Зимняя сказка
Метелица, как медведица,
Весь вечер буянит зло,
То воет внизу под лестницей,
То лапой скребёт стекло.
Дома под ветром сутулятся,
Плывут в молоке огоньки,
Стоят постовые на улице,
Как белые снеговики.
Сугробы выгнули спины,
Пушистые, как из ваты,
И жмутся к домам машины,
Как зябнущие щенята…
Кружится ветер белый,
Посвистывает на бегу…
Мне нужно заняться делом,
А я никак не могу.
Приёмник бурчит бессвязно,
В доме прохладней к ночи,
Чайник мурлычет важно,
А закипать не хочет.
Всё в мире сейчас загадочно,
Всё будто летит куда-то,
Метельно, красиво, сказочно…
А сказкам я верю свято.
Сказка… Мечта-полуночница…
Но где её взять? Откуда?
А сердцу так чуда хочется,
Пусть маленького, но чуда!
До боли хочется верить,
Что сбудутся вдруг мечты…
Сквозь вьюгу звонок у двери —
И вот на пороге ты!
Трепетная, смущённая.
Снится или не снится?!
Снегом запорошённая,
Звёздочки на ресницах…
— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
А я вот явилась… Можно? —
Сказка моя! Снегурочка!
Чудо моё невозможное!
Нет больше зимней ночи!
Сердце хмельно и ярко!
Весело чай клокочет,
В доме, как в пекле, жарко…
Довольно! Хватит! Не буду!
Полночь… Гудят провода…
Гаснут огни повсюду.
Я знаю: сбывается чудо,
Да только вот не всегда…
Метелица, как медведица,
Косматая голова.
А сердцу всё-таки верится
В несбыточные слова:
— Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
Полночь гудит тревожная…
Где ты, моя Снегурочка,
Сказка моя невозможная?..
1964 год
«Вторая любовь»
Стихотворение Асадова о любви – ностальгия о первом чувстве, сберечь которое не удалось. Сам поэт был счастлив во втором браке с Галиной Разумовской. Но, как не бывает «двух равных песен», так и две любви не могут сравниться между собой, и зачастую первая любовь остается в сердце навсегда, то и дело напоминая о себе.
Лирический герой ревнует любимую к ее прошлому – «все это уже было»: новизна чувств, разговоры, бытовые мелочи, понятные только двоим. Поэт словно ведет спор с призраком бывшего возлюбленного женщины. И пусть второе чувство – более зрелое, мудрое, крепкое, лишь первая любовь, по его мнению, обладает волшебством.
Художественные средства в стихотворении: лексический повтор («остро-остро»), эпитеты («трепетное слово»), сравнения («как ветка», «как во сне»), метафора («тень на сердце»), эмоциональные междометия (о нет), усилительные конструкции («незаметно, изредка, тайком»).
Смотрите это видео на YouTube
Слушать стихотворение «Вторая любовь» полностью
Письмо с фронта
Мама! Тебе эти строки пишу я,
Тебе посылаю сыновний привет,
Тебя вспоминаю, такую родную,
Такую хорошую — слов даже нет!
Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
Немного лентяя и вечно не в срок
Бегущего утром с портфелем под мышкой,
Свистя беззаботно, на первый урок.
Грустила ты, если мне физик, бывало,
Суровою двойкой дневник «украшал»,
Гордилась, когда я под сводами зала
Стихи свои с жаром ребятам читал.
Мы были беспечными, глупыми были,
Мы все, что имели, не очень ценили,
А поняли, может, лишь тут, на войне:
Приятели, книжки, московские споры —
Все — сказка, все в дымке, как снежные горы…
Пусть так, возвратимся — оценим вдвойне!
Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
Застыли орудья, как стадо слонов,
И где-то по-мирному в гуще лесов,
Как в детстве, мне слышится голос кукушки…
За жизнь, за тебя, за родные края
Иду я навстречу свинцовому ветру.
И пусть между нами сейчас километры —
Ты здесь, ты со мною, родная моя!
В холодной ночи, под неласковым небом,
Склонившись, мне тихую песню поешь
И вместе со мною к далеким победам
Солдатской дорогой незримо идешь.
И чем бы в пути мне война ни грозила,
Ты знай, я не сдамся, покуда дышу!
