Александр пушкин ~ соловей и роза (+ анализ)

Краткое содержание «Соловей и Роза» Уайльда

Оскар Уайльд Произведение «Соловей и Роза»

Произведение Оскара Уайльда «Соловей и Роза» является философской сказкой о любви и ее проявлениях. Главные герои — студент, Соловей, Розовый Куст. С первых строк произведения читатель узнает о том, что студент безнадежно влюблен в дочку профессора. В ближайшее время ожидается бал и девушка сказала Студенту, что будет танцевать с ним, если он подарит ей красные розы. Студент расстроен: в его саду «нет ни одной красной розы». Горестные сетования студента слышит Соловей, он удивлен, «от каких пустяков зависит порою счастье». И Соловей, увидев «настоящего влюбленного» решает ему помочь. Он размышляет о том, что «любовь — это чудо; она драгоценнее изумруда и дороже прекраснейшего опала, жемчуга, и гранаты не могут купить ее, и она не выставляется на рынке.» В это время Студент падает ничком на траву и горько плачет: он не знает, где найти красную розу для девушки. Вокруг него собираются маленькая Ящерица и Бабочка, к нему склоняется Маргаритка. «О чем он плачет?» — спрашивают они, а когда узнают, то смеются. Один только Соловей понимает страдания Студента. Он расправляет свои крылышки и летит на знакомую лужайку, где растет розовый куст. Соловей просит у него «одну красную розу», но куст отвечает, что «его розы белые» и советует лететь к брату, «что растет возле старых солнечных часов». Не теряя ни минуты, Соловей летит к указанному месту. Но и этот розовый куст отказывает в просьбе Соловья. «Мои розы желтые» — отвечает он, и советует лететь к Розовому Кусту, что растет под окном у Студента. Когда Соловей оказывается возле этого Куста, он вновь повторяет свою просьбу. Но Розовый Куст качает головой, говоря, что «кровь в его жилах застыла от зимней стужи, мороз побил почки, буря поломала ветки, и в этом году совсем не будет роз». С горечью Соловей спрашивает: «Есть ли способ получить одну, только одну — единственную розу?» То, что он слышит от Розового Куста — страшно. Одна — единственная роза может вырасти, но лишь в том случае, если соловей «обагрит ее кровью сердца». Для этого он должен петь песни «прижавшись грудью к шипу», и, как только шип пронзит сердце, живая кровь перельется в жилы куста, «расцветет красная роза». Соловей понимает, что смерть — это слишком дорогая цена за красную розу, но в то же время думает, что «Любовь дороже Жизни, и сердце какой-то пташки — ничто в сравнении с человеческим сердцем!» Соловей летит в сад и поет студенту песню о Любви, о ее силе и мудрости, но Студент ни слова не понимает из песни Соловья. Песню понимает только Дуб, и горько печалится от услышанного. .Наступает ночь. Соловей летит к Розовому Кусту и садится на его ветку, прижимаясь к шипу. Чем дольше поет Соловей свою песню, тем ярче и больше становится на самом верхнем побеге роза. Бледная, она постепенно будто бы вбирает в себя цвет, и когда шип вонзается в сердце Соловья, роза становится алой, как утренняя заря. Но этого уже не видит Соловей — он лежит мертвый. В полдень Студент распахивает окно и видит великолепную красную розу. Сорвав ее, он бежит к дочери профессора. Он признается девушке в своей любви и просит ее вечером на балу «приколоть розу поближе к сердцу». В ответ девушка хмурится. Ей совсем не интересен Студент и она говорит ему, что «племянник камергера прислал настоящие каменья, а всякому известно, что каменья куда дороже цветов». Студент с горечью восклицает: «Как вы неблагодарны!» Роза падает на землю и ее давит колесо телеги. Девушка отвечает ему, что он «всего лишь студент» и у него нет «таких серебряных пряжек к туфлям, как у камергерова племянника». Студент уходит, с грустью думая о том, что «любовь ничего не доказывает, всегда обещает несбыточное и заставляет верить в невозможное». Так завершается произведение О. Уайльда «Соловей и Роза».

