«вечер нежный», анализ стихотворения мандельштама

Средства художественной выразительности

Тропы придают стихотворению Осипа Мандельштама «Вечер нежный» большую выразительность и яркость. Они помогают поэту в раскрытии тематики произведения и передаче соответствующей атмосферы.

В своем произведении поэт неоднократно использует инверсию (например, «ветер влажный», «вечер нежный», «воздух пьяный» и так далее).
В произведении можно встретить множество эпитетов («слепая радость», «огромный хор» и другие).
Особую роль в стихотворении играют метафоры (например, «в нас вошла слепая радость»). Данная метафора передаёт чувство мимолетности возникшего чувства.
Автор наделяет природу индивидуальностью и использует олицетворение: «Волны берегом хмелели».

Шуточные стихи

<�Анне Ахматовой>	340
«Блок-король…»	340
«И глагольных окончаний колокол…»	340
Антология античной глупости
«Ветер с высоких дерев…»	341
«Катится по небу Феб…»	341
«— Лесбия, где ты была?..»	341
«Буйных гостей голоса…»	341
«Милая!» — тысячу раз…»	341
«Слышен свист и вой локомобилей…»	341
«Кушает сено корова…»	341
«В девятьсот двенадцатом, как яблоко румян…»	341
«Не унывай…»	342
«Вуайажор арбуз украл…»	342
«Автоматичен, вежлив и суров…»	342
«Мне скучно здесь, мне скучно здесь…»	343
«Барон Эмиль хватает нож…»	343
Актеру, игравшему испанца	343
Газелла	343
«Я вскормлен молоком классической Паллады…»	344
Умеревший офицер	344
«Если грустишь, что тебе задолжал я одиннадцать тысяч…»	344
Антология античной глупости
«Юношей Публий вступил…»	344
«Сын Леонида был скуп…»	344
«Сын Леонида был скуп…»	345
«Смертный, откуда идешь?..»	345
«Пушкин имеет проспект…»	345
«Слышу на улице шум…»	345
«Разве подумать я мог…»	345
«Юношей я присмотрел…»	345
«Двое влюбленных в ночи…»	346
<�Из альбома Д. И. Шепеленко>
«Поэту море по коленки…»	346
«Нам не шелк, одна овчина…»	346
«Роковое трепетанье…»	346
«Есть разных хитростей у человека много…»	346
«Но я люблю твои, Сергей Бобров…»	346
«Как некий исполин с Синая до Фавора…»	347
«Не средиземною волной…»	347
Антология житейской глупости
«Мандельштам Иосиф автор…»	347
«Это Анна есть Иванна…»	347
«Это Гарик Ходасевич…»	347

635

«Это есть Лукницкий Павел…»	347
«Алексей Максимыч Пешков…»	347
«Это есть художник Альтман…»	348
«Это есть мадам Мария…»	348
«Любил Гаврила папиросы…»	348
«Зевес сегодня в гневе на Гермеса…»	348
Извозчик и Дант	348
Лжец и ксендзы	349
Песнь вольного казака	349
«Ubi bene, ibi patria… »	349
Тетушка и Марат	350
Баллада о горлинках	350
«На Моховой семейство из Полесья…»	351
«Скажу ль…»	352
«Архистратиг вошел в иконостас…»	352
«Однажды некогда какой-то подполковник…»	352
«Один еврей, должно быть, комсомолец…»	353
«Помпоныч, римский гражданин…»	353
«У вас в семье нашел опору я…»	353
«Плещут воды Флегетона…»	354
«Подшипник с шариком…»	354
«Кто Маяковского гонитель…»	354
«Посреди огромных буйволов…	354
Моргулеты
«Моргулис — он из Наркомпроса…»	354
«Старик Моргулис зачастую…»	355
«Я видел сон — мне бес его внушил…»	355
«Старик Моргулис из Ростова…»	355
«Старик Моргулис на Востоке…»	355
«У старика Моргулиса глаза…»	355
«Старик Моргулис под сурдинку…»	355
«Звезды сияют ночью летней…»	356
«Старик Моргулис — примечай-ка!..»	356
«Старик Моргулис на бульваре…»	356
Стихи о дохе
1.«Ох, до сибирских мехов охоча была Каранович…»	356
2.«Скажи-ка, бабушка — хе-хе!..»	356
«Мяукнул конь и кот заржал…»	356
Эпиграмма в терцинах	357
«Ходит Вермель, тяжело дыша…»	357
«Счастия в Москве отчаяв…»	358
«Какой-то гражданин, наверное попович…»	358
«Однажды из далекого кишлака…»	358
«Там, где край был дик…»	359
«Звенигородский князь в четырнадцатом веке…»	359
Сонет	359
«Марья Сергеевна, мне ужасно хочется…»	360