Я знаю, что ты меня благословила,
И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
*****
Я могу тебя очень ждать
Самые лучшие стихи о любви Эдуарда Асадова
Я могу тебя очень ждать
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
У реки
Что-то мурлыча вполголоса,
Дошли они до реки.
Девичьи пушистые волосы
Касались его щеки.
Так в речку смотрелись ивы,
И так полыхал закат,
Что глянешь вокруг с обрыва –
И не уйдешь назад!
Над ними по звездному залу
Кружила, плыла луна.
— Люблю я мечтать! – сказал он.
— Я тоже… – вздохнула она.
Уселись на край обрыва,
Смотрели в речную тьму.
Он очень мечтал красиво!
Она кивала ему.
А речь шла о том, как будет
С улыбкой душа дружить,
О том, что без счастья людям
Нельзя, невозможно жить.
Счастье не ждет на пригорке,
К нему нелегки пути,
И надо быть очень зорким,
Чтоб счастье свое найти!
Звенят их умные речи,
За дальней летя мечтой…
А счастье… Счастье весь вечер
Стоит у них за спиной.
Ты далеко сегодня от меня
Ты далеко сегодня от меня
И пишешь о любви своей бездонной
И о тоске-разлучнице бессонной,
Точь-в-точь все то же, что пишу и я.
Ах, как мы часто слышим разговоры,
Что без разлуки счастья не сберечь.
Не будь разлук, так не было б и встреч,
А были б только споры да раздоры.
Конечно, это мудро, может статься.
И все-таки, не знаю почему,
Мне хочется, наперекор всему,
Сказать тебе: — Давай не разлучаться!
Я думаю, что ты меня поймешь:
К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи!
А если и поссоримся — ну что ж,
Разлука все равно намного хуже!
Не уходи из сна моего
Не уходи из сна моего.
Сейчас ты так хорошо улыбаешься,
Как будто бы мне подарить стараешься
Кусочек солнышка самого.
Не уходи из сна моего!
Ведь руки, что так нежно обняли,
Как будто бы радугу в небо подняли,
И лучше их нет уже ничего.
Не уходи из сна моего!
В былом у нас – вечные расстояния,
За встречами – новых разлук терзания,
Сплошной необжитости торжество.
Не уходи из сна моего!
Теперь, когда ты наконец-то рядом,
Улыбкой и сердцем, теплом и взглядом,
Мне мало, мне мало уже всего!
Не уходи из сна моего!
И пусть все упущенные удачи
Вернуться к нам снова, смеясь и плача,
Ведь это сегодня важней всего.
Не уходи из сна моего!
Во всех сновиденьях ко мне являйся!
И днём, даже в шутку не расставайся
И лучше не сделаешь ничего.
Не уходи из сна моего!
Как много тех, с кем можно лечь в постель
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться
И утром, расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено — и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…
Вот так и вьётся эта канитель —
Легко встречаются, без боли расстаются
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться…
Я любить тебя буду… Можно?
Я в глазах твоих утону — Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье!
Подойду и скажу — Здравствуй!
Я люблю тебя очень — Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить — Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду — Поймать успеешь?
Ну, а если уеду — Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою — Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь – Понимаешь?
Значит вместе всегда — Хочешь?
Я ответа боюсь — Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами — Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни…
Я любить тебя буду — Можно?
Даже если нельзя… Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал: — Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
1948 год
*****
Чудачка
Одни называют ее чудачкой
И пальцем на лоб — за спиной, тайком.
Другие — принцессою и гордячкой,
А третьи просто синим чулком.
Птицы и те попарно летают,
Душа стремится к душе живой.
Ребята подруг из кино провожают,
А эта одна убегает домой.
Зимы и весны цепочкой пестрой
Мчатся, бегут за звеном звено…
Подруги, порой невзрачные просто,
Смотришь — замуж вышли давно.
Вокруг твердят ей: — Пора решаться.
Мужчины не будут ведь ждать, учти!
Недолго и в девах вот так остаться!
Дело-то катится к тридцати…
Неужто не нравился даже никто? —
Посмотрит мечтательными глазами:
— Нравиться нравились. Ну и что? —
И удивленно пожмет плечами.
Какой же любви она ждёт, какой?
Ей хочется крикнуть: «Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!»