Предисловие

Большая часть этих песен взята мною из книги, вышедшей в Париже в конце 1827 года, под названием La Guzla, ou choix de Poésies Illyriques, recueillies dans la Dalmatie, la Bosnie, la Croatie et l’Herzégowine. Неизвестный издатель говорил в своем предисловии, что, собирая некогда безыскусственные песни полудикого племени, он не думал их обнародовать, но что потом, заметив распространяющийся вкус к произведениям иностранным, особенно к тем, которые в своих формах удаляются от классических образцов, вспомнил он о собрании своем и, по совету друзей, перевел некоторые из сих поэм, и проч. Сей неизвестный собиратель был не кто иной, как Мериме, острый и оригинальный писатель, автор Театра Клары Газюль, Хроники времен Карла IX, Двойной Ошибки и других произведений, чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы. Поэт Мицкевич, критик зоркий и тонкий и знаток в славенской поэзии, не усумнился в подлинности сих песен, а какой-то ученый немец написал о них пространную диссертацию. Мне очень хотелось знать, на чем основано изобретение странных сих песен: С. А. Соболевский, по моей просьбе, писал о том к Мериме, с которым был он коротко знаком, и в ответ получил следующее письмо:

Париж, 18 января 1835.

Я думал, милостивый государь, что у Гузлы было только семь читателей, в том числе вы, я и корректор: с большим удовольствием узнаю, что могу причислить к ним еще двух, что составляет в итоге приличное число девять и подтверждает поговорку — никто не пророк в своем отечестве. Буду отвечать на ваши вопросы чистосердечно, Гузлу я написал по двум мотивам, — во-первых, я хотел посмеяться над «местным колоритом», в который мы слепо ударились в лето от рождества Христова 1827. Для объяснения второго мотива мне необходимо рассказать вам следующую историю. В том же 1827 году мы с одним из моих друзей задумали путешествие по Италии. Мы набрасывали карандашом по карте наш маршрут. Так мы прибыли в Венецию — разумеется, на карте — где нам надоели встречавшиеся англичане и немцы, и я предложил отправиться в Триест, а оттуда в Рагузу. Предложение было принято, но кошельки наши были почти пусты, и эта «несравненная скорбь», как говорил Рабле, остановила нас на полдороге. Тогда я предложил сначала описать наше путешествие, продать книгопродавцу и вырученные деньги употребить на то, чтобы проверить, во многом ли мы ошиблись. На себя я взял собирание народных песен и перевод их; мне было выражено недоверие, но на другой же день я доставил моему товарищу по путешествию пять или шесть переводов. Осень я провел в деревне. Завтрак у нас был в полдень, я же вставал в десять часов; выкурив одну или две сигары и не зная, что делать до прихода дам в гостиную, я писал балладу. Из них составился томик, который я издал под большим секретом, и мистифицировал им двух или трех лиц. Вот мои источники, откуда я почерпнул этот столь превознесенный «местный колорит»: во-первых, небольшая брошюра одного французского консула в Банялуке. Ее заглавие я позабыл, но дать о ней понятие нетрудно. Автор старается доказать, что босняки — настоящие свиньи, и приводит этому довольно убедительные доводы. Местами он употребляет иллирийские слова, чтобы выставить напоказ свои знания (на самом деле, быть может, он знал не больше моего). Я старательно собрал все эти слова и поместил их в примечания. Затем я прочел главу: De’costumi dei Morlachi  из «Путешествия по Далмации» Фортиса. Там я нашел текст и перевод чисто иллирийской заплачки жены Ассана-Аги; но песня эта переведена стихами. Мне стоило большого труда получить построчный перевод, для чего приходилось сопоставлять повторяющиеся слова самого подлинника с переложением аббата Фортиса. При некотором терпении я получил дословный перевод, но относительно некоторых мест все еще затруднялся. Я обратился к одному из моих друзей, знающему по-русски, прочел ему подлинник, выговаривая его на итальянский манер, и он почти вполне понял его. Замечательно, что Нодье, откопавший Фортиса и балладу Ассана-Аги и переведший со стихотворного перевода аббата, еще более опоэтизировав его в своей прозе, — прокричал на всех перекрестках, что я обокрал его. Вот первый стих в иллирийском тексте:

«Scto se bieli u gorje zeicnoï».

Фортис перевел:

«Che mai biancheggia nel verde Bosco».

Нодье перевел Bosco — зеленеющая равнина; он промахнулся, потому что, как мне объяснили, gorje означает: гора. Вот и вся история. Передайте г. Пушкину мои извинения. Я горжусь и стыжусь вместе с тем, что и он попался, и пр. ⟨перевод с франц.⟩

Короткие стихи А. С. Пушкина

Туча

Последняя туча рассеянной бури! Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печалишь ликующий день.

