». Эти гумилёвские строки — прямая отсылка к одной из самых известных новозаветных цитат: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан. 1:1). Согласно христианскому вероучению, Бог троичен, и одна из ипостасей Пресвятой Троицы — Бог-Сын, также именуется и Богом-Словом (Логосом по-гречески)».
Что такое «умное число»?
В «Слове» Гумилёва показано противопоставление слова и числа. В этом отрывке замена слов числом знаменует несчастливое событие: все те «оттенки смысла», которые передает «умное число», оказываются теперь более важными, чем созидательная сила слова. Та живая сила, божественный звук, однажды потрясший стены города, сменяется немым, недвижимым числом.
Образ седого патриарха, который молча чертит на песке число, восходит к образу Пифагора или, как отмечают некоторые исследователи, пророка Моисея, жизнь которого описана в ветхозаветной Книге Чисел.
Моисей.
Чем же пахнет слово?
Образ мертвых, дурно пахнущих слов указывает на мифологические представления, согласно которым благоухание является знаком блаженства, а дурной запах — знаком смерти, зла.
Он сопоставляет былое Божественное слово с обыкновенными словами, которые оказываются «мертвыми».
Непонятные слова
Оный (устар.) — тот, тот самый;
Осиянный (устар. высок.) — озаренный, освещенный;
Подъяремный (устар.) — находящийся в порабощении у кого-то, под ярмом. У самого же слова «ярмо» два значения: 1) деревянный хомут для рогатого скота; 2) бремя, тяжесть.
Патриарх — изначально это слово означало главу рода, большой семьи. Именно в этом смысле оно и употреблено в стихотворении.
Занегина Ася
Какое наслаждение нам не дано понять
Мы в этом состоянии похожи на маленького мальчика, которому интересно подсматривать за девичьим купанием, но смысла любви он ещё не знает. Желание растёт внутри него, но он ещё не может его осознать, потому что не дорос до этого. Так и человек не дорос до понимания вечности, в нём горит таинственное желание её понять, но мал Homo sapiens разумом и часто скуден душой для этого.
В предпоследнем четверостишье Гумилёв сравнивает человека с первыми млекопитающими, которые только выбрались из воды, они стремятся к полёту, хотят быстрее побежать-полететь, уже чуют набухающие за спиной крылья, но малы для этого. Пройдут тысячи лет прежде чем вышедшая из воды тварь станет птицей, пройдёт ещё ни одна тысяча лет, прежде чем человек начнёт физически понимать вечные тайны мира.
Гумилёв в концовке стихотворения обращается к Господу с извечным вопросом – скоро ли человек вырастет из пелёнок детства и в нём родится шестое чувство для полного понимания окружающего мира. Скоро ли мы сможем видеть то, что есть, а не то, что нам сейчас дано видеть, скоро ли разорвём границы таинства, скоро ли появятся крылья?
Акмеизм как литературное течение. Анализ одной из баллад Н. Гумилева.
Акмеизм (от греч. akme — высшая степень чего-либо, расцвет, зрелость, вершина, остриё) — одно из модернистских течений в русской поэзии 1910-х годов, сформировавшееся как реакция на крайности символизма. Основные принципы акмеизма:
— освобождение поэзии от символистских призывов к идеальному, возвращение ей ясности; — отказ от мистической туманности, принятие земного мира в его многообразии, зримой конкретности, звучности, красочности; — стремление придать слову определенное, точное значение; — предметность и четкость образов, отточенность деталей; — обращение к человеку, к «подлинности» его чувств; — поэтизация мира первозданных эмоций, первобытно-биологического природного начала; — перекличка с минувшими литературными эпохами, широчайшие эстетические ассоциации, «тоска по мировой культуре».
Акмеизм насчитывает шестерых наиболее активных участников течения: Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, С. Городецкий, М. Зенкевич, В. Нарбут.
«Вечер» Николай Гумилёв
Еще один ненужный день, Великолепный и ненужный! Приди, ласкающая тень, И душу смутную одень Своею ризою жемчужной.