636

«Знакомства нашего на склоне…»	360
«Какой-то гражданин, не то чтоб слишком пьяный…»	360
«Привыкают к пчеловоду пчелы…»	361
«На берегу эгейских вод…»	361
«Один портной…»	361
«Случайная небрежность иль ослышка…»	361
«Не надо римского мне купола…»	362
«Карлик-юноша, карлик-мимоза…»	362
«Искусств приличных хоровода…»	362
«Источник слез замерз…»	362
<�Стихи к Наташе Штемпель >
«Пришла Наташа. Где была?..»	363
«Если бы проведал бог…»	363
«— Наташа, как писать: «балда»?..»	363
«Наташа, ах, как мне неловко!..»	363
«Наташа, ах, как мне неловко…»	363
«Наташа спит. Зефир летает…»	363
«Эта книга украдена…»	364
Подражание новогреческому	364
«О, эта Лена, эта Нора…»	364
Решенье	364

Размер и рифмовка

Стихотворение написано четырёхстопным ямбом почти без пиррихиев. Мандельштам стремится передать чёткие удары прибоя.

Рифмовка в стихотворении перекрёстная. Рифма женская, преимущественно точная. Тем более странной кажется единственная неточная ассонансная рифма смешалось – радость.

«Мы живём, под собою не чуя страны…», анализ стихотворения Мандельштама
«Золотистого меду струя из бутылки текла…», анализ стихотворения Мандельштама
«Notre Dame», анализ стихотворения Мандельштама
«Я ненавижу свет», анализ стихотворения Мандельштама
«Ленинград», анализ стихотворения Мандельштама
«Сохрани мою речь навсегда», анализ стихотворения Мандельштама
«О свободе небывалой», анализ стихотворения Мандельштама
«Только детские книги читать», анализ стихотворения Мандельштама
«Нежнее нежного», анализ стихотворения Мандельштама
«Бессонница, Гомер, тугие паруса…», анализ стихотворения Мандельштама
«Батюшков», анализ стихотворения Мандельштама
«За гремучую доблесть грядущих веков», анализ стихотворения Мандельштама
«Век», анализ стихотворения Мандельштама
Осип Эмильевич Мандельштам, краткая биография

По произведению: «Вечер нежный»

По писателю: Мандельштам Осип Эмильевич

Сочинения Том первый

Москва • Художественная литература • 1990

Составление

П. М. НЕРЛЕРА

Подготовка текста и комментарии

А. Д. МИХАЙЛОВА И П. М. НЕРЛЕРА

Вступительная статья

С. С. АВЕРИНЦЕВА

Оформление художника

В. И. ЛЕВЕНСОНА

Издательство «Художественная литература», 1990 г.

Мандельштам О. Э.

Сочинения. В 2-х т. Т. 1. Стихотворения. Сост., подгот. текста и коммент. П. Нерлера; Вступ. статья С. Аверинцева. — М.: Худож. лит., 1990. — 638 с.

