Рандеву с непредвиденным исходом
На краешке ванильной табуретки Она сконфуженно и сгорбленно сидит. И запах кожи в кухонной розетке… Он смотрит на нее, она молчит. Суицидальным рандеву случилось странно, Она звала его попить вечерний чай. Да, он пришел. В менажнице хрустальной Лишь почерствевший твердый каравай Нашел он и одернул руку нервно, «Некроз»,- с сочувствием подумала она, Решила потчевать заплесневелым хлебом И налила в бокал воды вместо вина. Он понимал еще при первой встрече: Ее безумие – болезнь, а не каприз. Так будь он проклят, что пришел в тот вечер, И не предвидел будущий сюрприз! Она ему премило улыбалась, А он загадочно смотрел на дверь. Заранее смеялась и прощалась, Но, в чем подвох, он понял лишь теперь… Осталось взять из спальни одеяло, Укрыть ее, забыться и уйти Из этого холодного подвала… И чай купить за рубль по пути.
(с) Анна Лагунова-Юннис
GothComics
Кладбищенский романс Покоем дышит место то, Куда держу я путь. И пусть дорог на свете сто, Нам с этой не свернуть. Цветет кладбищенский люпин – По воздуху развеян яд, Вдали мне виден мрачный клин — Могилы выстроились в ряд.
Не дышит дерево крестов, Гранит холодный вечно спит, Не слышно пение дроздов — Лишь ворон жалобно хрипит.
Горят в тени берез одни Над росчерком слезливых эпитафий Туманно-белые огни — Чужие лица с черно-белых фотографий.
Трава шумит, пьяна росою, Алеет россыпью гвоздик. Голодный пес в канаве стонет, И слышен в небе птичий крик.
Венки дрожат под ветром сильным, И ленты рвутся в небеса… Не долетают с тропки пыльной Сюда людские голоса.
Здесь бледен свет полночных звезд, Не слышны путников шаги.. Березы смотрятся под мост В глубь заколдованной реки
Волна ее как ночь черна, Сияньем солнца не согрета, Очарованием полна, Река зовется русской Летой.
Тот, кто смотрелся в глубь ее, О бренной жизни забывал, И рай, где кружит воронье, В стихах на камне воспевал.
Оград очерненный металл, Витиеватые узоры… Мне этот мир дороже стал, Чем по ту сторону забора
Все мертво здесь: пороки, грязь, Цинизм и холод рассуждений. В гробах истлели знать да власть, Червями съеден чистый гений
Здесь судей нет, здесь все равны. И предрассудки позабыты, Спят кесари и видят сны, Все одинаково зарыты.
Сыра для всех могил земля. Для всех поют вороньи стаи. Для нищего, для короля Воронам ветер подпевает
Сумасшедшая кукла
Не смотри на меня так испуганно, что же? Взгляд слезливый мою обжигает зарю, Я погибла, истлела, о Дьявол, о Боже! Кто украл и измучил душонку мою?
Не смотри, твои слезы стекают на небо Собираются в лужи озоновых дыр И кометы слетают к преддверию склепа Где отныне уснул мой похищенный мир
Где-то там, за окном расцветает полынью Мой утраченный разум, бесцветная кровь И оттуда разит подгнивающей стынью — Черви в мертвую впились старуху-любовь…
Что ты смотришь в прореху меж сломанных ребер Нету сердца, его отобрала тоска лишь оттиснут на шее порядковый номер Грязью выкрашен рот, полный лжи и песка…
Что же смотришь фарфоровым выбитым глазом Мы теперь одинаковы, белы, глупы, Наши платья лоснятся поддельным алмазом Наши рты из стекла. Наши взгляды слепы…
Что же кукла моя, я с тобою болтаю Нашим кукольно-льстивым, блатным языком Я сломалась, ослепла, но все-таки знаю, Что закат освещает наш кукольный дом… Нечто готичное
Небо в мглистой черной пене Дико и темно, Алый бархат жжет колени, Алое вино
Или кровь во рту пылает? Стелется туман… Блеск свечей в ночи мерцает, Свет же есть – обман.
Только тени на обоях, Атлас кружевной. В окна полночь тихо воет. Темень и покой….
