Цветаева М.И. Стихотворения (из кодификатора)
– это документ, описывающий элементы содержания по учебному предмету для составления КИМ ЕГЭ, выносимого на проверку учебного содержания. Другими словами, в кодификатор включен список тем, произведений (обязательный минимум), на основании которых будут составлены КИМ в каждый конкретный год.
Считается, что использование кодификатора при подготовке к ЕГЭ позволит систематизировать знания по всем разделам предмета, реально оценить уровень подготовки, выявить имеющиеся пробелы и «проблемные» темы.
(вернуться)
– посвящено памяти Марии Лукиничны Бернацкой, в замужестве Мейн (1841 1869), бабушке Цветаевой по материнской линии.
Создание стихотворения связано с висевшим в доме Цветаевых в Трехпрудном переулке портретом бабушки поэтессы – красавицы-польки Марии Бернацкой (Мейн), прожившей всего 27 лет. Она умерла после того, как родила единственную дочь. (вернуться)
– обращение «Юная бабушка!» звучит, как оксюморон, создавая ощущение невозможности. Такое словосочетание вполне оправдано: по родственным связям женщина на портрете приходится Цветаевой бабушкой, но по возрасту она – ровесница самой поэтессе, и навсегда останется в памяти молодой. (вернуться)
– стихотворение вошло в дебютный поэтический сборник Цветаевой «Вечерний альбом» (1910), став последним приветом из прошлой, счастливой и безмятежной, жизни. (вернуться)
– поэтесса очень удачно обыгрывает свое имя, ведь Марина в переводе с латинского означает «морской». Она проводит параллель с Афродитой, которая вышла из морской пены, отмечая: «А я сребрюсь и сверкаю!».
Написано в 1920 году спустя несколько недель после похорон трехлетней дочери. (вернуться)
– состоит всего из одного предложения, поэтому создается впечатление, что это стихотворение создано словно на одном дыхании. Как будто поэт торопится записать ускользающие мысли и вложить в строки то, что диктуется свыше. (вернуться)
– Цветаева не была знакома с Блоком. Она видела его дважды во время его выступлений в Москве 9 и 14 мая 1920 года.
Своё преклонение перед поэтом, которого она называла «сплошной совестью», воплощённым «духом» и считала явлением, вышедшим за пределы литературы, Цветаева пронесла через всю жизнь.
Она не раз упоминала Блока в своей прозе. Доклад «Моя встреча с Блоком», прочитанный ею 2 февраля 1935 года, не сохранился.
Марина Цветаева посвятила поэту много стихов, которые позже были оформлены в цикл «К Блоку». Часть из них она написала еще при жизни кумира, включая произведение под названием «Имя твое – птица в руке…», которое увидело свет в 1916 году. Это стихотворение в полной мере отражает то искреннее восхищение, которое Цветаева испытывает к Блоку, утверждая, что это чувство – одно из самых сильных, которое она испытывала когда-либо в своей жизни. (вернуться)
– из цикла “Стихи о Москве” (9 стихотворений). Цикл был вдохновлён поездкой зимой 1915 – 1916 г. в Петербург. Позднее Цветаева описала эту поездку в очерке «Нездешний вечер».
Попытка осмыслить грандиозность Москвы(колокольное семихолмие). (вернуться)
– один из апостолов Христа. День его памяти по церковному календарю приходился на 26 сентября, день рождения Цветаевой. (вернуться)
– период эмиграции Цветаевой: 1922–1939. С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете.
1934 г. – смерть Андрея Белого. Цветаева пишет эссе «Пленный дух (Моя встреча с Андреем Белым)». Ариа́дна Сергеевна Эфро́н (дочь Цветаевой) работает в Союзе возвращения на родину. (вернуться)
Образы и символы
Лирический герой раннего периода творчества Александра Блока – это влюблённый юноша, находящийся в постоянном поиске идеалов.
Лирические герои очень часто являются отражением поэтов, но в данном случае можно поставить знак равенства между ними, так как цикл «Стихи о Прекрасной Даме» — это «автобиографический» цикл, совпадающий со всеми событиями жизни автора того времени. Лирический герой именно этого стихотворения «Вхожу я в темные храмы…» полон надежд и веры, он воодушевлен.
Основными образами стихотворения «Вхожу я в темные храмы…» являются «темные храмы» и «Прекрасная Дама».
Образ «Прекрасной Дамы» в стихотворении «Вхожу я в темные храмы…» пронизывает красной нитью всё творчество Александра Александровича. «Она» является воплощением вселенской доброты, красоты и чистоты, к которой стремится автор, она дарит всё это «земному» миру, которому не хватает как раз-таки этих добродетелей. Данный образ, с течением времени, преобразуется, изменяется, так же, как и лирический герой, воспевающий «Её».