1969 год
*****
Анализ стихотворения «Они студентами были» Асадова
Эдуард Аркадьевич Асадов – один из самых популярных советских поэтов 1960-х годов.
Стихотворение написано в 1960 году. Его автору исполнилось 37 лет, он опубликовал 2 сборника стихов, близится пик его популярности, когда поэта начнут печатать огромными тиражами, приглашать на творческие встречи. По жанру – любовная лирика сквозь призму быта, поэтический рассказ с прихотливой рифмовкой, где нашлось место и смежной, и охватной. Состоит из 7 строф, лирические герои – он и она, студенты. Впрочем, соседки тоже играют здесь свои роли статистов. Композиция сюжетная, по сути, кольцевая, поскольку основной посыл стихотворения возвращается в финале. Начинается все с рефрена, почти сказочного зачина. «Комната в 8 метров»: общежитие. Будущие инженеры вступили в брак, с оптимизмом обживая нехитрый быт, «готовясь к зачетам». Герой жалел свою избранницу, порой делал женскую работу, хотя и стеснялся взглядов соседок. Он «мыл, стирал, подметал»: в этом нехитром перечислении – бездна заботы. Именно от соседок молодая жена заслужила прозвище «лентяйка», а ее муж – «хозяйка, тряпка», подкаблучник. Им было неведомо, что «такой и бывает истинная любовь!» Спустя много лет «без ссор и печали», муж «после собранья, в субботу» (еще один штрих того времени, шестидневная рабочая неделя) возвращается домой и застает жену «целующейся» с другим. «Умер бы лучше, что ли!» Герой уходит, в чем был, не взяв ничего. И опять соседки-кумушки гудят: скажите, какой Отелло! Ну, ошиблась… Похоже, они, не разглядевшие любовь в этой семье с самого начала, не приметили и ее утрату. Завершает поэт свою повесть смачным выводом: мещане! Такой и бывает истинная любовь! У читателя возникает вопрос: почему так произошло с симпатичной парой целеустремленных героев? Возможно, самоотверженность героя ей стала казаться само собой разумеющейся, а потом и слабостью, а отход на второй план в отношениях привел к тому, что героиня заскучала со своим рыцарем. Что ж, он остался на высоте положения, его любовь и была настоящей. Героиню же незаметно засосала мещанская атмосфера. Э. Асадов рассказывает просто, в своих оценках он не ищет компромисса. Метафора: жужжал осиный рой (это еще и инверсия), уставя в пространство взгляд. Эпитеты: трескучими голосами, капризная штука. Сравнение: как дым. Метонимия: ни рубля, ни рубахи.
Произведение «Они студентами были» Э. Асадова – история непонятой настоящей любви.
—————
—————
—————
Конец стихотворения – все стихи в оригинале.
Стихотворная библиотека. Становитесь участником и публикуйте свои собственные стихи прямо здесь
Стихотворное чудовище – многоязычный сайт о поэзии. Здесь вы можете читать стихи в оригинале на других языках, начиная с английского, а также публиковать свои стихи на доступных языках.
Poetry Monster, 2021. Стихи на английском.
Найти стихотворение, читать стихотворение полностью, стихи, стих, классика и современная поэзия по-русски и на русском языке на сайте Poetry.Monster.
Read poetry in Russian, find Russian poetry, poems and verses by Russian poets on the Poetry.Monster website.
Блог редактора Poetry Monster о политике, экономике, русском языке
Внешние ссылки
Yandex – лучший поисковик на русском языке
Qwant – лучий поисковик во Франции, замечателен для поиска на французском языке, также на других романских и германских языках
Анализ стихотворения Асадова «Они студентами были» 1 вариант
В некотором смысле лирика Эдуарда Аркадьевича Асадова (1923–2004) является уникальным явлением в русской поэзии. Этому проницательному человеку удавалось тонко подмечать и обыгрывать в стихах вроде бы совершенно обыденные ситуации и извлекать из них урок. С помощью же поразительного поэтического дара этот урок становится понятным для каждого читателя.
Вот, к примеру, стихотворение «Они студентами были» 1960 года. В нем рассказывается о молодой семье, которая переживает обычные для всех современных людей радости и невзгоды. Автор наблюдает сначала за студентами – юношей и девушкой. Они живут в коммунальной квартире:
Комната в восемь метров – чем не семейный дом?!
