Размер и рифмовка
Стихотворение написано четырёхстопным ямбом. Рифмовка перекрёстная, женская рифма чередуется с мужской. Чёткая форма, выверенная композиция – всё передаёт мужскую точку зрения на женскую сущность.
Анализ стихотворения Гумилева «Она» поможет узнать жанр, тему, идею, средства выразительности
Николай Гумилев «Она» анализ
Год написания
— 1912
Николай Гумилев «Она» история создания
: стихотворение «Она» впервые опубликовано в сборнике «Чужое небо» в 1912 году, который критики считают первым по-настоящему акмеистическим. По словам , это стихотворения о ней.
Основная тема
– тема любви лирического героя.
Основная мысль —
только любовь делает человека счастливым.
Идеей
является понимание того, что любовь к женщине всегда загадочна и необъяснима.
Стихотворение написано четырехстопным ямбом
, в большинстве своем рифма точная, чередование мужской и женской рифм; рифмовка перекрестная.
Повествование ведется от 1-го лица (лирического героя). Можно говорить о максимальном сближении автора и лирического героя. В стихотворении представлен образ героини-возлюбленной, у нее нет имени, она предстает как «женщина». На протяжении всего повествования перед нами возникает образ героини. Мы понимаем, что она – поэтесса («Ее душа открыта жадно/ Лишь медной музыке стиха»), причем поэтесса очень талантливая, так как лирический герой идет к ней «Учиться мудрой сладкой боли / В ее истоме и бреду». Описывается героиня с нежностью, любовью, благоговением: «Назвать нельзя ее красивой,/ Но в ней все счастие мое».
Ключевыми словами в стихотворении являются слова, наиболее ярко характеризующие героиню: «молчанье», «усталость», «томление», «мерцанье зрачков», «душа», «мудрая, сладкая боль».
Композиция стихотворения:
Произведения состоит из трех частей:
1) 1-3 строфы,
2) 4 строфа,
3) 5 строфа.
Гумилев «Она» средства художественной выразительности:
— эпитеты («таинственное мерцанье», «четки сны», «райский, огненный песок»);
— сравнения («четки сны ее, как тени»);
— гиперболы («держит молнии в руке»);
— метафоры («горькая усталость», «медная музыка стиха», «мудрая, сладкая боль», «душа открыта жадно»
).
— аллитерация наблюдается в строках: 3 (т), 7(д), 12(в,н), 13(ж,д), 17(т,л), 20(н). Звук при частотном употреблении придает тексту чувственный оттенок благодаря своей взрывной природе. Сонорные звуки яркие, солнечные, они определяют земную ипостась, выражают земные радости.
— Ассонанс.
В стихотворении доминируют 2 звука: и . Звук ассоциируется в сознании с прямотой, искренностью, открытостью высказываний (что характерно для программных акмеистов), а также звук придает тексту мелодичность. Два основных звука в тексте закреплены и в его названии: н .
С помощью тщательно отобранных лексических средств, звукописи, образных художественных средств, четкости композиции, отказа от эффектных рифм Гумилев достигает той высоты языка, его чистоты и доступности, которая, по мнению акмеистов, и должна стать основой новой поэзии.
Н. Гумилев «Она»
Я
знаю женщину: молчанье, Усталость горькая от слов Живет в таинственном мерцаньи Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха, Пред жизнью дольней и отрадной Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый, Так странно плавен шаг ее, Назвать нельзя ее красивой, Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий, И смел и горд – я к ней иду Учиться мудрой сладкой боли В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке
Я знаю женщину: молчанье, Усталость горькая от слов, Живет в таинственном мерцанье Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха, Пред жизнью, дольней и отрадной Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый, Так странно плавен шаг ее, Назвать нельзя ее красивой, Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий И смел и горд — я к ней иду Учиться мудрой сладкой боли В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений И держит молнии в руке, И четки сны ее, как тени На райском огненном песке.
Анализ стихотворения «Слова (Словом можно убить)» Шефнера
Стихотворение «Слова» — одно из самых узнаваемых произведений поэта и прозаика Вадима Сергеевича Шефнера. В нем поэт соединяет гражданскую и философскую лирику, в середине XX века перекликаясь с традициями русской классической поэзии XIX века.