«Темные храмы» — не менее интересный образ. Можно предположить, что «темные храмы» — это метафора. Автор называет жизнь «темным храмом», в котором он ждёт свою единственную, «в мерцаньи красных лампад».
Блок очень часто употребляет цвета в качестве определений к слову. Красный цвет для поэта – это цвет волнующий, разжигающий интерес, увлекающий, но в то же время пугающий.
Обобщая всё выше перечисленное, можно сказать, что лирический герой ждёт «Прекрасную Даму», которая осветит его жизнь, украсит, которая выше всех тревог, всей суеты.
Втрое четверостишие начинается символично.
Колонна является символом оси мира. Мировая ось – это связь неба и земли. В данном стихотворении этот символ очень уместен. Лирический герой, обычный человек, ждёт, надеется на встречу со своей возлюбленной, которая является для него «возвышенным существом», не от мира сего. Он стоит в тени, то есть он смущён, он чувствует себя недостойным ожидаемой встречи, но всё же ждёт.
Дверь – это граница, переход в новое пространство, в новую жизнь.
Лирический герой знает, что жизнь не будет прежней после встречи с «Ней», он «дрожит от скрипа дверей», то есть волнуется, боится, или же наоборот ждёт, прислушивается, поэтому от малейшего шороха вздрагивает.
В стихотворении поэт несколько раз упоминает о сне. Сон для Блока – это «идеальный мир», мир гармонии, мир без сумбура. Лирический герой поэта часто находится в состоянии полусна, в состоянии мечтаний, то есть «между мирами», но определенно направленный в сторону «лучшего» мира.
Свечи – это свет в жизни. Также свечи являются атрибутом церковной жизни, то есть, употребив этот символ по отношению к «Прекрасной Даме», поэт признаёт в «Ней» божественное начало.
Скифы
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя,
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим всё — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет, — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века — вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы — отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз-опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
30 января 1918 года
*****
Композиция
Стихотворение «Вхожу я в темные храмы…» состоит из 4 строф. Композиционно данное произведение можно разделить на три части.
- 1-я часть – это первые две строфы, в которых поэт пишет о посещении храма, о причине своего прихода туда, о своих ощущениях в храме, о своих мыслях. Данная часть интересна тем, что, поначалу, храмы не воспринимаются как авторская метафора, но в дальнейшем читатель понимает, о каком именно «храме» идет речь.
- 2-я часть – третье четверостишие. Эта часть начинается с восклицания, а точнее с междометия, которое выражает спектр чувств автора, не называя их конкретно. «О, я привык к этим ризам Величавой Вечной Жены!». В данной части упоминается о «улыбках, сказках и снах», что говорит о теплых, приятных мыслях лирического героя о «Ней».
- 3-я часть – это последняя строфа, которая посвящена «Прекрасной Даме». Поэт делится своими мыслями, выражает свою непоколебимую веру, он надеется, что его избранная – эта та самая «Прекрасная Дама», в которую он уверовал давно, которая вдохновляет его.
Последнее четверостишие тоже начинается с междометия. Подобная анафора говорит о особенных чувствах лирического героя к «Даме», о его воодушевлении, о его нетерпении встретиться с ней.
Темы, проблемы, настроение
Любовь является главной темой стихотворения «Вхожу я в темные храмы…». Музой, вдохновительницей Александра Блока была его возлюбленная, а потом и жена — Любовь Менделеева. Данное стихотворение обращено к ней и, естественно, оно о любви.
Проблематикой произведения являются сомнения лирического героя. Он сомневается в самой встрече с «Дамой», сомневается в том, достоин ли он этой встречи, но также он уверен, что та единственная, которую он повстречал, и есть «Святая», в которую он верит, которую он долго ждёт.
Настроение стихотворения тихое, приятное и воодушевлённое
Всё произведение «осторожное». Оно напоминает преддверие праздника, когда, изнемогая, ждёшь чуда
Для пояснения своих эмоций автор выбрал «пространство» храма, что добавляет ещё большего трепета произведению.
Идея
Стихотворение «Имя твоё – птица в руке» представляет собой своеобразный гимн Блоку. Лирическая героиня очень эмоционально (в цветаевском духе) и совершенно искренне восхищается поэтом, говорит о том, что он для неё значит. Играя с именем Блока, Цветаева заключает в эти «пять букв» («Блокъ» по дореволюционной орфографии) всю ту невероятную гамму образов и ощущений, связанную с творцом.