И ты пришла… Ты гонишь прочь Зловещих птиц — мои печали. О, повелительница ночь, Никто не в силах превозмочь Победный шаг твоих сандалий!
От звезд слетает тишина, Блестит луна — твое запястье, И мне опять во сне дана Обетованная страна — Давно оплаканное счастье.
В 1910 году Гумилев выпустил сборник «Жемчуга», включив в него в качестве составной части свою предыдущую книгу «Романтические цветы». Многие коллеги-поэты высоко оценили творчество Николая Степановича. Молодой стихотворец удостоился лестных отзывов от Анненского, Брюсова, Иванова. Правда, несмотря на положительные оценки, они посчитали «Жемчуга» ученической книгой.
Стихотворение «Вечер», датированное 1908 годом, входит во второй раздел сборника, названный «Жемчуг серый». Вечер здесь выступает не только в роли времени суток, но и как метафора смутного состояния души лирического героя. Ключевым мотивом произведения становится стремление человека к счастью, которое в настоящем доступно только во сне. Отсюда возникает характеристика дня как великолепного, но ненужного. Для лирического героя ночь предпочтительнее. Она способна прогнать печали, подарить истинное счастье, одеть душу «ризою жемчужной». Риза — верхнее облачение священнослужителя — упоминается неслучайно. В творчестве Гумилева одежда — неотъемлемая часть портрета. Причем чаще всего речь идет не о повседневных вещах, а о исторических, экзотических или просто редко встречающихся в обычной жизни. Облачая ночь в ризу, Николай Степанович делает ее священной, фактически превращает в объект религиозного поклонения. Кроме того, она названа повелительницей, победный шаг сандалий которой «никто не в силах превозмочь».
Есть версия, что пессимистичный тон стихотворения — результат непростых отношений между Гумилевым и Ахматовой. На момент написания произведения Анна Андреевна уже несколько раз отказывалась выйти замуж за Николая Степановича. Разочарованный в жизни и любви поэт даже решился на самоубийство. Одна из попыток вышла весьма комичной. Гумилев отправился во французский курортный город Турвиль с целью утопиться. Помешали планам русского гения местные жители, вовремя вызвавшие полицейских. Дело в том, что бдительные французы приняли поэта за бродягу. Неприступная красавица Ахматова окончательно сдалась на милость Гумилеву только в 1910 году. 25 апреля состоялась скромная церемония бракосочетания. На нее не стали приезжать родственники поэта, так как не верили в его женитьбу. Ахматова и Гумилев прожили вместе восемь лет, значительную часть из которых Николай Степанович провел в разъездах. Развелись они в 1918 году, сумев сохранить хорошие отношения.
Размер и рифмовка
Стихотворение написано дольником, что максимально приближает речь к разговорной. Рифмовка перекрёстная, женская рифма чередуется с мужской.
В чём сила поэтического слова? На мой взгляд, она заключается в том, что произведения поэтов способны влиять на настроение людей. Именно такую проблему силы поэтического слова рассмотрел Виктор Петрович Астафьев.
В приведённом для анализа тексте рассказывается не только о русской деревне, но и о знаменитом поэте Сергее Александровиче Есенине. Рассказчик делится с читателем своим отношением к нему: «Я часто чувствую его таким близким и родным, что и разговариваю с ним во сне, называю братом, младшим братом, грустным братом, и всё утешаю, утешаю его…» Почему же он стал близким и родным для людей? Потому что его стихотворения проникнуты такими чувствами и эмоциями, которые испытывает каждый русский человек.
В данном тексте напевные произведения вызывают тревогу и грусть о России
Виктор Петрович Астафьев заостряет внимание на том, что душа поэта всегда будет открыта для народа, так как она навечно остаётся в его стихотворениях. Это является основной мыслью текста, которая содержится в предложении №33: «Лишь душа его светлая витает над Россией и тревожит, тревожит нас вечной грустью»
Я считаю, что авторская позиция сформулирована в предложении №29:»Он мучается за всех людей, за всякую живую тварь недоступной нам всевышней мукой, которую мы часто слышим в себе и потому льнём, тянемся к слову рязанского парня, чтоб ещё и ещё раз отозвалась, разбередила нашу душу его боль, его всесветная тоска». Автор утверждает, что поэтическое слово способно пробудить в человеке различные чувства, заставить задуматься о самом главном. Стихотворения Сергея Александровича Есенина наполняют деревенского человека грустью и горьким восторгом.