ISBN 5-280-00559-2 (Т. 1)

Первый том Сочинений крупнейшего русского поэта XX века О. Э. Мандельштама (1891—1936) составили стихотворения, созданные им на протяжении жизни, включая стих-и для детей.

С. Аверинцев. Судьба и весть Осипа Мандельштама

Композиция

Новизна стихотворения определяется его построением. Трёхступенчатая композиция отражает путь, преодолеваемый лирическим героем в его размышлениях.

Первый катрен – это завязка сюжета. Герой пытается уснуть, и вот, длинный список из ахейских кораблей в воображении героя превращается в «журавлиный поезд», стремящийся вдаль.
Автор задаётся вопросом: куда, и зачем они плывут? Пытаясь ответить на этот вопрос во втором катрене, Мандельштам задаётся ещё более серьезными вопросами, вспоминая сюжет античной поэмы, где из-за любви разгорелась кровавая война, унесшая жизни сотен героев.
Стихотворение заканчивается строкой, передающей душевное состояние лирического героя. Море шумит и гремит. Но, стоит предположить (учитывая, что произведение писалось в Коктебеле), что под эти звуки ночного, тёмного моря он, наконец, засыпает.

Тропы и образы

Огромное значение в стихотворении имеют эпитеты и метафорические эпитеты

Мандельштам использует инверсию, чтобы подчеркнуть их важность: вечер нежный, сумрак важный, ветер влажный, хаос тёмный, воздух пьяный, хор огромный. Наиболее странным представляется эпитет сумрак важный

Возможно, речь идёт о неспешности и важности человеческих движений в сумерках, что связано с ограниченной видимостью. Не исключено, что Мандельштам просто исходил из почти точной рифмы важный – влажный.

Эпитет солёное покрывало входит в метафору, связанную с ветром, который несёт в лицо морские солёные брызги.

Метафора «в нас вошла слепая радость» тоже содержит эпитет. Он объясняет внезапность нахлынувшего чувства.

Ритмичность ударов волн о берег подчёркивается подобным построением предложений (синтаксический параллелизм): «Гул за гулом. Вал за валом», «Всё погасло. Всё смешалось».

Строчка «Волны берегом хмелели» первоначально звучала как «Мы внезапно охмелели». Мандельштам отказался от метафоры, связанной с человеческой личностью, и остановился на олицетворении, обращающем взгляд читателя на стихию. Волны своими извилистыми движениями на берегу напомнили ему пьяных. Пьяным также называется воздух в последней строфе, но здесь слово употребляется в другом смысле, близко к «пьянящий», то есть оказывающий опьяняющее воздействие.

Люди, созерцающие стихию, как будто находятся в состоянии опьянения. Они испытывают беспричинную радость, от чего сердца тяжелеют. Этот метафорический образ понятен только в контексте. Отяжелевшее, неповоротливое сердце пьяного не помнит забот и обид, всё погружено в покой и радость.

Наступление хаоса происходит постепенно. Конкретные предметы Мандельштам заменяет местоимением всё, хотя погасло только солнце, а смешались воздух и вода в ветре, море и берег в прибое. В третьей строфе появляется название этому смешению – хаос тёмный. Мандельштам всегда чувствовал себя беззащитным перед стихией хаоса, неупорядоченности. Всю жизнь он пытался преобразовать хаос в свой личный космос.

Опасность хаоса в том, что он не страшен, но поглощает, убаюкивает. Так глаголы последней строфы передают состояние человека, созерцающего стихию: оглушил, одурманил, убаюкал.

Упорядочивание хаоса происходит через музыку, природа представляется огромным оркестром, состоящим из духовых, струнных и ударных инструментов. Мандельштам использует названия старинных инструментов, чтобы подчеркнуть, что воздействие стихии на человека существовало всегда, как только человек осознал себя личностью.