Ты небо недавно кругом облегала, И молния грозно тебя обвивала; И ты издавала таинственный гром И алчную землю поила дождем.

Довольно, сокройся! Пора миновалась, Земля освежилась, и буря промчалась, И ветер, лаская листочки древес, Тебя с успокоенных гонит небес.

1835 год

Друзьям (Богами вам еще даны…)

Богами вам еще даны Златые дни, златые ночи, И томных дев устремлены На вас внимательные очи. Играйте, пойте, о друзья! Утратьте вечер скоротечный; И вашей радости беспечной Сквозь слезы улыбнуся я.

1816 год (ред. 1825 год)

Если жизнь тебя обманет…

Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись! В день уныния смирись: День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет; Настоящее уныло: Все мгновенно, все пройдет; Что пройдет, то будет мило.

1825 год

На холмах Грузии лежит ночная мгла…

На холмах Грузии лежит ночная мгла; Шумит Арагва предо мною. Мне грустно и легко; печаль моя светла; Печаль моя полна тобою, Тобой, одной тобой… Унынья моего Ничто не мучит, не тревожит, И сердце вновь горит и любит — оттого, Что не любить оно не может.

1829 год

Прозаик и поэт

О чём, прозаик, ты хлопочешь? Давай мне мысль какую хочешь: Её с конца я завострю, Летучей рифмой оперю, Взложу на тетиву тугую, Послушный лук согну в дугу, А там пошлю неудалую, И горе нашему врагу!

1825 год

Адели (Играй, Адель…)

Играй, Адель, Не знай печали. Хариты, Лель Тебя венчали И колыбель Твою качали. Твоя весна Тиха, ясна: Для наслажденья Ты рождена. Час упоенья Лови, лови! Младые лета Отдай любви, И в шуме света Люби, Адель, Мою свирель.

1822 год

1. Адель

Я думал сердце позабыло

Я думал, сердце позабыло Способность легкую страдать, Я говорил: тому, что было, Уж не бывать! уж не бывать! Прошли восторги, и печали, И легковерные мечты… Но вот опять затрепетали Пред мощной властью красоты.

1835 год

Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Ангел

В дверях эдема ангел нежный Главой поникшею сиял, А демон мрачный и мятежный Над адской бездною летал.

Дух отрицанья, дух сомненья На духа чистого взирал И жар невольный умиленья Впервые смутно познавал.

«Прости,- он рек,- тебя я видел, И ты недаром мне сиял: Не все я в небе ненавидел, Не все я в мире презирал».

1827 год

Стихотворение посвящено графине Елизавете Ксаверьевне Воронцовой. Александр Сергеевич питал к ней нежные чувства на протяжении почти шести лет.

Птичка

В чужбине свято наблюдаю Родной обычай старины: На волю птичку выпускаю При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью; За что на бога мне роптать, Когда хоть одному творенью Я мог свободу даровать!

1823 год

Аграфена Фёдоровна Закревская

Портрет

С своей пылающей душой, С своими бурными страстями, О жены Севера, меж вами Она является порой И мимо всех условий света Стремится до утраты сил, Как беззаконная комета В кругу расчисленном светил.

1828 год

Стихотворение написано в пору увлечения Пушкиным графиней Аграфеной Фёдоровной Закревской (урождённая графиня Толстая).

Скажи, не я ль тебя заметил

Скажи — не я ль тебя заметил В толпе застенчивых подруг, Твой первый взор не я ли встретил, Не я ли был твой первый друг?