Ворон угольный крылами Машет на плече, Тишь клубится над углами В трауре ночей….
Канделябры полыхают Лунным серебром, Полночь нитью обвивает Мой проклятый дом…
Полок адские сплетенья Пляшут на стенах: Черепа, кресты, куренья И могильный прах,
Пыльных стопок вереницы- Уолпол или Скотт… Паукам добыча снится В шуме чудных нот:
Где-то Реквием играет… Дико и темно…. Это кровь во рту пылает Или же вино?
Пардон, если что-то было не в тему…
Вампир
Бронзовой дорогой – сквозь дворы, Арочные своды и парадные: Внешний мир, как улей изнутри. Все спешат откуда-то куда-то. Я рукой одергиваю плащ И отряхиваю волосы от пыли. Где-то рядом слышен чей-то плач, И тебя, мой друг, недолюбили… Только тени окон свет кидают вскользь, И скрипит неровная брусчатка… Вот, идут влюбленные, но врозь. Город тонет в буйстве беспорядка. Мне от холода заиндевелых душ Так приятно забирать остатки Всех надежд (богатый нынче куш!). Я в роду своем – аристократка: За вуалью спрятав похоть глаз, Я высматриваю жертву жадно. У кого б отнять любовь? (Экстаз!) У кого отнять любовь бесплатно?! А, коснувшись бережно руки Незнакомца или незнакомки, Улыбаюсь, обнажив клыки, Тонкие и острые иголки. Отдавай энергию, мой друг. Отдавай и не жалей, не надо. Что же ты от страха чертишь круг? Я же рай дарю, не муки ада… Ну, подумаешь, немножко поболит. Но зато, какое наслажденье Мой горячий яд тебе сулит… Я прошу, ведь это униженье Заставлять себя тебя просить То, что силой я могу отнять… Просто мне так хочется любить, Просто жажду крови не унять…
(с) Анна Лагунова-Юннис
Категория
Использование различных видов шрифтов является отдельным течением в искусстве тату. Его называют «Letters», что переводится просто — буквы. Но это не простые буквы, ведь от внешнего вида надписи и смысловой наполненности текста зависит многое. Готические надписи тату часто используются для нанесения на кожу знаменитых высказываний. Многим нравятся крылатые фразы на латыни или английском.
Сейчас все чащеготический стиль используется для тату с русскими буквами. Такой вид написания добавляет брутальности даже несерьезной фразе. Если молодой человек захочет сделать татуировку с именем любимой, то с помощью элементов готики надпись на коже можно выполнить очень мужественной и загадочной. Чаще всего готическое написание фраз для татуировок используют мужчины. Но тату надписи готика постепенно перекочевывают и в женские нательные надписи. Это связано с увеличившейся в свое время модой на субкультуру готов. А также желанием девушек казаться более сильными и решительными, что хочется подчеркнуть татуировкой. Готика в тату — это не только специальный шрифт с рваными линиями, широкими штрихами и плотным написанием букв во фразах. Вы можете создать эскиз и распечатать его на принтере, а если закончился картридж, то заправка картриджей алматы поможет справится с этой проблемой. Все чаще средневековые персонажи становятся темой для нательных произведений искусства. Загадочные и агрессивные химеры, мрачные и демонические гаргульи становятся дополнением к шрифтам или отдельными персонажами для тату. Так как для изображения этих готических персонажей использовали большое количество животных — от уродливых орланов до крокодилов, можно создавать любой мрачный эскиз по вкусу. Так как к современной готической субкультуре часто относят и вампирское направление, то часто рядом с тату готические надписи находят себе место на эскизе черные кошки или коварные вампиры. Благодаря переосмыслению классических персонажей в готическом стиле могут изображаться Мэрилин Монро или даже Ленин. Среди кибер-готов популярны татуировки с роботами и персонажами из готических аниме. Есть также отдельная категория тату — это изображение персонажей компьютерных игр а-ля готика с указанием имен или ников. Нанесение такой татуировки придает уверенность и силы владельцу татуировки, которые есть у него в игре. Но которых так не хватает в жизни. Нанесение готических надписей и изображений, на первый взгляд, не требуют высокого профессионализма мастера. Если серьезная фраза на коже «поплывет» через пару лет, это будет очень некрасиво. А банальная татуировка может быстро надоесть. Поэтому к выбору мастера и разработке эскиза нужно относиться очень внимательно.