Ранние годы

В 1907 году юный Мандельштам стал слушателем лекций при физико-математическом факультете Санкт-Петербургского университета, однако, проучившись некоторое время, не ощутил в себе тяги к естественным и точным наукам, поэтому принял решение забрать документы.

В 1908 году будущее светило русской литературы поступает в университет Сорбонны, попутно слушая курсы в университете Гейдельберга. За годы обучения Осип проявил себя как талантливый литератор и весьма эрудированный человек, что позволило ему войти в элитный круг общения будущих русских литераторов.

Среди друзей и знакомых поэта того времени были Николай Гумилев, Вячеслав Иванов, с которыми он часто собирался, и друзья обсуждали классику французской и английской поэзии.

В 1911 году семья поэта стала испытывать большие финансовые трудности, и Осипу пришлось вернуться на родину и продолжить обучение в университете Санкт-Петербурга.

Анализ стихотворения Мандельштама «Век»

Мой век…

Это сочетание слов вызывает различные ассоциации, но, в большинстве своем, это что-то обязательно хорошее. Но, познакомившись со стихотворением Мандельштама «Век», осознаешь, что у каждого человека свое представление о жизни.

В этом стихотворении Мандельштам осмысливает время, свою эпоху. Век Мандельштама представлен в виде страшного зверя, у которого все позвонки взаимосвязаны, но малейшее изменение может повлиять на исторический ход событий. «Волна» — это революция, которая в корне может поменять политические и социальные устои общества и государства. А удар приходится в самое уязвимое и больное место, в «темя», то есть революция готова разрушить старый уклад жизни. Но, по мысли Мандельштама,

Чтобы вырвать век из плена,

Чтобы новый мир начать, нужно использовать творческий потенциал, то есть жизнь связана с творчеством, которое может управлять временем. Но в третьей строфе автор утверждает, что «век волну колышет человеческой тоской». Получается, что время «диктует» мировоззрение человеку. В четвертой строфе появляется какая-то надежда, так как «еще набухнут почки», но опять противоречие – век получает «смертельный ушиб». И все надежды, желания растворяются во времени, в таком беспощадном времени, диктующем человеку его жизнь…

А разве есть что-нибудь лучше жизнь? Пожалуй, нет. Жизнь – это то, что дано человеку. Пусть даже если жизнь ля кого-то – это разочарование, боль, страдание, то ничего нет приятнее того, чтобы это прочувствовать и переЖИТЬ. Но, прочитав стихотворение Мандельштама «Век», становится непонятно назначение человека, не хочется верить, что век, а не человек, диктует мнение.

Темы, проблемы, настроение

Основная тема стихотворения «Ленинград» — изменения, произошедшие в городе после революции. Лирический герой стихотворения, подобно самому поэту, возвращается в свой родной любимый город, но, несмотря на то, что это «город, знакомый до слез», теперь для героя становится страшно находиться в нем, он не испытывает прежнего чувства счастья и спокойствия. Изменилось не только название (большевики переименовали Санкт-Петербург в Ленинград), но и дух этого места: повсюду чувствуется опасность, повсюду нас преследуют основные мотивы казни, неволи и смерти: «В висок ударяет мне вырванный с мясом звонок»; «И всю ночь напролет жду гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных».

Основная проблема в стихотворении «Ленинград» — страх. Зловещий деготь страха залил некогда любимый и знакомый город. Люди теперь не чувствуют себя в безопасности в этом месте. Всюду они находят мертвые и опасные воспоминания, всюду их преследуют мрачные символы принуждения и неволи. Сам герой пребывает в вечном страхе, ожидая ареста даже в своей постели.

Стихотворение «Ленинград» передает ощущение тревожности, предчувствия еще больших бед, в нем уже нет надежды на лучшее будущее, свойственное ранним стихотворениям поэта.