Я полностью согласна с мнением Виктора Петровича Астафьева. Ведь любое лирическое произведение может вызвать совершенно различные эмоции. В свою очередь сила поэтического слова оказывает влияние на жизнь и творчество людей.
Мы убеждаемся в этом, читая стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «Смерть поэта», посвящённое Сергею Александровичу Пушкину. Автор восхищается даром великого поэта, обвиняет жестокого убийцу гения, сочувствует его печальной судьбе. После прочтения произведения мы понимаем, что творчество Александра Сергеевича Пушкина повлияло на становление Михаила Юрьевича Лермонтова как поэта. Следовательно, сила поэтического слова влияет на творческую деятельность людей.
Ещё одним примером служит стихотворение Константина Бальмонта «К Лермонтову», наполненное уважением и восхищением к известному поэту. Автор любит Михаила Юрьевича Лермонтова за тоску, за страстный пыл. Он сравнивает гения с громом за открытое презрение к бездушным людям. Сила поэтического слова повлияла на творчество Константина Бальмонта.
Таким образом, стихотворения могут менять настроение, оказывать влияние на взгляды и убеждения, поэтому сила поэтического слова имеет огромное значение в жизни людей.
Много слов на земле. Есть дневные слова —
В них весеннего неба сквозит синева.
Есть ночные слова, о которых мы днем
Вспоминаем с улыбкой и сладким стыдом.
Есть слова — словно раны, слова — словно суд,-
С ними в плен не сдаются и в плен не берут.
Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести.
Словом можно продать, и предать, и купить,
Слово можно в разящий свинец перелить.
Но слова всем словам в языке нашем есть:Слава, Родина, Верность, Свобода и Честь
.
Повторять их не смею на каждом шагу,-
Как знамена в чехле, их в душе берегу.
Кто их часто твердит — я не верю тому,
Позабудет о них он в огне и дыму.
Он не вспомнит о них на горящем мосту,
Их забудет иной на высоком посту.
Тот, кто хочет нажиться на гордых словах,
Оскорбляет героев бесчисленный прах,
Тех, что в темных лесах и в траншеях сырых,
Не твердя этих слов, умирали за них.
Пусть разменной монетой не служат они,-
Золотым эталоном их в сердце храни!
И не делай их слугами в мелком быту —
Береги изначальную их чистоту.
Когда радость — как буря, иль горе — как ночь,
Только эти слова тебе могут помочь!
Поэзия и религия
Теме, которая затронута в этом стихотворении, Николай Гумилев посвятил несколько статей. Они занимают не последнее место в его творчестве. Полагая, что поэзия и религия являются сторонами одной монеты, русский поэт говорил о необходимости духовной работы. Этот труд должен преследовать не эстетическую или этическую цель, а более высокую, неизвестную простому смертному. Благодаря этике человек адаптируется в обществе. Эстетика развивает его способность получать наслаждение. Религия и поэзия находятся выше этих категорий. Неспособность людей постигать высшее предназначение Слова, по мнению Гумилева, приводит к тому, что оно становится мертвым.
Стихотворение «Слово» охватывает разные эпохи в истории человечества. В этом произведении поэт говорит в первую очередь о высоком духовном начале человека, о забвении духа, которое было характерным для времени, в котором он жил. Спасти человечество может лишь религия и поэзия – сферы, которые находятся выше обычного разума. А основной их категорией является Слово.
Солнце духа (Гумилёв)
| ← Священные плывут и тают ночи… | Солнце духа автор Николай Степанович Гумилёв (1886-1921) | Надпись на переводе «Эмалей и камей» М. Л. Лозинскому (Как путник, препоясав чресла…») → |
| ← Персей | Колчан | Средневековье → |
Как могли мы прежде жить в покое И не ждать ни радостей, ни бед, Не мечтать об огнезарном бое, О рокочущей трубе побед.