Плачь и ты по мне
Вот и поменялась я с тобой местами. Ты теперь гуляешь где-то там, в аду. И покрыто тело толстыми шипами, И глаза слезятся в огненном чаду. Сдвинув хмуро брови, плетью такт сбиваешь, Шпорами пронзаешь пол из зала в зал. Помесь тигра с грифом, ты себя узнаешь В отраженье всех разбитых мной зеркал. Я когда-то тоже одиночкой-волком В темени блуждала, нагоняя страх. Скольких я любила? Я не помню сколько, Помню только тех, чей вкусила прах. Ты один остался — отблеск прошлой жизни, За тобой слежу я где-то там, с небес. Я теперь святая, отпевайте тризну. Плачь и ты по мне, новорожденный бес!
(с) Анна Лагунова-Юннис
Видади Молла Вели
Видади Молла Вели
«Мусаддас»
Не думай о нашем страданье, всему наступит конец.
В груди удержи рыданья, слезам наступит конец.
Придёт пора увяданья, цветам наступит конец.
В душе не храни ожиданья — душе наступит конец.
Мне чашу подай, виночерпий, всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
Возлюбленная прекрасна — она истлеет в земле,
Рот ее нежно-красный — и он истлеет в земле,
Локон на шее страстной — тоже истлеет в земле.
И раз ее образ ясный должен истлеть в земле,
Мне чашу подай, виночерпий, — всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
Умрёт властелин вселенной, — что выживет он, не верь.
И царство его погибнет. Во власть и закон не верь.
Всё в мире непостоянно. Что мудр Соломон — не верь.
Вращению мирозданья, если умен, не верь.
Мне чашу подай, виночерпий, всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
И если за годом годы сто веков расцветет,
И если, шумя листвою, сто садов расцветет,
И если сто гиацинтов, сто цветов расцветет,
То разве душа от лживых, от жалких слез расцветет?
Нет! Чашу налей, виночерпий, — всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
Разлука сжигает душу, печалью меня тесня.
Я выпил бокал страданья, он в горе подлил огня.
Никто мне руки не подал, не поддержал меня,
Пока еще есть возможность, радуйся свету дня…
И чашу налей, виночерпий, — всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
Если подумать о жизни — горем она полна.
Ведь одному бриллианту — тысячи душ цена!
Как в зеркале, в каждой грани подлость отражена.
Клянчить себе подачек наша земля должна.
Мне чашу подай, виночерпий, — всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
Цену пустому миру знал Видади больной.
Мир о пощаде просит, словно набат ночной!
Страх и смятенье вижу я в суете земной,
Жизнь коротка, не будет жизни ещё одной.
Мне чашу налей, виночерпий, всему наступит конец.
Нас сгложут могильные черви — всему наступит конец.
Перевод — К. Симонова
Женщина с глазами волка
Осенний вечер. Страхом веет. В проулках – темень и туман. К ней подойти никто не смеет. Она спешит на первый бал. И плечи обнажает платье, И сбился локон на ветру. Её слуга безмолвный сзади – При ней давно уж на посту. Сто лун назад он так пленился И обещался ей служить. Она – прекрасная актриса И любит головы кружить. В движеньях – грация пантеры, А в голосе – сладчайший яд. К ней подойти никто не смеет, Но, тем не менее, глядят С восторгом на лицо принцессы: Глаза дитя. Порочный рот. «Игрок, гадалка, поэтесса… …И ведьма!» — шепчется народ. Она откидывает кудри Рукой ухоженной со лба… «Она смеётся громко. Курит!» — Судачит всё о ней молва. О, женщина с глазами волка! Зачем играешь ты с судьбой? Духи, алмазы, нежность шёлка – То лишь иллюзия пустой, Людской, жестокой, светской жизни. О, где твой разум? Ты ж умна! Беги на волю, в лес-отчизну. Смотри: уже взошла Луна! Твой первый бал последним станет. И сущность не заставит ждать. Ведь ночь, она развеет тайны… Тебе придётся так бежать Быстрее ветра, обгоняя Вдогонку пущенных собак, Кусая встречных и карая Всех без разбора. Просто так… Ты слушаешь меня? Задело? Остановилась, чуть дыша. Глядишь отчаянно и смело, Но в теле боль острей ножа. Поверь, в мирском так мало толку: Интриги, ложь да клевета… О, женщина с глазами волка, Беги скорей! Взошла Луна!
