Анализ стихотворения Андрея Белого «Любовь»
В жизни Андрея Белого было несколько серьезных романов, каждый из которых закончился весьма трагически. Поэт предвидел, что его личная жизнь будет состоять из сплошных взлетов и падений, так как предъявлял к своим избранницам весьма высокие требования. Его не интересовали тривиальные взаимоотношения с представительницами слабого пола, которые он считал верхом пошлости. Однако если Белый испытывал сильные чувства, и дама отвечала ему взаимностью, то даже такой пустяк, как разрушение чужой семьи, не являлось для этой пары препятствием.
Охладевал к своим избранницам Андрей Белый так же быстро, как и влюблялся. Поэтому исследователи его творчества до сих пор спорят о том, кому из женщин адресовано стихотворение «Любовь», написанное в 1901 году. Вероятнее всего, его героиней является особа, ставшая одной из многочисленных жертв этого утонченного обольстителя, который мог вскружить голову практически любой женщине, довести ее до восторженного исступления и – бросить на произвол судьбы, нисколько не заботясь о том, что именно она испытывает в этот момент.
О том, что любовь мимолетна и непредсказуема, Андрей Белый знал не понаслышке. И он с легкости принимал условия игры, в которой приходится давать клятвы в вечности своих чувств, считая это неизменным атрибутом взаимоотношений с женщиной. Впрочем, и представительниц слабого пола поэт также подозревает в лукавстве, поэтому в самом начале стихотворения приводит сцену прощания с очередной возлюбленной, когда оба понимают, что они расстаются навсегда. «Я вдаль смотрел, щемящей грусти полон», – признается поэт, подчеркивая, тем самым, что уходящая любовь причиняет ему душевные страдания. Однако это возвышенное и романтическое чувство поэт воспринимает, как «корабль, с зарею уплывавший». Его невозможно удержать возле берега, когда ветер уже надувает паруса. Точно так же невозможно и сохранить любовь к женщине, если сердце уже наполнено предвкушением новой встречи.
Декларируя в этом стихотворении неотвратимость финала любых взаимоотношений, Андрей белый, тем не менее, остается оптимистом и верит в то, что любое страдание будет вознаграждено. И если человек философски относится к тому, что его сердце вдруг стало закрытым для возлюбленной, то не стоит этому противиться. Лучше принять все, как есть, оставить в прошлом свои обиды, страхи и сомнения, потому что обязательно будет новая встреча, и восхитительное чувство любви еще не раз ворвется в душу, согрев ее своим теплом.
Рубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑ Стихи длиной 16 строк ✑
Картинка к сочинению анализ стихотворения Любовь
Поэты Серебряного века русской литературы, к которым относится и Валерий Яковлевич Брюсов, одной из своих целей ставили назначение человека как структурной единицы в обществе, его положение и исторический смысл. Постепенно эти поиски привели к формированию такого течения как символизм, где различным неодушевленным предметам стали придавать сакральное значение и закладывать скрытый смысл.
Отклики этих идей имеются и в стихотворении поэта «Люблю одно». Если читать это произведение прямо, не заглядывая между строк, читателю открывается сюжет, где поэт скитается по улицам своего родного города. В процессе этой прогулки он размышляет о людях, воплощая всю палитру чувств в строках стихотворения.
Сюжетная линия достаточно заурядна. На протяжении всего куплета поэт обыденно бродит по улицам, описывая увиденные им картины. Весь город полнится шумной толпой, однако, Брюсов обособляет себя от этого социума, ведь все люди находятся в спешке, у всех дела и заботы и лишь Валерий Яковлевич ничем не обременен. Погруженный в эти мысли, автор всматривается в лица окружающих. Он пытается познать их мысли и переживания, их заботы и тревоги.
Представьте человека, гуляющего с улыбкой среди теснины стен. Он испытывает неимоверное счастье от того, что может лицезреть весну, новый день, саму жизнь. И хотя возле героя находятся только незнакомые ему люди, в нем нет чувств горести, печали или злобы. Это хорошее настроение он передает и своим читателям. Он наслаждается этим, не боится одиночества и с радостью принимает его.