Как могли мы… но ещё не поздно, Солнце духа наклонилось к нам, Солнце духа благостно и грозно Разлилось по нашим небесам.
Расцветает дух, как роза мая, Как огонь, он разрывает тьму, Тело, ничего не понимая, Слепо повинуется ему.
В дикой прелести степных раздолий, В тихом таинстве лесной глуши Ничего нет трудного для воли И мучительного для души.
Чувствую, что скоро осень будет, Солнечные кончатся труды И от древа духа снимут люди Золотые, зрелые плоды.
Солнце духа. Николай Гумилёв.
Солнце духа. Николай Гумилёв.
Post by ИванПолувеков » 25 Aug 2009, 08:13
Вы прислали мне подробное описание условий создания стихотворения. Спасибо. Но мне этого мало. Теперь объясните мне, ПОЖАЛУЙСТА, какая связь между условиями создания стихотворения и его содержанием (в частности, этого, и, в частности, у Гумилёва (подозреваю, что у разных авторов прослеживаются индивидуальные особенности подобных связей)).
Но мне и этого мало
Я подозреваю, что дело тут не в связи, а Вы обращаете моё внимание на фразу (почему-то не выделив её):. .
.. выйдя из боя, едем навстречу новому бою, потому что нас принуждает к этому дух
.. .. выйдя из боя, едем навстречу новому бою, потому что нас принуждает к этому дух.
Тогда я готов обсуждать с Вами этот вопрос. Правда, на двух страницах мы его не решим. Даже предварительные замечания на эту тему могут занять много страниц.
Будем надеяться, что нам помогут любители Гумилёва, лучше меня владеющие своей речью. На помощь специалистов я уже не надеюсь: «Обжегшись на молоке, на воду дуем».
Для начала одно замечание, нечто вроде флага, под которым я собираюсь выступать. Правда, я опасаюсь, что одним, первым же своим тезисом я отпугну\оттолкну Вас от дискуссии.
Слово «дух» (поданное без уточнения, без конкретизации) объемлет много разных духов. Потому что духи бывают разные: дух противоречия, дух неповиновения, боевой дух, дух свободы, дух чинопочитания .. .. Этот список можно продолжать очень долго: чуть ли не каждому свойству человеческой личности (души) соответствует «дух этого свойства» И мы пользуемся словом «дух такого-то свойства», когда хотим подчеркнуть, в какой мере, насколько (много или мало) это свойство заполняет душу. А о каком именно духе идёт речь — становится ясно из контекста.
Какой же из духов фигурирует в «Солнце духа»?
Задира, забияка — вот слова, которыми обозначают тех, кого обуял «боевой дух», ПРИНУЖДАЮЩИЙ снова и снова идти в бой. Любой из остальных (высоких) духов, который (по мнению некоторых оппонентов) фигурирует здесь (а не выдвинутый мной) — не принуждает, а зовёт, вдохновляет, воодушевляет, мобилизует силы на борьбу с врагом. С высокими духами слово «принуждать» несовместимо.
Может ли боевой дух, который, грубо говоря, называется задириковатостью, забияковостью, — разрывать (освещать) тьму? Помогает ли он понять происходящее? Психологи говорят: боевой дух ограничивает мышление, сужает горизонты, доступные человеку; воинственность и ярость — худшие советчики.
P.S. Указанные условия\обстоятельства создания относятся только к строфе про розу мая, про расцветающий дух. А сколько бессонных ночей провёл Гумилёв, пока написал всё стихотворение — мы не знаем.
P.S. — 2 По крайней мере, ссылка на то, что стихотворение написано верхом на кавалерийском коне, во время изнурительного марша — ни коим образом не свидетельствует о его военном содержании. Наоборот, многие и очень многие замечательные произведения о любви были созданы на фронте, в боевой обстановке: «Бьётся в тесной печурке огонь. », «Тёмная ночь. ».