Читателю, знакомому с реалиями советской жизни, сразу вспомнится длинный коридор с ведущими в маленькие комнатки дверями и большой общей кухней. Именно в таких условиях живут герои. И конечно, как и в любом таком доме, каждое движение и слово становится достоянием общественности в лице соседей. Поэтому когда влюбленный юноша берет на себя бытовые заботы, чтобы уберечь от напряжения свою избранницу, об этом тут же начинают судачить болтливые соседки. Поэт использует красноречивое сравнение их гомона со звуками осиного роя.
Автор укоряет говорливых кумушек за пересуды. Пусть молодые и ведут себя не так, как принято, но кто же знает, как правильно нужно жить? Поэтому поэт завершает первую часть произведения риторическим высказыванием:
…может, такой и бывает истинная любовь!
Вторая часть стихотворения переносит читателя на годы вперед. Перед нами уже не семья студентов, а вполне взрослые люди. Герои работают инженерами, ведут спокойную жизнь, посещают субботние собрания. Так много деталей удается уместить в лаконичных трехстишиях Эдуарду Аркадьевичу! Даже горькая семейная драма, заключенная в строках, с помощью двух-трех эмоциональных фраз и восклицания становится настоящей и близкой:
Нет в мире острее боли.Умер бы лучше, что ли!
Казалось бы, супружеские измены случаются сплошь и рядом, но поэт очень негативно относится к этому явлению. Как мы знаем из других его произведений, например, из стихотворения «Доброта», предательство – поступок, который нельзя простить. Поэтому герой молча уходит из семьи, когда застает героиню с другим мужчиной. Чтобы подчеркнуть, что произошедшее – настоящая трагедия, автор заканчивает стихотворение рефреном: …может, такой и бывает истинная любовь!
Что такое счастье?
Что же такое счастье?
Одни говорят: — Это страсти:
Карты, вино, увлеченья —
Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье —
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье —
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.
По мненью четвертых, это
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,
Что счастье — это горение:
Поиск, мечта, работа
И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека!
1966 год
*****
Мы решили с тобой дружить
Мы решили с тобой дружить,
Пустяками сердец не волнуя.
Мы решили, что надо быть
Выше вздоха и поцелуя…
Для чего непременно вздох,
Звезды, встречи… скамья в аллее?
Эти глупые «ах» да «ох»!..
Мы — серьезнее и умнее!
Если кто-то порой на танцах
Приглашал тебя в шумный круг,
Я лишь щелкал презрительно пальцем —
Можешь с ним хоть навек остаться.
Что за дело мне? Я же друг!
Ну а если с другой девчонкой
Я кружил на вешнем ветру,
Ты, плечами пожав в сторонке,
Говорила потом мне тонко:
— Молодец! Нашел кенгуру!
Всех людей насмешил вокруг.
И, шепнув, добавляла хмуро:
— Заявляю тебе, как друг:
Не танцуй больше с этой дурой!
Мы дружили с тобой всерьез!
А влюбленность и сердца звон…
Да для нас подобный вопрос
Просто-напросто был смешон!
Как-то в сумрак, когда закат
От бульваров ушел к вокзалу,
Ты, прильнув ко мне, вдруг сказала:
— Что-то очень прохладно стало,
Ты меня обними… как брат…
И, обняв, я сказал ликуя,
Слыша сердца набатный стук:
— Я тебя сейчас поцелую!
Поцелую тебя… как друг…
Целовал я тебя до утра,
А потом и ты целовала
И, целуя, все повторяла:
-Это я тебя, как сестра…
Улыбаясь, десятки звезд
Тихо гасли на небосводе.
Мы решили дружить всерьез.
Разве плохо у нас выходит?
Кто и в чем помешает нам?
Ведь нигде же не говорится,
Что надежным, большим друзьям
Запрещается пожениться?
И отныне я так считаю:
Все влюбленности — ерунда.
Вот серьезная дружба — да!
Я по опыту это знаю…
*****
У ночного экспресса
Поезд ждёт, застёгнутый по форме.
На ветру качается фонарь.
Мы почти что двое на платформе,
А вокруг клубящаяся хмарь.
Через миг тебе в экспрессе мчаться,
Мне шагать сквозь хмурую пургу.