Вчитываясь в междустрочье, становится понятно, что там заложены нотки любовной лирики поэта. Именно ее он пытается найти в людях, которые не столь сентиментальны, причиной чего выступают бытовые проблемы. Любовь — божественное начало, апогей возвышенности и светлости, искренности и безгрешности. В этом стихотворении Брюсов соединяет любовь к поэзии с любовью к людям. Отображение творческого порыва мы находим и в метафорах и эпитетах, которыми наполнены строки стихотворения — если вечер, то пьяный, грохот вольный, святые безделья…
Как поэт, Брюсов убежден, что главная цель каждого – научиться любить. Не всем из нас удается встретить настоящую любовь, но если это произошло, то эта фатальность лучшее предназначение. В стихотворении «Люблю одно» автор описал неповторимый мир гармонии, двери в который открывает для нас любовь.
Тема, основная мысль и композиция
Истинная любовь – вот тема этого стихотворения: любовь, которая не опускает человека до уровня инстинктивной, животной жизни, но, напротив, влечёт его к небу. Это весьма ответственное поэтическое послание Валерия Брюсова не только возлюбленной, но и самому себе, и своим друзьям, а более врагам – той «антидекадентской» критике, которая именно в нём, Брюсове, усматривала едва ли не главного провозвестника «декадентских» устремлений его поколения. В данном стихотворении уже можно видеть начало того «страстного рационализма», который вообще среди всех русских поэтов отличает Брюсова, сочетавшего, казалось бы, несочетаемое – «романтическую» страсть со строгим «классицистическим» рационализмом поэтического мышления и художественного построения. Так, вызывающе проста, предельно рациональна композиция стихотворения, выражающая его главную мысль и построенная на одном параллелизме, заявленном в первой строке и настойчиво повторённом в последней: любовь к единственной и главной женщине – любовь к небу.
Анализ стихотворения Валерия Брюсова «Между двойною бездной. »
Точная дата создания этого стихотворения неизвестна, однако не возникает сомнений по поводу того, кому именно оно была адресовано. Дело в том, что в 1897 году Валерий Брюсов обвенчался с чешской переводчицей Иоанной Рунт, которая до конца жизни оставалась не только верной спутницей, но и музой поэта.
Свои чувства к женщинам мужчины выражают по-разному, однако испытывают они практически одно и то же – нежность, желание заботиться и оберегать возлюбленную, а также щемящее чувство счастья, перед которым меркнут все другие жизненные ценности. Именно такая любовь выпала на долю Валерия Брюсова, который признавался, что с каждым годом открывает в своей супруге все новые и новые качества, которые не перестают его восхищать. В итоге настал тот момент, когда поэт понял, что для него в жизни есть лишь две важные вещи – бесконечное и бескрайнее небо, которое манит своей неопределенностью, и Иоганна Рунт. Поэтому неудивительно, что его стихотворение начинается со строчки, которой суждено было войти в хрестоматийные сборники: «Я люблю тебя и небо, только небо и тебя». Впрочем, автор признается, что обе его избранницы имеют много общего. Он любит смотреть не только на бездонный небосвод, но и растворяться в глазах любимой женщины, которые сулят ему бездонность. «В них та же даль пространств и даль времен», — отмечает поэт. При этом и небо, и глаза супруги представляются Брюсову бездной. Но такой, в которую совсем не страшно падать. Более того, она дает чувство свободы и полета, поэтому поэт признается: «Я, как лебедь на волнах, меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах.
Брюсов убежден, что каждый человек приходит в этот мир с единственной целью – научиться любить. И только после этого небо раскрывает перед ним свои тайны, которые недоступны людям с жестоким сердцем и черствой душой. Однако далеко не всегда земной путь человека наполнен счастьем и радостью, и не каждому дается возможность встретить настоящую любовь, которая будет согревать своим светом двух людей на протяжении всей жизни. Но если это произошло, то лучшей судьбы для себя не следует и желать. Две бездны в какой-то момент соединятся, создав тот удивительный мир радости и гармонии, двери в который открыты для всех нас. Проблема лишь в том, что не каждый способен оценить такой дар по достоинству и бережно пронести его сквозь всю жизнь, не растратив чувства, которые вспыхнули однажды и преобразили весь мир.
Анализы других стихотворений
- Анализ стихотворения Александра Пушкина «Напрасно я бегу к сионским высотам»
- Анализ стихотворения Александра Пушкина «Товарищам»
- Анализ стихотворения Александра Пушкина «Окно»
- Анализ стихотворения Александра Пушкина «Разговор книгопродавца с поэтом»
- Анализ стихотворения Александра Пушкина «Слыхали ль вы за рощей глас ночной»
Между двойною бездной.
Я люблю тебя и небо, только небо и тебя,
Я живу двойной любовью, жизнью я дышу, любя.
В светлом небе – бесконечность: бесконечность милых глаз.