Стихотворение опубликовано в сборнике «Нежданный день» в 1956 году. Его автору 42 года, позади несколько лет, когда его стихи не принимали в печать, он был вынужден больше заниматься переводами. В этот же период В. Шефнер дебютирует в фантастической прозе.
Произведение состоит из двустиший с парной рифмой, всего 14 строф, по жанру – гражданская лирика. По композиции условно делится на 2 части. В первой автор говорит о феномене слова вообще, во второй – о значении конкретных слов «Слава, Родина, Верность, Свобода и Честь».
Лирический герой – сам поэт, в обращении к читателю он использует, в том числе, повелительное наклонение: не делай, храни, береги. В последней строке он впрямую и на «ты» говорит с читателем: эти слова тебе могут помочь! Для усиления призыва 12 и 14 строфа завершаются восклицательными знаками.
Поэт показывает, что его цель – не только побудить к взвешенному, вескому употреблению важных слов, но и показать, как они связаны с поступками. В первых строфах местоимение «мы» подчеркивает общность дорогих сердцу каждого человека слов. «Словом можно убить» — самое афористичное выражение этого стихотворения. В середине произведения появляется «он», тот, кто не ценит слово, чье слово расходится с делом. В конце идет императивное обращение к читателю, в том числе, к юному, только вступающему в жизнь.
Эпитеты просты и реалистичны: дневные, ночные, гордых, сладким
Привлекает внимание глагольность произведения, «слово» (и его производные) — почти в каждой строке, самая значимая лексика находится в 6 строфе, она подчеркнуто выделена написанием с прописной буквы: Слава, Родина, Верность, Свобода, Честь
Поэт использует повторы в начале строк: есть слова, словом можно. Много сравнений: словно раны, суд, как знамена, как буря, как ночь, разменной монетой. Попадается и книжная, устаревшая лексика: разящий, иль. Метафора: слово можно в разящий свинец перелить. Тире в пунктуации этого стихотворения становится его отличительной особенностью, оно встречается в 7 строфах из 14.
Вадим Шефнер в 1956 году написал хрестоматийное стихотворение «Слова» о силе сказанного слова, о нестареющем смысле тех слов, которые принято называть высокими: Родина, честь. В нем он обращается как к своим современникам, так и к будущим поколениям.
Анализ стихотворения Гумилева «Шестое чувство»
Не секрет, что русский поэт Николай Гумилев обладал неким даром предвидения. Во всяком случае, он очень точно в одном стихотворении описал собственную смерть и человека, который оборвет его жизнь. Поэт не знал лишь точной даты гибели, хотя и предвидел, что случиться это довольно скоро.
Именно этому удивительному дару Николай Гумилев посвятил свое стихотворение «Шестое чувство», написанное в 1920 году – менее, чем за год до собственной смерти. В это произведении нет каких-либо мистических пророчеств, которые впоследствии бы пришлось расшифровывать литературоведам. Автор лишь пытается понять, что собой представляет это пресловутое шестое чувство, и на чем именно оно основано.
С присущим ему фундаментализмом Николай Гумилев рассматривает различные аспекты жизни человека, подчеркивая, что каждый из нас стремиться, в первую очередь, к материальным благам. «Добрый хлеб», женщины и вино – вот тот минимум, которым вполне может довольствоваться любой мужчина, который прекрасно знает, как распорядиться этими бесценными дарами жизни. Гораздо сложнее обстоят дела с духовными ценностями, которые невозможно «ни съесть, ни выпить, не поцеловать». В самом деле, что делать с розовой утренней зарей и бессмертными стихами, которые неосязаемы, но наполняют душу трепетным волнением? Ответа на этот вопрос нет и у Николая Гумилева. Однако поэт убежден, что именно умение наслаждаться прекрасным влияет на развитие не только пяти основных чувств человека, но и наделяет его даром предвидения .
Его автор сравнивает с крыльями ангела, считая, что шестое чувство имеет божественное происхождение. И чем чище человек духовно, тем проще ему увидеть то, что скрыто от нас самой судьбой. Однако при этом Николай Гумилев не отрицает, что подобным даром могут обладать и люди, лишенные высоких моральных качеств. И «появившиеся крылья» на плечах «скользкой твари» вызывают у нее ощущение полного бессилия, а также боль и страдания, ведь теперь придется принести миру огромную жертву – отказаться от душевной грязи, стать лучше и чище.