Понимаю: надо расставаться.
И никак расстаться не могу.
У тебя снежинки на ресницах,
А под ними, освещая взгляд,
Словно две растерянные птицы,
Голубые звёздочки дрожат.
Говорим, не подавая виду,
Что беды пугаемся своей.
Мне б сейчас забыть мою обиду,
А вот я не в силах, хоть убей.
Или вдруг тебе, отбросив прятки,
Крикнуть мне: — Любимый, помоги!
Мы — близки! По-прежнему близки! —
Только ты молчишь и трёшь перчаткой
Побелевший краешек щеки.
Семафор фонариком зелёным
Подмигнул приветливо тебе,
И уже спешишь ты по перрону
К той, к другой, к придуманной судьбе.
Вот одна ступенька, вот вторая…
Дверь вагона хлопнет — и конец!
Я безмолвно чудо призываю,
Я его почти что заклинаю
Горьким правом любящих сердец.
Стой! Ты слышишь? Пусть минута эта
Отрезвит, ударив, как заряд!
Обернись! Разлуки больше нету!
К чёрту разом вещи и билеты!
И скорей по лестнице! Назад!
Я прощу всё горькое на свете!
Нет, не обернулась. Хоть кричи…
Вот и всё. И только кружит ветер.
Да фонарь качается в ночи.
Да стучится сердце, повторяя:
«Счастье будет! Будет, не грусти!»
Вьюга кружит, кружит, заметая
Белые затихшие пути…
*****
Трусиха
Шар луны под звездным абажуром
Озарял уснувший городок.
Шли, смеясь, по набережной хмурой
Парень со спортивною фигурой
И девчонка — хрупкий стебелек.
Видно, распалясь от разговора,
Парень между прочим рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал.
Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые горячие глаза…
А потом, вздохнув, сказала тихо:
— Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!
Парень улыбнулся снисходительно,
Притянул девчонку не спеша
И сказал: — Ты просто восхитительна,
Ах ты, воробьиная душа!
Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел… И для нее сегодня
Мир был сплошь из музыки и звезд!
Так в ночи по набережной хмурой
Шли вдвоем сквозь спящий городок
Парень со спортивною фигурой
И девчонка — хрупкий стебелек.
А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых темных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.
Первый хрипло буркнул: — Стоп, цыпленки!
Путь закрыт, и никаких гвоздей!
Кольца, серьги, часики, деньжонки —
Все, что есть, на бочку, и живей!
А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал, спеша, отстегивать часы.
И, довольный, видимо, успехом,
Рыжеусый хмыкнул: — Эй, коза!
Что надулась?! — И берет со смехом
Натянул девчонке на глаза.
Дальше было все, как взрыв гранаты:
Девушка беретик сорвала
И словами: — Мразь! Фашист проклятый! —
Как огнем, детину обожгла.
— Наглостью пугаешь? Врешь, подонок!
Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь! —
Голос рвется, яростен и звонок:
— Нож в кармане? Мне плевать на нож!
За убийство «стенка» ожидает.
Ну а коль от раны упаду,
То запомни: выживу, узнаю!
Где б ты ни был — все равно найду!
И глаза в глаза взглянула твердо.
Тот смешался: — Ладно… Тише, гром… —
А второй промямлил: — Ну их к черту! —
И фигуры скрылись за углом.
Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок.
Где без слов по набережной хмурой
Шли, чуть слышно гравием шурша,
Парень со спортивною фигурой
И девчонка — «слабая натура»,
«Трус» и «воробьиная душа».
1963 год
*****
Весна в лесу
Дятлы морзянку стучат по стволам:
«Слушайте, слушайте! Новость встречайте!
С юга весна приближается к нам!
Кто еще дремлет? Вставайте, вставайте!»
Ветер тропинкой лесной пробежал,
Почки дыханьем своим пробуждая,
Снежные комья с деревьев сметая,
К озеру вышел и тут заплясал.
Лед затрещал, закачался упрямо,
Скрежет и треск прозвучал в тишине.
Ветер на озере, точно в окне,
С грохотом выставил зимнюю раму.
Солнце! Сегодня как будто их два.
Сила такая и яркость такая!
Скоро, проталины все заполняя.
Щеткой зеленой полезет трава.
Вот прилетели лесные питомцы,
Свист и возню на деревьях подняв.