Так, творчество Блока для неё есть одновременно нечто лёгкое, едва уловимое, тонкое, хрупкое («птица в руке», «льдинка на языке») и резкий манифест, устрашающий вызов («громкое имя твое гремит», «назовет его нам в висок // звонко щелкающий курок»). В её глазах поэт – фигура сверхъестественная, практически ирреальная, недосягаемая. Такое ощущение создаётся из-за весьма интересного и необычного подбора образов: почти все они невещественны. Это лишь моменты, вспышки, мгновения, кратковременные и мимолётные. Это отзвуки и едва ощутимые прикосновения. Трепет живой птицы в ладонях, касание губами холодной кожи, звук пронизывающего спокойную водную гладь камня. Всё зыбко, всё ускользает. Блока не поймать и не достичь, не постичь. В этой зыбкости и неуловимости можно разглядеть печальное предчувствие скорой кончины поэта. Это раскрывается в третьей строфе: «Поцелуй в глаза, // В нежную стужу закрытых век» – так целуют покойников, «сон глубок» можно рассматривать как метафору смерти.
Стихотворение, несмотря на свой небольшой объём, наполнено множеством эмоций совершенно разной степени силы и накала. Это несколько детская радость первой строфы с её игровыми образами (мячик, бубенец), драматизм, динамика и высокое напряжение второй, холодное спокойствие третьей. Пожалуй, только лирическая героиня Цветаевой способна гармонизировать в себе столь широкий спектр эмоций и чувств, плавно перетекающих друг в друга.
Войти на сайт
Конец XIX века. В культуре Норвегии выделились два имени: Генрик Ибсен и Эдвард Григ. Драматург и композитор. Их творческое содружество привело к созданию известного произведения — сюиты «Пер Гюнт». В письме от 23 января 1874 года Ибсен, живший тогда в Дрездене, обратился к Григу с просьбой написать музыку к драме «Пер Гюнт», которую готовил к сценической постановке. Вот что писал драматург. “Дорогой Эдвард Григ! Обращаюсь к Вам по поводу одного плана, который собираюсь привести в исполнение. Согласны ли Вы написать к пьесе «Пер Гюнт» необходимую музыку? Не сомневаюсь, что мы можем рассчитывать на постановку пьесы в Копенгагене и Стокгольме. Но прошу Вас пока что держать дело в секрете и возможно скорее дать мне ответ. Преданный Вам Генрик Ибсен”. Получив письмо, Григ приступил к работе. Драма Ибсена, её герои заинтересовали Грига. В пьесе рассказывалась история юноши, который покинул родной дом в надежде разбогатеть и найти своё счастье. Куда только не заносила его судьба! Много лет скитался Пер Гюнт по разным странам и в конце концов вернулся на родину постаревшим, измученным, так и не нашедшим своего счастья. Вернувшись домой, Пер Гюнт понимает, что здесь, на родине, — самое дорогое, что у него есть: его родная земля, мать, невеста Сольвейг, которая ждала его сорок долгих лет и верила в его возвращение. Прообразом Пер Гюнта во многом послужил сам автор. В момент сочинения драмы сам Ибсен находился в состоянии глубокого душевного кризиса. На родине, в Норвегии, не складывалась творческая судьба писателя, его произведения не принимались, не ставились. Он глубоко страдал и решил уехать за границу. И вот там, вдали от родины, появился замысел написать о скитаниях молодого человека. Итак, Григ довольно быстро начинает сочинять музыку к спектаклю. Интересно, что музыкальной темы главного героя, Пер Гюнта, нет у Грига: так неприятен был композитору образ юноши. Зато самую первую музыкальную характеристику Григ написал для Сольвейг — девушки, которая долго и преданно ждала Пер Гюнта из его странствий. Интересно, что самой песни Сольвейг в пьесе Ибсена нет (“Сольвейг поёт”, — пишет он в ремарке. Можно прочитать соответствующий фрагмент пьесы). Мысль о песне Сольвейг принадлежит композитору.
Зима пройдёт, и весна промелькнёт, и весна промелькнёт. Увянут все цветы, снегом их заметёт, снегом их заметёт. И ты ко мне вернёшься, мне сердце говорит, мне сердце говорит. Тебе верна останусь, тобой лишь буду жить, тобой лишь буду жить. Ко мне ты вернёшься, полюбишь ты меня, полюбишь ты меня. От бед и от несчастий тебя укрою я, тебя укрою я. Если ж никогда мы не встретимся с тобой, не встретимся с тобой, То всё же любить я буду тебя, о милый мой, тебя, о милый мой.