Процесс обретения шестого чувства, по мнению Николая Гумилева, является весьма длительным и болезненным. Прибегнув к весьма красочной метафоре, поэт сравнивает его появление с операцией, благодаря чему «под скальпелем природы и искусства» человек со временем обретает возможность предвидеть будущее. Однако знания эти весьма обременительны, потому что под их тяжестью «кричит наш дух, изнемогает плоть». Автор не считает нужным объяснять в данном произведении, почему именно судьба того, кого в наши дни называют ясновидящим, является столь незавидной . Но, по воспоминаниям очевидцев, дар этот очень сильно угнетал Николая Гумилева, который предвидел очень многие события собственной жизни, однако не мог их изменить. В частности, доподлинно известно, что его любовь к поэтессе Анне Ахматовой, которую он считал порождением темных сил, а свою супругу именовал не иначе, как колдуньей, заставила поэта совершить три попытки самоубийства. Таким образом Николай Гумилев пытался разорвать порочный круг, понимая, что не сможет существовать без избранницы, и при этом доподлинно зная, что, согласившись выйти за него замуж, Ахматова превратит его жизнь в сплошной кошмар. Именно поэтому поэт подсознательно искал смерти и был готов ее принять, зная, что век его короток. И именно шестое чувство подсказало Гумилеву, что он не умрет в собственной постели
в обществе нотариуса, как благопристойный гражданин, а будет расстрелян (во имя или вопреки?) собственной любви менее, чем через год после создания этого стихотворения.
Убедил командование, что нужен на войне
Николай Степанович не бежал от войны — Первую мировую он встретил горячим желанием честно отдать свой гражданский и военный долг. Он хотел на фронт, им двигали идеалы рыцарства, но ему сразу отказали — по причине уже упомянутого выраженного косоглазия.
На помощь пришли его красноречие и воля. Начальник военного присутствия Царского Села и врачи оказались бессильны перед риторическим мастерством поэта: он убедил их в том, что его пребывание на фронте просто жизненно необходимо.
Будучи человеком совершенно штатским, Гумилев на войне демонстрировал удивительную ясность мышления и спокойствие. Премудрости военного дела он схватывал на лету.
Среди лишений военного времени Николай Гумилев сформулировал для себя очень важную мысль:
«Мне с трудом верится, чтобы человек, который каждый день обедает и каждую ночь спит, мог вносить что-нибудь в сокровищницу культуры духа. Только пост и бдение, даже если они невольные, пробуждают особые, дремавшие прежде силы».
Большинство военных стихов Гумилева вошли в сборник «Колчан» (1916), пронизанный христианской символикой. Анна Ахматова считала, что главная тема сборника — православие.
Среди прочих наград за свое мужество Николай Гумилев получил два солдатских Георгиевских креста.
Тропы и образы
В первой строфе Гумилёв использует три мифологических образа. Новый мир (эпитет) – противопоставленный советскому «мы наш, мы новый мир построим». Это мир с Богом, Богом задуманный. Поэтому Бог склоняет к нему своё лицо (метафора).
Два следующих библейских события в стихотворении отсылают к Слову Божьему и создают метафору силы слова.
Вторая строфа похожа на фреску в церкви. Орёл – одно из библейских животных, но и он покоряется слову. Даже небесные светила подвластны ему, их Бог сотворил словом. Слово сравнивается с розовым пламенем (Гумилёв никак не мог сделать его красным). В пламени – разрушение и созидание одновременно.
В третьей строфе числа сравниваются с домашним подъяремным скотом. Они порабощены человеком, приручены. чтобы восполнять его интеллектуальные и материальные нужды. Поэтому числа называются умными (метафорический эпитет).
Патриарх, изображённый в четвёртой строфе, умён, он не решается обратиться к звуку, не бросает слов на ветер. Метафора «себе под руку покоривший и добро и зло» как раз и свидетельствует о его мудрости и богоизбранности.
Соединяя в образе патриарха два древних мира, античный и ветхозаветный, Гумилёв противопоставляет их собственному миру по принципу одухотворённости и бездуховности.