В светлом взоре – беспредельность: небо, явленное в нас.
Я смотрю в пространство неба, небом взор мой поглощен.
Я смотрю в глаза: в них та же даль пространств и даль времен.
Бездна взора, бездна неба! Я, как лебедь на волнах,
Меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах.
Так, заброшены на землю, к небу всходим мы, любя.
Я люблю тебя и небо, только небо и тебя.
Аргонавты
— 1 —
Дорога
Долга…
И, простершие строго
Рога
Золотые, —
— Под облако —
— В дымы седые
Трубят —
— Аргонавты, —
Став
С нардами:
— «Длани
Свои простирайте
Огню!
— И — из солнечной ткани
Свою надевайте
Броню!»
И два раза —
— Рога —
— Проговорили
Строго…
— 2 —
Вода —
Мельк
Алмаза —
— И — Блески
Червонца
И лал,
Нестерпимый
Для глаза —
— Стоусый, —
Стоносый, —
Льет русые
Росы —
— Диск
Солнца —
— В тимпанные
Трески
И —
В визг…
Арго, —
В ветер
Натягивая —
— Парус
Бледно перловый,
И —
— Вздрагивая
В бирюзовый эфир —
— Кузов
Клонит…
— 3 —
Всё —
Минет…
Шар —
Тонет…
Жар —
Стынет.
И небо
В рубинах
Над нами;
И —
— В синий эфир
Улетая —
— Уже
Над орлами —
— Наш Арго,
Наш Арго, —
— Наш
Арго —
Забил —
— Золотыми
Крылами.
1903, 1929 год
Телеграфист
Окрестность леденеет
Туманным октябрем.
Прокружится, провеет
И ляжет под окном, —
И вновь взметнуться хочет
Большой кленовый лист.
Депешами стрекочет
В окне телеграфист.
Служебный лист исчертит.
Руками колесо
Докучливое вертит,
А в мыслях — то и се.
Жена болеет боком,
A тут — не спишь, не ешь,
Прикованный потоком
Летающих депеш.
В окне кустарник малый,
Окинет беглый взгляд —
Протянутые шпалы
В один тоскливый ряд,
Вагон, тюки, брезенты
Да гаснущий закат…
Выкидывает ленты,
Стрекочет аппарат.
В лесу сыром, далеком
Теряются пески,
И еле видным оком
Мерцают огоньки.
Там путь пространства чертит…
Руками колесо
Докучливое вертит;
А в мыслях — то и се.
Детишки бьются в школе
Без книжек (где их взять!):
С семьей прожить легко ли
Рублей на двадцать пять: —
На двадцать пять целковых —
Одежа, стол, жилье.
В краях сырых, суровых
Тянись, житье мое! —
Вновь дали мерит взором —
Сырой, осенний дым
Над гаснущим простором
Пылит дождем седым.
У рельс лениво всхлипнул
Дугою коренник,
И что-то в ветер крикнул
Испуганный ямщик.
Поставил в ночь над склоном
Шлагбаум пестрый шест:
Ямщик ударил звоном
В простор окрестных мест.
Багрянцем клен промоет —
Промоет у окна.
Домой бы! Дома ноет,
Без дел сидит жена, —
В который раз, в который,
С надутым животом!..
Домой бы! Поезд скорый
В полях вопит свистком;
Клокочут светом окна —
И искр мгновенный сноп
Сквозь дымные волокна
Ударил блеском в лоб.
Гремя, прошли вагоны.
И им пропел рожок.
Зеленый там, зеленый,
На рельсах огонек… —
Стоит он на платформе,
Склонись во мрак ночной, —
Один, в потертой форме,
Под стужей ледяной.
Слезою взор туманит.
В костях озябших — лом.
А дождик барабанит
Над мокрым козырьком.
Идет (приподнял ворот)
К дежурству — изнемочь.
Вдали уездный город
Кидает светом в ночь.
Всю ночь над аппаратом
Он пальцем в клавиш бьет.
Картонным циферблатом
Стенник ему кивнет.
С речного косогора
В густой, в холодный мрак —
Он видит — семафора
Взлетает красный знак.
Вздыхая, спину клонит;
Зевая над листом,
В небытие утонет,
Затянет вечным сном
Пространство, время. Бога
И жизнь, и жизни цель —
Железная дорога,
Холодная постель.
Бессмыслица дневная
Сменяется иной —
Бессмыслица дневная
Бессмыслицей ночной.