(с) Анна Лагунова-Юннис
Перси Шелли
Перси Шелли
«Летний вечер на кладбище»
Уже горит в рассеявшемся дыме
Полоска предзакатного огня,
Ночь заслонила косами своими
Объятые истомой очи дня.
Туда, где скоро в тьму сольются,
Безмолвие и Сумерки крадутся.
Дню ускользающему заклинанья
Шлют вслед они, царя над всей землей,
Но свет, и звук, и темных нив дыханье
Им отвечают тайною ночной.
Затихли ветры, и трава безмолвна
На кладбище у церкви, мраком полной.
Ты, здание, чьи колокольни-сестры,
Как пламя, над землею вознеслись,
Объято тоже тьмой. Но шпиль твой острый
Еще горит, пронзив ночную высь.
А там, на высоте недостижимой,
В сиянье звезд проходят тучи мимо.
Здесь мертвые покоятся в могилах,
Но в тишине вдруг возникает звук —
Мысль или чувство? — из земли унылой
Встает он, заполняя все вокруг,
И, с небом, с ночью слитый воедино,
Плывет, как смутный шорох над долиной.
Смерть кажется и нежной и смягченной,
Сокрывшей от людей весь ужас свой,
И верю я, как мальчик, увлеченный
Игрою средь могил, что их покой
О тайне величавой нам не скажет,
Что лучшие из снов у ней на страже.
Перевод — Вс. Рождественского
«О смерти»
Потому что в могиле, куда ты пойдешь,
нет ни работы, ни размышления,
ни знания, ни мудрости.
Екклезиаст
Еле зримой улыбкой, лунно-холодной,
Вспыхнет ночью безлунной во мгле метеор,
И на остров, окутанный бездной бесплодной,
Пред победой зари он уронит свой взор.
Так и блеск нашей жизни на миг возникает
И над нашим путем, погасая, сверкает.
Человек, сохрани непреклонность души
Между бурных теней этой здешней дороги,
И волнения туч завершатся в тиши,
В блеске дивного дня, на лучистом пороге,
Ад и рай там оставят тебя, без борьбы,
Будешь вольным тогда во вселенной судьбы.
Этот мир есть кормилец всего, что мы знаем,
Этот мир породил все, что чувствуем мы,
И пред смертью — от ужаса мы замираем,
Если нервы — не сталь, мы пугаемся тьмы,
Смертной тьмы, где — как сон, как мгновенная тайна,
Все, что знали мы здесь, что любили случайно.
Тайны смерти пребудут, не будет лишь нас,
Все пребудет, лишь труп наш, остывши, не дышит,
Поразительный слух, тонко созданный глаз
Не увидит, о нет, ничего не услышит,
В этом мире, где бьются так странно сердца,
В здешнем царстве измен, перемен без конца.
Кто нам скажет рассказ этой смерти безмолвной?
Кто над тем, что грядет, приподнимет покров?
Кто представит нам тени, что скрыты, как волны,
В лабиринтной глуши многолюдных гробов?
Кто вольет нам надежду на то, что настанет,
С тем, что здесь, что вот тут, что блеснет и обманет?!
Перевод — К. Д. Бальмонта
Волк
Никто не придет, Ты знаешь, Забудь все равно. До крови кусаешь Ты губы, надеясь на чудо… И роль так давно Свою ты играешь, Слова забываешь; уже не смешно. Порывистый ветер смотал твои сети. Неистова ночь. Прохожие с болью Уносятся прочь От твоих предысторий. Глубинной тоскою Раскрашен подвал – Убежище волка, Людская каморка, Тебе – тронный зал. Зачем просыпаться, Мечтая казаться Не тем, кто ты есть. Ни слава, ни честь Не станут заменой Звериного плена. Людей злая месть. И своды собора – пристанище спора О том, чья же власть. А ты прячешь пасть. Спасти б свою шкуру в обличие хмуром Людском. И стать мясником. Но голод проснется, Твой стон захлебнется В тех стонах. Чью кровь предпочтешь, Когда оживешь И сделаешь промах? Ты – волк.