LiveInternetLiveInternet
Александр Александрович Блок
Там человек сгорел Фет
Как тяжело ходить среди людей И притворятся непогибшим, И об игре трагической страстей Повествовать еще не жившим.
И, вглядываясь в свой ночной кошмар, Строй находить в нестройном вихре чувства, Чтобы по бледным заревам искусства Узнали жизни гибельной пожар!
Афанасий Фет
Стихотворение «Как тяжело ходить среди людей…», написанное в 1910 году, включено в один из важнейших циклов Блока под названием «Страшный мир». Произведение сопровождается эпиграфом. Он представляет собой последнюю строку фетовского стихотворения «Когда читала ты мучительные строки…»: «Там человек сгорел». Слова эти отсылают читателей к трагедии, произошедшей в жизни Афанасия Афанасиевича. Речь идет о ранней смерти его возлюбленной — Марии Лазич. Девушка скончалась от многочисленных ожогов после того, как загорелось ее платье. Влияние творчества Фета на лирику Блока давно стало объектом пристального изучения литературоведов. Оно считается одним из наиболее ярких примеров связи Серебряного века с традицией девятнадцатого столетия.
Читая стихотворение Афанасия Афанасиевича «Не тем, Господь, могуч, непостижим…», Александр Александрович подчеркнул следующую фразу: «…И мертвецу с пылающим лицом…». Впоследствии она нашла отражение сразу в двух произведениях Блока: «Как тяжело ходить среди людей…» и «Как тяжко мертвецу среди людей…». В обоих встречается образ человека-мертвеца. У Фета лирический герой, считающий себя добычей суеты, «игралищем ее непостоянства», носит в груди «огонь сильней и ярче всей вселенной». Соответственно, стихи гения девятнадцатого века проникнуты жизнеутверждающим пафосом. Чего нельзя сказать о вышеупомянутых произведениях Блока. У него с образом мертвеца тесно связано ощущение предельной усталости от жизни, тотального разочарования от мира и людей, пресыщенности. В стихотворении «Как тяжело ходить среди людей…» есть еще один важный мотив — внутренний долг лирического героя заставляет его найти выражение своей душевной тяжести в создании произведения искусства, что проговаривается в завершающих двух строках.
У Фета читатель видит метафорическое использование образа пожара — как огня сердечного и внезапной зари в ночи. Кроме того, присутствует сопоставление с несчастьем, произошедшим с Марией Лазич. У Блока реальная сторона образа пожара отсутствует. Вместо нее употреблены две метафоры — «зарево искусства» и «жизни гибельной пожар». В итоге процитированная в эпиграфе строка служит не только отсылкой к стихотворению Фета, но и воздействует посредством двойственности своего смысла. С ее помощью Блок провозглашает равноценность смерти душевной и физической.
Текст: pishi-stihi.ru
Россия
Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи…
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые, —
Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу…
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, —
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты…
Ну что ж? Одно заботой боле —
Одной слезой река шумней
А ты все та же — лес, да поле,
Да плат узорный до бровей…
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
18 октября 1908 года
«Блок и символизм»(доклад+анализ произведений)
Чтобы лучше понять, как Александр Блок связан с символизмом, нужно разобраться в самом понятии «символизм».
Русский символизм – явление сложное. На разных этапах становления и в творчестве разных поэтов и писателей символизм выявляется по-разному. Первые символисты во главе с Ж. Мореасом появились во Франции в 1880-х-1890-х годах. Первые шаги для утверждения символизма в России сделал Брюсов. Все русские символисты были разные. Ещё одним человеком, повлиявшим на мировоззрения символистов, был Владимир Соловьев. Именно его влияние сказывалось на творчестве Блока, Белого, Иванова. Их в дальнейшем так и называли – «соловьевцами». У Соловьева впервые появляются такие термины, как «Красота», «Вечная женственность», которые в дальнейшем мы встретим в стихотворениях А.Блока. Вообще у символистов «Красота»- единственная сила, способная спасти мир, она единственное, что может противостоять хаосу. «Красота» превыше всего: этики, долга, чести.
В России используется деление символистов на «старших» («декадантов») и «младших» (мистиков – «соловьевцев»). «Старшие» символисты дебютировали в 1890-е годы, к ним относятся Брюсов, Бальмонт, Мережковский, Гиппиус, Сологуб. В 1900-е годы в символизм влились новые силы, это «младосимволисты», к ним относятся Блок, Белый, Иванов и другие.