1823 год

Битва у Зеницы-Великой

Радивой поднял желтое знамя:
Он идет войной на бусурмана.
А далматы, завидя наше войско,
Свои длинные усы закрутили,
Набекрень надели свои шапки
И сказали: «Возьмите нас с собою:
Мы хотим воевать бусурманов».
Радивой дружелюбно их принял
И сказал им: «Милости просим!»
Перешли мы заповедную речку,
Стали жечь турецкие деревни,
А жидов на деревьях вешать.
Беглербей со своими бошняками
Против нас пришел из Банялуки;
Но лишь только заржали их кони
И на солнце их кривые сабли
Засверкали у Зеницы-Великой,
Разбежались изменники далматы;
Окружили мы тогда Радивоя
И сказали: «Господь бог поможет,
Мы домой воротимся с тобою
И расскажем эту битву нашим детям».
Стали биться мы тогда жестоко,
Всяк из нас троих воинов стоил;
Кровью были покрыты наши сабли
С острия по самой рукояти.
Но когда через речку стали
Тесной кучкою мы переправляться,
Селихтар с крыла на нас ударил
С новым войском, с конницею свежей.
Радивой сказал тогда нам: «Дети,
Слишком много собак-бусурманов,
Нам управиться с ними невозможно.
Кто не ранен, в лес беги скорее
И спасайся там от селихтара».
Всех-то нас оставалось двадцать,
Все друзья, родные Радивою,
Но и тут нас пало девятнадцать;
Закричал Георгий Радивою:
«Ты садись, Радивой, поскорее
На коня моего вороного;
Через речку вплавь переправляйся,
Конь тебя из погибели вымчит».
Радивой Георгия не послушал,
Наземь сел, поджав под себя ноги.
Тут враги на него наскочили,
Отрубили голову Радивою.

Анализ стихотворения «Соловей и роза» Пушкина

Произведение «Соловей и роза» Александра Сергеевича Пушкина было неоднократно положено на музыку.

Стихотворение написано на стыке 1826 и 1827 года. Его автору исполнилось 27 лет, он уже отбыл две ссылки за возмутительные стихи и не знает, что скоро начнется новое расследование на ту же тему. Москва встретила изгнанника восторженно. Первое время он вел довольно свободный образ жизни, обошел всех друзей, и, кстати, изрядно проигрался в карты. Однако поэт решил остепениться и обрести семейный очаг. В этот период, увидевши дважды свою дальнюю родственницу Софью Пушкину, к третьей встрече он готовил предложить ей свою руку и сердце. У девушки жених уже был, но она косвенно подала поэту надежду, сказав, что будет ждать его из поездки по домашним делам. К назначенному сроку он не успел, дороги никуда не годились, а ямщик опрокинул экипаж – да так, что пассажир расшибся. Черноглазая суженая досталась другому. Досада А. Пушкина прошла под влиянием симпатии к Е. Ушаковой. Впрочем, предложения ей он делать не стал. По жанру – элегия, аллегория, по размеру – ямб со смежной рифмовкой, деление на строфы отсутствует. Интонация с восточным колоритом. Чтобы ее подчеркнуть, автор и самого соловья наделяет эпитетом «восточный». Итак, весна, «безмолвие садов», ночь – и пение птицы «над розой». Такой сюжет есть в старинной персидской литературе. Оказывается, цветок способен откликнуться на прекрасное пение расцветом своих лепестков. Однако в данном восьмистишии роза «не внемлет». Тщетно старается птица – цветок лишь «дремлет». Здесь начинается коренное расхождение этого условного сюжета от общепринятой его трактовки. Поэт задает 2 вопроса о сущности поэзии и ее восприятии. Стоит ли петь «для хладной красоты»? Он даже призывает прочих стихотворцев опомниться, очнуться и не терять попусту силы. «Она не чувствует». В понятие красоты здесь входит все, что принято превозносить в искусстве. В том числе, образ идеальной возлюбленной. «Взываешь – нет ответа». Выходит, эти миры никогда не сходятся. Стихотворение глагольно, однако это подчеркивает динамизм чувств, а не действия. Эпитеты: милая, влюбленный, хладной. Инверсия: поет соловей. Своеобразным повтором являются 3 и 7 строки. Сравнение симметрично, противопоставления здесь нет. Настроение стихотворения пессимистичное и саркастическое.

Отношение к творчеству, источник вдохновения, призвание поэта – все эти взгляды А. Пушкин в очередной раз подверг ревизии в произведении «Соловей и роза».

Конец стихотворения Александра Пушкина– опубликуйте свои собственные стихи здесь или выложите в свет любое объявление или даже стихотворение на  виртуальной доске или стене объявлений.

Стихотворное чудовище – многоязычный сайт о поэзии. Здесь вы можете читать стихи в оригинале на других языках, начиная с английского, а также публиковать свои стихи на доступных языках. Poetry Monster, 2021. Стихи на английском.

Найти стихотворение, читать стихотворение полностью, стихи, стих, классика и современная поэзия по-русски и на русском языке на сайте Poetry.Monster. Read poetry in Russian, find Russian poetry, poems and verses by Russian poets on the Poetry.Monster website.