В пятой строфе появляется авторское «мы». Гумилёв не противопоставляет себя как знающего истину остальным современникам. Он не уходит от ответственности. Метафора первой части пятой строфы объясняется прямой и почти дословной ссылкой на Библию. Слово потому осияно, что оно – Бог.
Дважды повторённое слово «предел» в последней строфе не случайно. Оно входит во фразеологизм поставить пределом.
Тавтология подчёркивает приземлённость остановившихся в развитии современников. Повторение корней в метафорических эпитетах мёртвый – омертвелый создаёт в одной строфе двойную тавтологию. Второй повтор является следствием первого.
Образ последних двух строк отсылает к библейской связи святости с благоуханием, а нечистоты с дурным запахом. В сравнении слов с трудолюбивыми пчёлами, мёртвых слов (метафорический эпитет) с мёртвыми пчёлами заключена основная мысль стихотворения.
Высокий стиль стихотворения обеспечивают церковнославянизмы.
Анализ стихотворения Николая Степановича Гумилева «Война»
Поэт отправился на фронт добровольцем, хотя по состоянию здоровья имел освобождение от военной службы и мог без труда отказаться от призыва. Первый год вызвал самые яркие перемены и впечатления: за храбрость и мужество Гумилевбыл отмечен двумя Георгиевскими крестами, а позже получил чин прапорщика. Тогда же появились поэтические тексты, составляющие небольшое наследие военной лирики Гумилева.
В основе стихотворения, датированного осенью 1914 г., лежит развернутое сравнение двух на первый взгляд противоположных занятий: разрушительного военного дела и созидательного крестьянского труда. Этой логике подчинено описание картины боя, в котором треск пулемета и звук пролетающих снарядов сравниваются с приметами деревенского пейзажа — лаем цепного пса и жужжанием пчел.
Лирический герой продолжает аналогию: победные крики солдат напоминают ему пение земледельцев после трудного дня жатвы. Комплекс сравнений подготавливает читателя к парадоксальному выводу о «мирном селенье» и «благостном вечере», с которыми ассоциируется батальная сцена в сознании автора.
Заявления о сходстве мирного и военного дел пересыпаны намеками на их отличия. Последние демонстрируются колористической лексикой с обозначением кроваво-красных оттенков: мед получает «ярко-красный» цвет, а поля обильно смочены в крови
Поэт акцентирует внимание на различиях при помощи метафоры: цель солдат-тружеников — посев подвига и урожай славы
С началом третьего катрена претерпевает изменения стиль произведения: появляются возвышенные торжественные интонации, подкрепленные книжной лексикой. В этом отрывке содержатся ключевые моменты философской концепции поэта. Декларируются святость «величавого дела войны» и поддержка высших сил, выступающих на стороне русских солдат. Воинам помогают фантастические фигуры шестикрылых ангелов.
Вторая часть «Войны» выстроена в форме молитвы. Возвращаясь к сравнению мирной страды и ратного дела, герой просит благословить бойцов-тружеников. Искренность веры последних не вызывает сомнения: «их сердца горят» перед Богом, как свечи. В общей массе имеется избранный, о котором лирический герой печется больше всех: это воин, способный проявить снисхождение к поверженному врагу. Патриотический пафос стихотворения не противоречит гуманистическим идеалам, которые символизирует христианский «братский поцелуй».
Текст
Несколько позже Гумилёв на себе узнает, что в мире не всегда есть место милосердию, а казнить тебя могут даже те, за кого ты воевал.
Как собака на цепи тяжелой,Тявкает за лесом пулемет,И жужжат шрапнели, словно пчелы,Собирая ярко-красный мед.
А «ура» вдали — как будто пеньеТрудный день окончивших жнецов.Скажешь: это — мирное селеньеВ самый благостный из вечеров.
И воистину светло и святоДело величавое войны.Серафимы, ясны и крылаты,За плечами воинов видны.
Тружеников, медленно идущихНа полях, омоченных в крови,Подвиг сеющих и славу жнущих,Ныне, Господи, благослови.
Как у тех, что гнутся над сохою,Как у тех, что молят и скорбят,Их сердца горят перед Тобою,Восковыми свечками горят.
Но тому, о Господи, и силыИ победы царский час даруй,Кто поверженному скажет: «Милый,Вот, прими мой братский поцелуй!»