(с) Анна Лагунова-Юннис
Кукла
Столько имён, вы плывёте вокруг, Меня в центре выставив ваших пристрастий. И как разобраться, кто враг, а кто друг. Довлеете силой своей злобной власти. Иду к одному – он смеётся в ответ, Другой, опуская глаза ,отвернётся И сделает вид, что меня рядом нет. И тоже смеётся, и тоже смеётся. Я вижу, вам в куклы приятно играть И дёргать за ниточки неутомимо, Её можно бросить, а можно сломать- Смешная невеста шута Коломбина. Вам нравится думать, что куклы немые, Не знают обиды, не ведают боли, У них нет души, ведь они неживые, Они наслаждаются кукольной ролью. Ликуйте и радуйтесь вашим успехам! Кормите конфетами, палками бейте. Я ваш Арлекин для потехи и смеха. Вам даже нет дела до кукольной смерти…
(с) Анна Лагунова-Юннис
Имя мне Смерть
Я ногами в ванне, телом в свете, Я смываю грязь с усталых ног, Кровь твою, которой на паркете Начертила карту ста дорог: Долгий путь – сто разных направлений, Путешествия твоей судьбы, Счастья и несчастья ответвленья, Тропы радости и горести мосты. Это жизнь моя, моя работа; У меня свой путь, такой, как есть. Может быть, умеет лучше кто-то? Побороться с ним сочту за честь. Но живёт в моей душе обида, Если есть во мне вообще душа. Мне всё можно, мне всё слышно, Мне всё видно… Но одна я, не видна и не слышна. Имя «Смерть» мне! Трепещите, души! И живое сердце трепещи! Ты шепни, остановись, послушай… Отзовусь… Но лучше не спеши!
(с) Анна Лагунова-Юннис
Братство оборотней
Они ушли. Они спешили. Они бежали сквозь огни, Что ярким светом их душили, За то они их и тушили, Ведь больно, если нет души. Глаза прозреют только ночью, И тело силу обретёт, И клюв совы, и шкуру волчью, Невиданной воспрянет мощью, Стремительно несясь вперёд, Во тьму, в леса, в нору родную, Где будет братьев ждать семья, Где нет чужих. Можно вслепую За сотни вёрст врагов учуять, Но их итак возьмёт земля, Она же подарила веру – Для оборотня лес, что мать, На территории не спать, Не есть, не пить, не убивать, А то сгорит во крови чрево… Их так волчатами учили, Охота – в городских стенах На тех, чей вдруг учуют страх, Загнать и растерзать впотьмах, Чтоб даже образ их забыли Невинные людские души. Зачем им знать, что кто-то ест И пьёт их кровь. И любит слушать Их крик, не затыкая уши, Что ветер разнесёт окрест…
(с) Анна Лагунова-Юннис
Следующая цитата
Человек который не готов изменить свою точку зрения — подобен ребенку, который не готов к скорому взрослению.
Для того чтобы вы покинули меня вместе с вашей дуростью — я даже готов благословить ваш путь.
Ожидая перемен в человеке, будь готов к тому, что возможно придётся меняться и тебе
Кто ради славы готов на всё, ожидает позор…
Если мы заболеваем, О врачах все вспоминаем…
Врач — профессия для тех, Кто готов лечить нас всех И от гриппа, и от кори — От любой опасной хвори…
Если скажет врач: «Здоров», Значит, ты к труду готов. Значит, можешь не робеть: Даже в космос полететь!