Спонсоры – торговое агентство Russian Commerce, Ваш партнёр во внешней торговле, помощь с внешнеторговыми операциями, экспортом и импортом

Торговые объявления B2B со всего света, trade leads, Торгующее Чудовище

Журнал о политике, экономике, русском языке

Влах в Венеции

Как покинула меня Парасковья,
И как я с печали промотался,
Вот далмат пришел ко мне лукавый:
«Ступай, Дмитрий, в морской ты город,
Там цехины, что у нас каменья.
Там солдаты в шелковых кафтанах,
И только что пьют да гуляют:
Скоро там ты разбогатеешь
И воротишься в шитом долимане
С кинжалом на серебряной цепочке.
И тогда-то играй себе на гуслях;
Красавицы побегут к окошкам
И подарками тебя закидают.
Эй, послушайся! отправляйся морем;
Воротись, когда разбогатеешь».
Я послушался лукавого далмата.
Вот живу в этой мраморной лодке,
Но мне скучно, хлеб их мне, как камень,
Я неволен, как на привязи собака.
Надо мною женщины смеются,
Когда слово я по-нашему молвлю;
Наши здесь язык свой позабыли,
Позабыли и наш родной обычай;
Я завял, как пересаженный кустик.
Как у нас бывало кого встречу,
Слышу: «Здравствуй, Дмитрий Алексеич!»
Здесь не слышу доброго привета,
Не дождуся ласкового слова;
Здесь я точно бедная мурашка,
Занесенная в озеро бурей.

LiveInternetLiveInternet

Александр Сергеевич Пушкин

В безмолвии садов, весной, во мгле ночей, Поет над розою восточный соловей. Но роза милая не чувствует, не внемлет, И под влюбленный гимн колеблется и дремлет. Не так ли ты поешь для хладной красоты? Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты? Она не слушает, не чувствует поэта; Глядишь, она цветет; взываешь — нет ответа.

«Соловей и Роза» — один из самых популярных «бродячих» сюжетов мировой литературы. Чаще всего он встречается в восточной лирике. Например, его осмыслял персидский поэт и суфийский шейх Хафиз Ширази, живший в четырнадцатом столетии. У него есть следующие строки:

Надменность твоей красы ужели, о роза, не даст Одно словечко сказать соловью, чьи так жалобны трели?

Отношения розы и соловья, как правило, развиваются по схеме любовного романа, в котором больше трудностей, нежели счастливых моментов. Роза при этом представляется надменной красавицей, соловей – ее смиренным поклонником. В русской поэзии акценты в «бродячем» сюжете расставляются иным образом. Цветок оказывается на втором плане. Центральная роль отведена птице, наделенной даром поразительного пения.

В пушкинском стихотворении «Соловей и роза», датируемом декабрем 1826 – февралем 1827, восточная сказка обретает дополнительную смысловую нагрузку. Под пером Александра Сергеевича в ней появляется тема поэта и поэзии, мотив прекрасного и его отражения в жизни. Соловей в стихотворении влюблен в розу, она не отвечает ему взаимностью. Развитие этого простого сюжета приобретает философский смысл. Ближе к финалу возникают два риторических вопроса:

Не так ли ты поешь для хладной красоты? Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты?

Пушкин затрагивает важнейшие проблемы, связанные с творчеством. В чем истинное предназначение поэта? Насколько целесообразно его служение Красоте – богине могущественной, но холодной и надменной? Ответов Александр Сергеевич не дает, оставляя читателям простор для самостоятельных размышлений.

Существует версия, что стихотворение «Соловей и роза» косвенно связано с несчастной любовью самого поэта. Осенью 1826 года он познакомился с дальней родственницей – Софьей Федоровной Пушкиной.

Софья Пушкина

Современники считали ее одной из первых красавиц Москвы. Девушка отличалась черными, как смоль, глазами, греческим профилем, стройностью и высоким ростом. Александр Сергеевич был настолько увлечен ей, что даже сделал предложение, но получил отказ. Софья Федоровна была влюблена в другого мужчину, за которого вскоре и вышла замуж.

Стихотворение «Соловей и роза» привлекло внимание нескольких композиторов. Наиболее известная на данный момент версия принадлежит Авету Рубеновичу Тертеряну (1929-1994)

Прекрасное пушкинское произведение он положил на музыку в 1948 году.