осень 1914 года
В стихотворении «Война» Николай Гумилёв попытался соединить в художественное целое войну и труд крестьянина. Автор сравнивает собаку и пулемёт, пчёл и шрапнели, что придаёт стихам своеобразный колорит.
Написаны строки осенью 1917 года, вскоре после начала Первой мировой войны. Ещё можно сравнивать символы смерти и жизнь крестьянина, так как в глазах поэта и офицера ещё стоит эйфория, присущая первым битвам. Позже про войну Гумилёв скажет другое, но пока можно сравнивать.
Арест
В начале августа 1921 года газеты анонсировали выход нового сборника стихов Гумилева с библейским названием «Огненный столп». Это само по себе было прямым вызовом.
Уже 3 августа Николай Гумилев был арестован по подозрению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В.Н.Таганцева».
Дальше началась странная трагическая история: Николай Степанович давал показания с нескрываемым желанием усугубить свое и без того опасное положение: он подчеркнуто выразил несогласие с политикой большевистского режима (хотя в жизни относился к этому менее враждебно), заявил почтение к царской семье, поддержал действия кронштадтских повстанцев, к которым в действительности не имел отношения.
Всеми своими действиями он словно приближал себя к высшей мере наказания.
«Поэты — лучшие правители»
Так считал Гумилев, поскольку поэты мастерски владеют наукой складывать из хаоса слов стройные конструкции, то и из хаоса вещей и слов смогут создать гармонию.
Н. С. Гумилев, З. И. Гржебин, А. А. Блок
Этой экстравагантной теорией он немало удивил знаменитого писателя Гилберта Честертона, с коим имел удовольствие познакомиться в Лондоне в 1917 году. Вояж в Европу был вызван желанием Гумилева перевестись на Салоникский фронт и отправиться в русский экспедиционный корпус в Париж, куда он добирался через Швецию, Норвегию и Англию.
В британской столице он также познакомился с поэтом Уильямом Батлером Йейтсом. В Париже Николай Гумилев проходил службу в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства.
Поэзия и религия
Теме, которая затронута в этом стихотворении, Николай Гумилев посвятил несколько статей. Они занимают не последнее место в его творчестве. Полагая, что поэзия и религия являются сторонами одной монеты, русский поэт говорил о необходимости духовной работы. Этот труд должен преследовать не эстетическую или этическую цель, а более высокую, неизвестную простому смертному. Благодаря этике человек адаптируется в обществе. Эстетика развивает его способность получать наслаждение. Религия и поэзия находятся выше этих категорий. Неспособность людей постигать высшее предназначение Слова, по мнению Гумилева, приводит к тому, что оно становится мертвым.
Стихотворение «Слово» охватывает разные эпохи в истории человечества. В этом произведении поэт говорит в первую очередь о высоком духовном начале человека, о забвении духа, которое было характерным для времени, в котором он жил. Спасти человечество может лишь религия и поэзия – сферы, которые находятся выше обычного разума. А основной их категорией является Слово.
Отсылки к Библии
Для того чтобы продемонстрировать былую власть слова над миром, Гумилёв пишет, что оно было способно остановить солнце и разрушить города. Эти образы не случайны.
Когда и где в библейском тексте было остановлено солнце?
Сюжет об остановке солнца находится в ветхозаветной Книге Иисуса Навина. Он связан с историей завоевания израильским народом земли обетованной — с битвой с аморрейскими царями. Иисус воззвал к Богу, и по воле Господа было остановлено солнце: «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день?» (Нав. 10:13–14). Слово здесь, как и в тексте Гумилева, — орудие воли Всевышнего.
Где в Библии «словом разрушали города»?
Эта строка Гумилёва снова отсылает к эпизоду из книги Иисуса Навина. Когда израильский народ входил в обетованную землю, на его пути встал укрепленный город — Иерихон. Для того чтобы его сокрушить, народ обходил вокруг стен города и трубил в трубы: «Народ воскликнул, и затрубили трубами. Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом, и обрушилась стена города до своего основания» (Нав. 6:19).
Образ труб («трубного гласа») также встречается в Откровении Иоанна Богослова как обязательный атрибут Ангелов Апокалипсиса.
Страшный суд, Виктор Васнецов (фрагмент). 1904.
Что такое «огненный столп»?
Стихотворение «Слово» входит в последний поэтический сборник Гумилёва «Огненный столп» (1921 год). Само название сборника указывает на религиозные аллюзии.