Тема, основная мысль и композиция

Формальная тема стихотворения – размышления лирического героя при чтении так называемого Списка, или Каталога, кораблей (νεῶν κατάλογος). Речь идет об «Илиаде» Гомера, Песни второй, стихах с 494 по 759: в них дан подробный отчет о каждом отряде греков-ахейцев, который на отдельном корабле направлялся на Троянскую войну. Эта формальная тема связана с формальным статусом 24-летнего Осипа Мандельштама: на момент написания стихотворения он является студентом романо-германского отделения историко-филологического факультета Петербургского университета (зачислен 10 сентября 1911 года и числится до 1917 года). Формально поэт курса не кончил и диплома не получил, т.е. высшего образования не имел.

Подробное текстуальное знакомство с «Илиадой» и тогда, как и теперь, являлось частью обязательной программы филологического факультета. А чтение Списка кораблей среди студентов-филологов искони считалось лучшим средством именно от бессонницы, с именования которой поэт и начинает свое стихотворение. Итак, есть неформальная проблема (лирический герой страдает бессонницей) и рецепт неформального применения Списка (в качестве снотворного). Однако и в этом смысле помощи от Списка никакой…

Каков же неформальный статус 24-летнего Осипа Мандельштама? В кругу знатоков, в качестве автора «Камня», он безусловно и непререкаемо признан Мастером. Сам Макс Волошин пригласил его пожить в Доме поэта – на этом поэтическом Олимпе Серебряного века! Нестыковка формального статуса лирического героя с неформальным, формального и неформального отношения к античной культуре, вообще к культурному наследию – вот подлинная тема этого стихотворения. Прозвучав ещё в первом издании «Камня» («… И плывет дельфином молодым По седым пучинам мировым»), она теперь, начиная со второго издания, находит новое подтверждение в этом летнем стихотворении 1915 года, мощное и неопровержимое, как шум черноморского прибоя.

Казалось бы, основная мысль этого стихотворения («И море, и Гомер – всё движется любовью») далеко не нова. Уже в первом веке нашей эры апостол Павел полагал, что всё сказанное в мировой литературе по данной теме он подытожил в своем знаменитом пассаже о любви (Первое послание к коринфянам, глава 13, стихи 1 – 13). Новизну же этой мысли (и стихотворения в целом) определяет путь исканий лирического героя, отраженный композицией данной лирической медитации, слагаемой тремя катренами.

Первый катрен – экспозиция и завязка лирического сюжета: лирический герой, мучимый бессонницей, пытается войти в мерный ритм Гомерова повествования. Однако «длинный выводок» ахейских кораблей в воображении современного читателя превращается в «поезд журавлиный», волнующий как эпическим размахом, так и неопределённостью цели: журавли летят на юг, спасаясь от холодов – от чего спасаются или куда стремятся Гомеровы ахейцы?

Поиску ответа на этот вопрос посвящен второй катрен (развитие лирического сюжета). Ответ дан своеобразно – в виде двух риторических вопросов. Вклиниваясь «в чужие рубежи» («как журавлиный клин»), ахейцы повинуются приказу своих царей, чье слово непререкаемо (ведь на головах у них божественная пена, они «миропомазаны»)

Цель же самих царей нам известна, их выбор Трои (если верить Гомеру) определен не столько стратегическим местом этого важного порта Эгейского моря (у самого входа в Мраморное), сколько ревностью спартанского царя Менелая (именно у него троянец Парис похитил его законную жену Елену Прекраснейшую) и обидой, нанесенной Элладе

Третий катрен – неожиданная кульминация и развязка – начинается с неформального, языческого понимания любви: мы как бы не ждали его от лирического героя, формально принадлежащего к иудеохристианской культуре. Оказывается, и Гомер, и морская стихия уступают и покоряются стихии более мощной – стихийной силе плотской любви. Есть от чего испытать культурный шок: «Кого же слушать мне?» Что до Гомера – он не претендует на то, чтоб его слушали (в авторитарном смысле слова). Гомера мы слышали и услышали – но он лишь передал нам (даже самим своим гекзаметром) голос прилива и отлива морской волны, которая, напротив, обладает уверенностью оратора-витии. И тут, в предпоследней строке стихотворения Мандельштама, нельзя не слышать и не услышать переклички со стихотворением вроде бы неблизкого ему Некрасова («В столицах шум, гремят витии…»), и не только с первой строкой этого стихотворения, но и в целом с создаваемым им единым образом (бесконечная стихия поля у Некрасова – стихия моря у Мандельштама).