P.S. — 3 СЛЕПО тело повинуется только инстинктам. Веления же духа управляют телом через сознание, осознанно, и уж никак не слепо.
P.S. — 4 Я говорю всё это (и всё остальное, касающееся Гумилёва) совсем не для того, чтобы кого-то обратить в свою веру, сагитировать за моё прочтение Гумилёва. Слишком уж он сложный поэт, чтобы можно было его ограничить одним вариантом прочтения. Нет, я трачу всё своё время, все свои силы, всю свою жизнь на то, чтобы показать читателям: Гумилёва нельзя читать в первом смысле. Тогда его произведения нелепы и претенциозны (он учит моряков, как вести себя, когда волны ломают борта, он, плывший на корабле всего два, нет, три, четыре раза в жизни (и то, в качестве ПАССАЖИРА)!), полны противоречий и абсурдов, милитаристичны, монархически и экспансионно-агрессивно направлены, наполнены мистикой и маскарадной экзотикой. А одна ценительница Гумилева даже сказала, что «Гумилёв – топорно писал!» (см. тему в Форуме) И это правда. Если читать в первом смысле. Зато, если проникнуть в смысл иносказаний, творчество Гумилева предстанет жемчужиной, рядом с которой поставить некого, даже из великих.
P.S. — 5 О том, что не высоким духам свойственно ПРИНУЖДАТЬ, а примитивным, недозрелым, говорят уже давно (В звательном падеже (при обращении) сущ. мужского рода принимают окончание «е», например: Отец — Отче наш, иже еси. ):
Уме недозрелый, (плод недолгой науки)! Покойся, не понуждай к перу мои руки. (А. Кантемир.).
Источник
Ничего за 100 лет не изменилось
Автор строк понимает нынешние ограниченные возможности человека и спрашивает у высших сил, когда границы будут открыты и разум станет единым с душой. С момента написания строк прошло почти 100 лет, но человек ни на йоту не приблизился к пониманию вечных таинств. Да, в физическом мире много изменилось – технологии правят бал, но понимание таинства розовой зари, понимание вечности не стало ближе, возможно, оно даже отдалилось от человечества.
Каждый получает то, что он искренне желает и просит, Гумилёв получил ответы на свои вопросы уже через год после написания стихотворения «Шестое чувство» в питерских застенках ГубЧК
На полярных морях и на южных
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Быстрокрылых ведут капитаны —
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель.
Чья не пылью затерянных хартий —
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь
И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.
Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса —
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат,
Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?
*****
Николай Гумилев — Я верно болен: на сердце туман
Ya verno bolen: na serdtse tuman, Mne skuchno vse, i lyudi, i rasskazy, Mne snyatsya korolevskiye almazy I ves v krovi shiroky yatagan.
Mne chuditsya (i eto ne obman), Moy predok byl tatarin kosoglazy, Svirepy gunn. ya veyanyem zarazy, Cherez veka doshedshey, obuyan.
Molchu, tomlyus, i otstupayut steny — Vot okean ves v klochyakh beloy peny, Zakatnym solntsem zality granit,
I gorod s golubymi kupolami, S tsvetushchimi zhasminnymi sadami, My dralis tam. Akh, da! ya byl ubit.
Z dthyj ,jkty: yf cthlwt nevfy, Vyt crexyj dct, b k/lb, b hfccrfps, Vyt cyzncz rjhjktdcrbt fkvfps B dtcm d rhjdb ibhjrbq znfufy/
Vyt xelbncz (b nj yt j,vfy), Vjq ghtljr ,sk nfnfhby rjcjukfpsq, Cdbhtgsq ueyy/// z dtzymtv pfhfps, Xthtp dtrf ljitlitq, j,ezy/
Vjkxe, njvk/cm, b jncnegf/n cntys — Djn jrtfy dtcm d rkjxmz[ ,tkjq gtys, Pfrfnysv cjkywtv pfkbnsq uhfybn,
B ujhjl c ujke,svb regjkfvb, C wdtneobvb ;fcvbyysvb cflfvb, Vs lhfkbcm nfv/// F[, lf! z ,sk e,bn/