Чтоб назваться «врач от Бога», … показать весь текст …
А ты готов меня отдать? Со мной навеки распрощаться? Не целовать, не баловать И утром больше не смеяться? А ты готов меня забыть, Не помнить цвет волос и голос, Не ревновать и разлюбить, Не видеть больше светлых полос? Готов другому : — На, бери! И просыпаться до рассвета, Погаснут тут же фонари. Ты не увидишь больше света. Погаснут звезды. Неба твердь Качнется тут же, и свеча погаснет. … показать весь текст …
Шотландцы к нам пришли на танцы бальные, а в нашем зале все полы — зеркальные…
Достоинство мужчины это не то что вы подумали это то за что он готов умереть
У нормальных девочек — бабочки в животе, у готов — летучие мыши.
С просторов инета.
Тот, кто не готов простить, часто не мыслит жизни без тебя.
Байка о готе и чёрном коте
У котов есть верная примета: Ни за что тебе не повезёт, Если встретишь гота и при этом Ты ещё ничейный чёрный кот.
Был вполне обычный тёплый вечер — Лето или поздняя весна, Кот гулял, когда ему навстречу Из подъезда вышел сатана. С чёрными ногтями и губами, Бледный, как кладбищенский мертвец… Кот Кузьма столбом с испугу замер, Так как понял: счастию — трындец! Больше не орать ему на крыше, … показать весь текст …
Иностранным гостям показали, как живут советские люди…
По-старому уже нельзя.
Тот, кто уже с самого детства всегда готов, то он, когда вырастает, тем более на всё будет готов, только прикажи…
Главное, заручиться поддержкой народа, и тогда от его имени с ним же можно делать всё что угодно! А он за такое доверие будет ещё и благодарить…
Иностранным гостям показали, как живут советские люди, и советским людям такая жизнь очень понравилась…
Страна должна знать своих героев, чтобы не путать их с чужими героями, и не выдавать их за своих…
По-старому уже нельзя, по-новому ещё невозможно, и это называется прогресс.
Ненавижу сегодняшний строй, Мир под масками, да приблудный, Тошнотворные чувства и стиль, Голос дикторов ложный, занудный.
Ненавижу: — «Ой, шубка, какая! «А в душе жаба зависти, злость, Ненавижу Т В и рекламы, И в душе, где — то зреет месть.
Ненавижу Газпром, эмо, готов, И красивую фальшь, сквозь обман, Я бы вас расстреляла в морозы, Иль в пустыню, в ваш же кошмар. … показать весь текст …
Брюхом вверх плывёт медведь из села Кукуева Он у речки наступил на спящего Валуева
Хотите посмеяться надо мною, Я сам готов вам в этом помогать. Но если ваша шутка будет злою — Не обессудьте. Я могу послать.
Не важно кем ты кажешься или есть на самом деле, важно за что ты готов платить
— КРУТОЙ КОТ МАТВЕЙ —(стишок номер два на актуальную кошачью тематику по мотивам стихотворения И. Бродского о ленинградском коте Самсоне) Кот Матвей — друг всех детей, Он прикольный котофей, Он крутой как чемпион, Перед ним пигмей сам слон. Во дворе он всех сильней — И собак и голубей, Он не любит петухов — С ними в бой вступить готов. Он мастак писать стихи Безо всякой чепухи, И готов он рифмовать Все подряд , ядрена мать…
СИЧКИНУ Есть хухемы на свете и шлимазлы, И каждый мает собственное мнение, Но Сичкина пленительные майсы Готов читать до головокружения.
Упал я давно На самое дно, Только всё это ваша вина. Я злой, ну и пусть, Себя не стыжусь, Вы получите меру сполна. Мне пора нападать Или прочь отступать Есть один только верный ответ. Я с колен поднимусь, Я иду и борюсь, Я готов, я готов это точно, Я своей цели добьюсь.
-
Цитаты про апокалипсис зомби
-
Смешные цитаты про мужчин
-
Цитаты о прекрасном со смыслом короткие
-
Лес клейпул бас гитара цитата
- Цитата путина про пенсионный возраст
Лорд Байрон
Лорд Байрон
«Строки, написанные под вязом на кладбище в Гарроу»
Места родимые! Здесь ветви вздохов полны,
С безоблачных небес струятся ветра волны:
Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродил
По дерну свежему я с тем, кого любил,
И с теми, кто сейчас, как я, — за синей далью, —
Быть может, вспоминал прошедшее с печалью:
О, только б видеть вас, извилины холмов!