Текст

Сегодня ночью, не солгу, По пояс в тающем снегу Я шел с чужого полустанка, Гляжу — изба, вошел в сенцы — Чай с солью пили чернецы, И с ними балует цыганка.

У изголовья, вновь и вновь, Цыганка вскидывает бровь, И разговор ее был жалок. Она сидела до зари И говорила: «Подари Хоть шаль, хоть что, хоть полушалок…»

Того, что было, не вернешь, Дубовый стол, в солонке нож, И вместо хлеба еж брюхатый. Хотели петь — и не смогли, Хотели встать — дугой пошли Через окно на двор горбатый.

И вот проходит полчаса, И гарнцы черного овса Жуют, похрустывая, кони. Скрипят ворота на заре, И запрягают на дворе. Теплеют медленно ладони.

Холщовый сумрак поредел. С водою разведенный мел, Хоть даром, скука разливает, И сквозь прозрачное рядно Молочный день глядит в окно И золотушный грач мелькает.

История создания

Работу над созданием своего знаменитого произведения русский поэт завершил летом 1910 года. Когда автор писал данное стихотворение, он обучался в Сорбонне. Во время учёбы писателю посчастливилось познакомиться с не только с русскими, но и с французскими писателями. Известно, что в тот период Осип Эмильевич познакомился с русским поэтом Николаем Гумилевым. Дружеские отношения с ним Мандельштам возобновил, когда вернулся в Россию.

Во время учёбы во Франции Осип Мандельштам ходил на многочисленные пикники. Литераторы часто собирались и выезжали любоваться красотой природы. Особенно они любили отдыхать на побережье Средиземного моря. Товарищи нередко проводили литературные вечера. Свои впечатления от пикника Осип Эмильевич изложил в произведении под названием «Вечер нежный».

Золотистого меда струя из бутылки текла

Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:

— Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,

Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.

Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни

Сторожа и собаки, — идешь, никого не заметишь.

Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.

Далеко в шалаше голоса — не поймешь, не ответишь.

После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,

Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.

Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,

Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.

Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,

Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;

В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот

Золотых десятин благородные, ржавые грядки.

Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,

Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.

Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —

Не Елена — другая, — как долго она вышивала?

Золотое руно, где же ты, золотое руно?

Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,

И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,

Одиссей возвратился, пространством и временем полный.

1917 год

*****

Анализ стихотворения (кратко)

В 1925 году, когда роковые цветы ещё не расцвели на дороге Мандельштама, но их семена уже брошены в землю, поэт пишет стихотворение «Сегодня ночью, не солгу». Эти строки написаны перед поэтической паузой и наполнены мистикой и предчувствием ужасных поворотов судьбы.

В произведении Осип Эмильевич выступает в роли героя, который идёт дорогой с чужого полустанка и по пути заходит в избу, где пьют чай чернецы и цыганка. В странную компанию попадает путник, редко встретишь под одной кровлей чернецов, считай, монахов и цыганку, образ которой всегда ассоциируется с грехом.

Совсем скоро Осипу самому придётся пройти все круги земного ада, где вчерашний чернец превращается в цыгана, а цыганка преображается в монаха. Впрочем, до роковых строк «Мы живём под собою не чуя страны» ещё восемь лет.

Чернецы в избе по дороге путника пьют чай с солью, а с ними рядом цыганка, которая по словам поэта «балует». Вряд ли автор имел в виду солёное чаепитие, скорее он подразумевал линию поведения представительницы свободного цыганского рода.