Текст: pishi-stihi.ru

Феодор и Елена

Стамати был стар и бессилен,
А Елена молода и проворна;
Она так-то его оттолкнула,
Что ушел он охая да хромая.
Поделом тебе, старый бесстыдник!
Ай да баба! отделалась славно!
Вот Стамати стал думать думу:
Как ему погубить бы Елену?
Он к жиду лиходею приходит,
От него он требует совета.
Жид сказал: «Ступай на кладбище,
Отыщи под каменьями жабу
И в горшке сюда принеси мне».
На кладбище приходит Стамати,
Отыскал под каменьями жабу
И в горшке жиду ее приносит.
Жид на жабу проливает воду,
Нарекает жабу Иваном
(Грех велик христианское имя
Нарещи такой поганой твари!).
Они жабу всю потом искололи,
И ее — ее ж кровью напоили;
Напоивши, заставили жабу
Облизать поспелую сливу.
И Стамати мальчику молвил:
«Отнеси ты Елене эту сливу
От моей племянницы в подарок».
Принес мальчик Елене сливу,
А Елена тотчас ее съела.
Только съела поганую сливу,
Показалось бедной молодице,
Что змия у ней в животе шевелится.
Испугалась молодая Елена;
Она кликнула сестру свою меньшую.
Та ее молоком напоила,
Но змия в животе все шевелилась.
Стала пухнуть прекрасная Елена,
Стали баить: Елена брюхата.
Каково-то будет ей от мужа,
Как воротится он из-за моря!
И Елена стыдится и плачет,
И на улицу выйти не смеет,
День сидит, ночью ей не спится,
Поминутно сестрице повторяет:
«Что скажу я милому мужу?»
Круглый год проходит, и — Феодор
Воротился на свою сторонку.
Вся деревня бежит к нему навстречу,
Все его приветно поздравляют;
Но в толпе не видит он Елены,
Как ни ищет он ее глазами.
«Где ж Елена?» — наконец он молвил;
Кто смутился, а кто усмехнулся,
Но никто не отвечал ни слова.
Пришел он в дом свой, — и видит,
На постеле сидит его Елена.
«Встань, Елена», — говорит Феодор.
Она встала, — он взглянул сурово.
«Господин ты мой, клянусь богом
И пречистым именем Марии,
Пред тобою я не виновата,
Испортили меня злые люди».
Но Феодор жене не поверил:
Он отсек ей голову по плечи.
Отсекши, он сам себе молвил:
«Не сгублю я невинного младенца,
Из нее выну его живого,
При себе воспитывать буду.
Я увижу, на кого он походит,
Так наверно отца его узнаю
И убью своего злодея».
Распорол он мертвое тело.
Что ж! — на место милого дитяти,
Он черную жабу находит.
Взвыл Феодор: «Горе мне, убийце!
Я сгубил Елену понапрасну:
Предо мной она была невинна,
А испортили ее злые люди».
Поднял он голову Елены,
Стал ее целовать умиленно,
И мертвые уста отворились,
Голова Елены провещала:
«Я невинна. Жид и старый Стамати
Черной жабой меня окормили».
Тут опять уста ее сомкнулись,
И язык перестал шевелиться.
И Феодор Стамати зарезал,
А жида убил, как собаку,
И отпел по жене панихиду.

О соловье и розе и не только о них

Руководитель литературного клуба “Ветеран” поэт Александр Иванович предложил нам подготовить рассказ “Соловей и роза”. У меня в голове сразу же зазвучал сладостный романс Т. Хренникова на слова П. Антокольского “Как соловей о розе”:

Как соловей о розе Поёт в ночном саду, Я говорил вам в прозе – На песню перейду.

Мне не хотелось писать на заданную тему, поскольку у меня всегда есть свои творческие планы, поэтому и в этот раз я решила не откликаться на задание руководителя, тем более, что эта тема, как я считала, мне совсем не близка. Однако неожиданно Александр Иванович обратился ко мне и ещё одной даме, сказав, что хотел бы послушать наши рассказы.