Листвою желтой, блеклой,
Слезливой, мертвой мглой
Постукивает в стекла
Октябрьский дождик злой.
Лишь там на водокачке
Моргает фонарёк.
Лишь там в сосновой дачке
Рыдает голосок.
В кисейно-нежной шали
Девица средних лет
Выводит на рояли
Чувствительный куплет.
*****
Родине
Рыдай, буревая стихия,
В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, —
Безумствуй, сжигая меня!
В твои роковые разрухи,
В глухие твои глубины, —
Струят крылорукие духи
Свои светозарные сны.
Не плачьте: склоните колени
Туда — в ураганы огней,
В грома серафических пений,
В потоки космических дней!
Сухие пустыни позора,
Моря неизливные слез —
Лучом безглагольного взора
Согреет сошедший Христос.
Пусть в небе — и кольца Сатурна,
И млечных путей серебро, —
Кипи фосфорически бурно,
Земли огневое ядро!
И ты, огневая стихия,
Безумствуй, сжигая меня,
Россия, Россия, Россия, —
Мессия грядущего дня!
Август 1917 года, Поворовка
*****
История создания
Стихотворение, опубликованное в третьем по счёту сборнике Валерия Брюсова «Me eum esse» («Это я», 1897) под заголовком «Я люблю…», датируется июнем 1897 года. В это время двадцатитрёхлетний скандально известный поэт-декадент – всё ещё студент и всё ещё проживает в доме своих родителей, в большой семье, где с недавнего времени появилась выпускница французской католической школы в Москве, чешка по национальности, Иоанна Матвеевна Рунт: она служит гувернанткой младших детей Александра, Лидии и Евгении, и ей двадцать один год. Валерий к тому времени уже пережил две бурные любовные драмы (первая любовь Брюсова, Елена Краскова, скоропостижно скончалась от чёрной оспы весной 1893 года; со второй, Натальей Дарузес, он расстался в 1895 году) и в скромной гувернантке сумел распознать надёжную подругу, с которой он затем счастливо прожил до конца своей жизни (свадьба состоялась 28 сентября 1897 г.; пережив поэта на сорок лет, Иоанна Матвеевна Брюсова была верной хранительницей и издательницей его наследия).
Зима
Снега синей, снега туманней;
Вновь освеженной дышим мы.
Люблю деревню, вечер ранний
И грусть серебряной зимы.
Лицо изрежет ветер резкий,
Прохлещет хладом в глубь аллей;
Ломает хрупкие подвески
Ледяных, звонких хрусталей.
Навеяв синий, синий иней
В стеклянный ток остывших вод,
На снежной, бархатной пустыне
Воздушный водит хоровод.
В темнеющее поле прыснет
Вечерний, первый огонек;
И над деревнею повиснет
В багровом западе дымок;
Багровый холод небосклона;
Багровый отблеск на реке…
Лениво каркнула ворона;
Бубенчик звякнул вдалеке.
Когда же в космах белых тонет
В поля закинутая ель,
Сребро метет, и рвет, и гонит
Над садом дикая метель, —
Пусть грудой золотых каменьев
Вскипит железный мой камин:
Средь пламенистых, легких звеньев
Трескучий прядает рубин.
Вновь упиваюсь, беспечальный,
Я деревенской тишиной;
В моей руке бокал хрустальный
Играет пеной кружевной.
Вдали от зависти и злобы
Мне жизнь окончить суждено.
Одни суровые сугробы
Глядят, как призраки, в окно.
Пусть за стеною, в дымке блеклой,
Сухой, сухой, сухой мороз, —
Слетит веселый рой на стекла
Алмазных, блещущих стрекоз.
1907 год, Петровское
*****
Воспоминание
Декабрь… Сугробы на дворе…
Я помню вас и ваши речи;
Я помню в снежном серебре
Стыдливо дрогнувшие плечи.
В марсельских белых кружевах
Вы замечтались у портьеры:
Кругом на низеньких софах
Почтительные кавалеры.
Лакей разносит пряный чай…
Играет кто-то на рояли…
Но бросили вы невзначай
Мне взгляд, исполненный печали.
И мягко вытянулись, — вся
Воображенье, вдохновенье, —
В моих мечтаньях воскреся
Невыразимые томленья;
И чистая меж нами связь
Под звуки гайдновских мелодий
Рождалась… Но ваш муж, косясь,
Свой бакен теребил в проходе…
Один — в потоке снеговом…
Но реет над душою бедной
Воспоминание о том,
Что пролетело так бесследно.
*****