Путник прилёг с дороги, а цыганка всю ночь сидит у его изголовья и просит оставить ей какой-нибудь подарок. Как говорят в народе, оставлять по дороге подарок – это рассчитывать на скорую встречу.

Далеко позади осталась та загадочная ночь, и сегодня своё берёт бытие. Здесь и сейчас автор видит ежа вместо хлеба на столе, а в солонке нож, что считают дурным знаком. Жаждущего еды сегодня ожидают острые иглы, а протягивая руку к соли можно порезаться о лезвие. Кто-то на этом фоне хочет петь – не может, кто-то хочет встать, а его не слушают ноги. Не сравнивает ли Мандельштам этот придуманный образ с реалиями 1925 года, когда советская власть уже успела сломать всё старое, а строить новое не получается? Не тут ли упало зерно, выросшее в 1933 году в пасквиль на Сталина?

Лишь рассвет дарит надежду, только когда начинают запрягать коней теплеют руки и в отдохнувшее тело возвращается жизнь.

Поэт ещё верит в лучшее для себя и для России, но пока видит вокруг только мрак, где переплелось в скверное целое добро и зло, где низвергаются библейские истины и остаётся жить только надеждой. Надежды так и осталась нетронутой, в грядущем Россию и Мандельштама ждали только страдания. Не скажу за поэта, но за Русь так и просятся на язык слова Пастернака «Не бывает незаслуженных страданий».

Стихотворения разных лет

«Среди лесов, унылых и заброшенных…»	260
«Тянется лесом дороженька пыльная…»	261
«В непринужденности творящего обмена…»	262

631

«О красавица Сайма, ты лодку мою колыхала…»	262
«Мой тихий сон, мой сон ежеминутный…»	262
«Из полутемной залы, вдруг…	263
«Довольно лукавить: я знаю…»	263
«Здесь отвратительные жабы…»	263
«Сквозь восковую занавесь…»	264
Пилигрим	264
«В морозном воздухе растаял легкий дым…»	265
«В безветрии моих садов…»	265
«Истончается тонкий тлен…»	265
«Ты улыбаешься кому…»	266
«В просторах сумеречной залы…»	266
«В холодных переливах лир…»	267
«Озарены луной ночевья…»	267
«Твоя веселая нежность…»	268
«Не говорите мне о вечности…»	268
«На влажный камень возведенный…»	269
«Бесшумное веретено…»	269
«Если утро зимнее темно…»	269
«Пустует место. Вечер длится…»	270
«В смиренномудрых высотах…»	270
«Дыханье вещее в стихах моих…»	271
«Нету иного пути…»	271
«Что музыка нежных…»	272
«На темном небе, как узор…»	272
«Где вырывается из плена…»	272
«Когда мозаик никнут травы…»	273
«Под грозовыми облаками…»	273
«Единственной отрадой…»	274
«Над алтарем дымящихся зыбей…»	274
«Когда укор колоколов…»	275
«Мне стало страшно жизнь отжить…»	275
«Я вижу каменное небо…»	276
«Вечер нежный. Сумрак важный	276
«Листьев сочувственный шорох…»	277
«Убиты медью вечерней…»	277
«Как облаком сердце одето…»	278
«…Я помню берег вековой…»	278
«Неумолимые слова…»	279
«В самом себе, как змей, таясь…»	279
Змей	280
«В изголовьи Черное Распятье…»	281
«Темных уз земного заточенья…	281
«Медленно урна пустая…»	282
«Когда подымаю…»	282
«Душу от внешних условий…»	283
«Я знаю, что обман в видении немыслим…»	283
«Ты прошла сквозь облако тумана…»	284