Пленившись розой, соловей И день и ночь поет над ней; Но роза молча песням внемлет, Невинный сон ее объемлет. На лире так певец иной Поет для девы молодой…

Однообразные мелькают Всё с той же болью дни мои. Как будто розы опадают, И умирают соловьи…

Полёт маленьких колибри стремителен, они могут мгновенно менять направление своего полёта, являясь единственными среди пернатых, которые летают даже назад. Эти птички очень энергичны, задорны, подвижны и чрезвычайно смелы. Однажды я наблюдала, как колибри пила нектар из цветков кустарника, росшего на нашей улице. Кустарник был невысокий, и птичка находилась на уровне моих глаз. Я вижу, что, выпив нектар из одного цветка, колибри пытается перелететь к другому цветку, но поскольку скорость её полёта очень высокая, то ей требуется больше места. А тут я стою и мешаю ей. Колибри недоумевает, мол, кто это рассматривает её. Я отчётливо вижу бусинки её глаз. Птичка, не выказывая никакого страха, облетает вокруг меня и садится на очередной цветок. Так повторилось несколько раз, а я всё стояла, не в силах отвести от неё взгляд.

В другой раз я любовалась шмелем, который пил нектар карпобротуса, растущего на песчаных пляжах. Шмель почти полностью погружался в его жёлтые или фиолетовые цветы, так что был едва виден среди лепестков. И я чувствовала, как насекомое и растение довольны друг другом и счастливы от взаимной любви. Eсли соловей, как оказалось, способен только на виртуальную любовь к розе, то другие птицы по-своему любят эти роскошные цветы и могут спасти от гибели целый розарий. Для этого недалеко от него вешают скворечник, и поселившиеся в нём скворцы поедают вредителей кустов роз.

Многие виды водоплавающих, куриных и пастушковых птиц устраивают гнезда в хорошо укрытых местах и в период кладки всегда приближаются к ним скрытно, соблюдая особые предосторожности. Утки, гуси и поганки, уходя с гнезда на кормежку, тщательно прикрывают яйца травой, пухом и опавшими листьями, защищающими кладку от посторонних глаз и возможных бедствий

Такое укрытое, замаскированное гнездо воронам найти трудно. Возвращаясь с кормёжки, утка обычно садится на землю в сотне метров от гнезда и пробирается к нему, затаившись, почти ползком, при каждой остановке наблюдая за всеми крупными птицами.

Но внезапно спугнутая птица взлетает, ничем не прикрыв гнезда, чем привлекает к нему внимание хищника. Тогда он, понимая, что гнездо оказалось незащищённым, пикирует на осиротевший домик, и кладка делается их добычей

Так, когда в семействе у птицы случается переполох, хищник, воспользовавшись моментом, разоряет гнездо.

Вот и получилась песня уже не о соловье и розе, а о вороне и разорённом гнезде! И если бы всё это касалось только животного царства!

Источник

Воевода Милош

Над Сербией смилуйся ты, боже!
Заедают нас волки янычары!
Без вины нам головы режут,
Наших жен обижают, позорят,
Сыновей в неволю забирают,
Красных девок заставляют в насмешку
Распевать зазорные песни
И плясать басурманские пляски.
Старики даже с нами согласны:
Унимать нас они перестали, —
Уж и им нестерпимо насилье.
Гусляры нас в глаза укоряют:
Долго ль вам мирволить янычарам?
Долго ль вам терпеть оплеухи?
Или вы уж не сербы, — цыганы?
Или вы не мужчины, — старухи?
Вы бросайте ваши белые домы,
Уходите в Велийское ущелье, —
Там гроза готовится на турок,
Там дружину свою собирает
Старый сербин, воевода Милош.

Читательский дневник по сказке «Соловей и роза» Уайльда

Сюжет

Профессорская дочка обещала Студенту танец на балу за красную розу. Но его розовый куст без цветов после суровой зимы. Соловей, певец любви, жертвует собой ради влюбленного юноши. Он поет с вонзившимся в грудку шипом розы. От его крови куст оживает, и краснеет цветок. Соловей умирает, а девушка не берет у Студента розу. Ей больше нравится богатый племянник камергера.Тогда Студент решает, что любить глупо, полезнее книжки по философии читать.

Отзыв

О настоящей любви все говорят, но мало кто ее испытывал. Только Соловей верил в вечную любовь. Он отдал жизнь ради чужой любви. Его жертва была напрасной. Но она стала поучительной сказкой. Не «любовь – глупость», а выбор Студента. Он полюбил только за внешность. И легко отказался от своей любви, вернулся к книжкам, потому что в них есть практическая польза. Сказка учит ценить настоящие чувства, быть бескорыстным, благодарным, верным, самоотверженным, делать правильный выбор, не сдаваться, верить в чудо, дорожить не только материальными вещами и знаниями, но и чувствами.