Старые пни, шапки белые сняв,
Желтые лысины греют на солнце.
Сонный барсук из норы вылезает.
Солнце так солнце, мы рады — изволь!
Шубу тряхнул: не побила ли моль?
Кучки грибов просушить вынимает.
Близится время любви и разлук.
Все подгоняется: перья и волос.
Зяблик, лирически глядя вокруг,
Мягко откашлявшись, пробует голос.
Пеной черемух леса зацвели,
Пахнет настоем смолы и цветений.
А надо всем журавли, журавли…
Синее небо и ветер весенний!
1950 год
*****
Не надо отдавать любимых
Не надо отдавать любимых,
Ни тех, кто рядом, и ни тех,
Кто далеко, почти незримых.
Но зачастую ближе всех!
Когда всё превосходно строится
И жизнь пылает, словно стяг,
К чему о счастье беспокоиться?!
Ведь всё сбывается и так!
Когда ж от злых иль колких слов
Душа порой болит и рвётся —
Не хмурьте в раздраженьи бровь.
Крепитесь! Скажем вновь и вновь:
За счастье следует бороться!
А в бурях острых объяснений
Храни нас, Боже, всякий раз
От нервно-раскалённых фраз
И непродуманных решений.
Известно же едва ль не с древности:
Любить бесчестно не дано,
А потому ни мщенье ревности,
Ни развлечений всяких бренности,
Ни хмель, ни тайные неверности
Любви не стоят всё равно!
Итак, воюйте и решайте:
Пусть будет радость, пусть беда,
Боритесь, спорьте, наступайте,
И лишь любви не отдавайте,
Не отдавайте никогда!
*****
Медвежонок
Беспощадный выстрел был и меткий.
Мать осела, зарычав негромко,
Боль, веревки, скрип телеги, клетка…
Все как страшный сон для медвежонка…
Город суетливый, непонятный,
Зоопарк — зеленая тюрьма,
Публика снует туда-обратно,
За оградой высятся дома…
Солнца блеск, смеющиеся губы,
Возгласы, катанье на лошадке,
Сбросить бы свою медвежью шубу
И бежать в тайгу во все лопатки!
Вспомнил мать и сладкий мед пчелы,
И заныло сердце медвежонка,
Носом, словно мокрая клеенка,
Он, сопя, обнюхивал углы.
Если в клетку из тайги попасть,
Как тесна и как противна клетка!
Медвежонок грыз стальную сетку
И до крови расцарапал пасть.
Боль, обида — все смешалось в сердце.
Он, рыча, корябал доски пола,
Бил с размаху лапой в стены, дверцу
Под нестройный гул толпы веселой.
Кто-то произнес: — Глядите в оба!
Надо стать подальше, полукругом.
Невелик еще, а сколько злобы!
Ишь, какая лютая зверюга!
Силищи да ярости в нем сколько,
Попадись-ка в лапы — разорвет! —
А «зверюге» надо было только
С плачем ткнуться матери в живот.
1948 год
Девушка
Девушка, вспыхнув, читает письмо.
Девушка смотрит пытливо в трюмо.
Хочет найти и увидеть сама
То, что увидел автор письма.
Тонкие хвостики выцветших кос,
Глаз небольших синева без огней.
Где же «червонное пламя волос»?
Где «две бездонные глуби морей»?
Где же «классический профиль», когда
Здесь лишь кокетливо вздёрнутый нос?
«Белая кожа»… — Но гляньте сюда:
Если он прав, то куда же тогда
Спрятать веснушки? Вот в чём вопрос!
Девушка снова читает письмо,
Снова с надеждою смотрит в трюмо.
Смотрит со скидками, смотрит пристрастно,
Ищет старательно, но… напрасно!
Ясно, он просто над ней подшутил.
Милая шутка! Но кто разрешил?!
Девушка сдвинула брови. Сейчас
Горькие слёзы брызнут из глаз…
Как объяснить ей, чудачке, что это
Вовсе не шутка, что хитрости нету.
Просто, где вспыхнул сердечный накал,
Разом кончается правда зеркал!
Просто весь мир озаряется там
Радужным, синим, зелёным…
И лгут зеркала. Не верь зеркалам!
А верь лишь глазам влюблённым!
1962 год
*****