Любить безмерно вас я все еще готов;
Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный,
Я часто размышлял в час сумеречно-скромный:
По старой памяти склоняюсь под тобой,
Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной;
И ветви, простонав под ветром — пред ненастьем, —
Зовут меня вздохнуть над отснявшим счастьем,
И шепчут, мнится мне, дрожащие листы:
«Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!»
Но охладит судьба души моей волненье,
Заботам и страстям пошлет успокоенье,
Так часто думал я, — пусть близкий смертный час
Судьба мне усладит, когда огонь погас;
И в келью тесную, иль в узкую могилу —
Хочу я сердце скрыть, что медлить здесь любило;
С мечтою страстной мне отрадно умирать,
В излюбленных местах мне сладко почивать;
Уснуть навеки там, где все мечты кипели,
На вечный отдых лечь у детской колыбели;
Навеки отдохнуть под пологом ветвей,
Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней;
Окутаться землей на родине мне милой,
Смешаться с нею там, где грусть моя бродила;
И пусть благословят — знакомые листы,
Пусть плачут надо мной — друзья моей мечты;
О, только те, кто был мне дорог в дни былые, —
И пусть меня вовек не вспомнят остальные.
Перевод — А. А. Блока
«Надпись на чаше из черепа»
Не бойся: я — простая кость;
Не думай о душе угасшей.
Живых голов ни дурь, ни злость
Не изойдут из этой чаши.
Я жил, как ты, любил и пил.
Теперь я мертв — налей полнее!
Не гадок мне твой пьяный пыл,
Уста червя куда сквернее.
Быть винной чашей веселей,
Чем пестовать клубок червивый.
Питье богов, не корм червей,
Несу по кругу горделиво.
Где ум светился, ныне там,
Умы будя, сверкает пена.
Иссохшим в черепе мозгам
Вино — не высшая ль замена?
Так пей до дна! Быть может, внук
Твой череп дряхлый откопает —
И новый пиршественный круг
Над костью мертвой заиграет.
Что нам при жизни голова?
В ней толку — жалкая крупица.
Зато когда она мертва,
Как раз для дела пригодится.
Перевод — Л. Шифферса
Иоганн Гете
Иоганн Гете
«Пляска мертвецов»
Пред сторожом в полночь рядами могил
Погост распростерся в молчанье,
И месяц на плитах холодных застыл
В холодном и чистом сиянье.
Но вот под крестом оживает мертвец…
Где муж, где жена, где старик, где юнец
Встают в одеяниях длинных.
И тянутся, силясь друг друга найти,
И в круг — посредине дороги,
Всем хочется пляску скорей завести,
Да савоном стянуты ноги.
Но кто ж здесь давно от стыда не отвык?
Стряхнуть одеянья недолго — и вмиг
Все саваны сброшены в кучу.
Согнется колено, вихляет ступня,
Осклабится челюсть в гримасе —
Скелет со скелетом столкнется, звеня,
И снова колышется в плясе.
А сторожа корчит неистовых смех,
А бес ему шепчет, наводит на грех:
«Стяни-ка одну из одежек».
Схватил — и тотчас же укрыться спешит
За плотною дверью церковной…
А месяц по плитам холодным скользит
И пляской любуется словно…
Пора, и мертвец то один, то другой
Стихает; за саван хватается свой
И шасть — под землей исчезает.
И только последний вслепую бредет
И щупает воздух: «Здесь где-то —
Чужого из мертвых никто не возьмет», —
Здесь саван! Он чувствует это.
Вот церковь… Как тронуть священную дверь!
Для сторожа в этом спасенье теперь,
Над ней золотое распятье.
Лишь в саване сон обретеся в гробу,
Одежка должна отыскаться,
Он в каменный выступ вцепился, в резьбу,
Он силится наверх подняться.
Предчувствует бедный могильщик конец,
Все выше и выше вползает мертвец,
Как будто на лапах паучьих.
От ужаса сторож в холодном поту,
Швыряет он саван проклятый…
Но кончено все… зацепясь на лету,
Холст виснет на глыбе стрельчатой.
Тут колокол дрогнул на башне как раз,
Приходит урочный для нечисти час,
Упав разбивается остов.
Перевод — В. Бугаевского