В Библии «огненный столп» встречается в книге Исход: «И двинулись сыны Израилевы из Сокхофа и расположились станом в Ефали. Господь же шел пред ними в столпе огненном, светящем, дабы идти им и днем и ночью. Не отлучался столп огненный и столп облачный от лица народа» (Исход 13:20–22).
Этот же образ присутствует в Апокалипсисе: «Видел я Ангела , сходившего с неба , и лицо его как солнце, и ноги как столпы огненные» (Откр. 10:1).
Переход евреев по дну Красного моря. Картина Даниэля Герхарца
«В начале было Слово…» — что имел в виду Гумилёв?
«И в Евангельи от Иоанна Сказано, что Слово это — Бог». Эти гумилёвские строки — прямая отсылка к одной из самых известных новозаветных цитат: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоан. 1:1). Согласно христианскому вероучению, Бог троичен, и одна из ипостасей Пресвятой Троицы — Бог-Сын, также именуется и Богом-Словом (Логосом по-гречески)».
Что такое «умное число»?
В «Слове» Гумилёва показано противопоставление слова и числа. В этом отрывке замена слов числом знаменует несчастливое событие: все те «оттенки смысла», которые передает «умное число», оказываются теперь более важными, чем созидательная сила слова. Та живая сила, божественный звук, однажды потрясший стены города, сменяется немым, недвижимым числом.
Образ седого патриарха, который молча чертит на песке число, восходит к образу Пифагора или, как отмечают некоторые исследователи, пророка Моисея, жизнь которого описана в ветхозаветной Книге Чисел.
Моисей.
Чем же пахнет слово?
Образ мертвых, дурно пахнущих слов указывает на мифологические представления, согласно которым благоухание является знаком блаженства, а дурной запах — знаком смерти, зла.
Он сопоставляет былое Божественное слово с обыкновенными словами, которые оказываются «мертвыми».
Непонятные слова
Оный (устар.) — тот, тот самый;
Осиянный (устар. высок.) — озаренный, освещенный;
Подъяремный (устар.) — находящийся в порабощении у кого-то, под ярмом. У самого же слова «ярмо» два значения: 1) деревянный хомут для рогатого скота; 2) бремя, тяжесть.
Патриарх — изначально это слово означало главу рода, большой семьи. Именно в этом смысле оно и употреблено в стихотворении.
Занегина Ася
Последнее письмо к Богу
«Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилев» — вероятно, последнее письменное свидетельство поэта.
Последняя фотография Н. Гумилева, сделанная в ЧК
Эти слова обнаружил среди множества надписей, нацарапанных на стенах камеры 7 ДПЗ на Шпалерной, 20-летний студент Г.А. Стратановский — в будущем известный филолог.
Гумилев и еще 56 осужденных были расстреляны в ночь на 26 августа. Место расстрела и захоронения до сих пор остается неизвестным. Поэту было всего 35 лет…
Марина Цветаева сказала об этом событии удивительно точные слова:
«Самое идеологическое из всех правительств в мире поэта расстреляло не за стихи (сущность), а за дела, которые мог сделать всякий».
Поэта реабилитировали только в 1992 году.
Николай Гумилёв. «Георгий Победоносец». Читает Константин Хабенский
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
ПОМОЧЬ
Библейские аллюзии стихотворения
Прежде всего, библейским представляется противопоставление духовного слова (Словом называется в Библии Бог) и чисел. Книга Чисел в Ветхом Завете повествует об исторических событиях и правилах, то есть о вещах земных. Упоминание остановленного словом солнца есть в Книге Иисуса Навина, который во время битвы за завоевание обетованной земли остановил солнце, воззвав к Богу. Стену города Иерихона тоже разрушил под предводительством Иисуса Навина крик народа и трубы по воле Божьей.
Патриарх, чертящий число на песке – образ скорее античный. Одни связывают его с Пифагором, другие с Архимедом, который умер в Сиракузах, когда на город напали римляне. Архимед сидел над чертежами. Именно сосредоточенность на числах и просьба не мешать стали причиной его гибели. Слово всесильно, а числа губительны.
Некоторые исследователи видят в седом патриархе Моисея, который был косноязычен, слова не давались ему, в отличие от чисел.