632

«Не спрашивай: ты знаешь…»	284
Кузнец…..	285
«Стрекозы быстрыми кругами…»	286
«Тысячеструйный поток…»	286
«Когда показывают восемь…»	286
Шарманка	287
«Как Черный ангел на снегу…»	288
«Черты лица искажены…»	288
«От легкой жизни мы сошли с ума…»	288
Мадригал («Нет, не поднять волшебного фрегата…»)	289
«Веселая скороговорка…»	289
Песенка	290
Летние стансы	290
Американ бар	291
Египтянин (Надпись на камне 18 — 19 династии) («…Я избежал суровой пени…»)	292
Египтянин («Я выстроил себе благополучья дом…»)	293
«Пусть в душной комнате, где клочья серой ваты…»	293
Спорт	294
Футбол	294	429
Второй футбол	295	429
Автопортрет	295
«Как овцы жалкою толпой…»	296
«Развеселился наконец…»	296
«Когда держался Рим в союзе с естеством…»	296
Перед войной	297
«Немецкая каска — священный трофей…»	297
Polaci!	298
Реймс и Кельн	298	429
«В белом раю лежит богатырь…»	298
Аббат	299
«У моря ропот старческой кифары…».	300
«Вот дароносица, как солнце золотое…»	300
« — Я потеряла нежную камею…»	301
Мадригал («Дочь Андроника Комнена…»)	301
«О, этот воздух, смутой пьяный…»	302	430
«Когда октябрьский нам готовил временщик…»	302
«Кто знает? Может быть, не хватит мне свечи…»	303
«Все чуждо нам в столице непотребной…»	303
Телефон	303
«Где ночь бросает якоря…»	304
Актер и рабочий	305
А небо будущим беременно	306	431
Христиан Клейст	307
«Мне кажется, мы говорить должны	308
«Мир начинался страшен и велик…»	308
«Да, я лежу в земле, губами шевеля…»	308	433
Железо	309

633

«Ты должен мной повелевать…»	309
«Тянули жилы, жили-были…»	309
«Мир должно в черном теле брать…»	310
«Я в сердце века — путь неясен…»	310
«А мастер пушечного цеха…»	310
«Как женственное серебро горит…»	310
<�Ода>	311	433
Чарли Чаплин	313
«С примесью ворона — голуби…»	314
«Пароходик с петухами…»	315
Стансы («Необходимо сердцу биться…»)	316
«На откосы, Волга, хлынь, Волга, хлынь…»	318

Поздние «Стихотворения»

В 1925 году Мандельштаму отказали в издании его стихотворений. Пять лет он не писал стихов. В 1928 году удалось выпустить ранее задержанную книгу «Стихотворения». В ней поэт говорит, что «не услышан веком», вспоминается «крутая соль обид». Лирический герой мечется в поисках спасения. В стихотворении «1 января 1924» он пишет:

Я знаю, с каждым днем слабеет жизни выдох,

Еще немного – оборвут

Простую песенку о глиняных обидах

И губы оловом зальют.

В стихотворении «Концерт на вокзале» поэт говорит о том, что музыка не облегчает страданий от встречи с «железным миром»:

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,

И ни одна звезда не говорит…

Стихотворения 30‑х годов отражают ожидание трагической развязки в противостоянии поэта с властью. Мандельштама официально признали «второстепенным поэтом», он ждал ареста и последующей гибели. Об этом читаем в стихотворениях «Речка, распухшая от слез соленых…», «Мастерица виноватых взоров…», «Я больше не ребенок! Ты, могила…», «Голубые глаза и горячая лобная кость…», «Меня преследуют две-три случайных фразы…».

У поэта начинает складываться цикл протестных стихов. В 1933 году он пишет стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…», направленное не только против Сталина, но и против всей системы страха и террора. В 1934 году поэт был отправлен в ссылку до мая 1937 года и за это время создал воронежский цикл стихотворений. Через год он погиб в лагере под Владивостоком.

LiveInternetLiveInternet

Осип Эмильевич Мандельштам

Невыразимая печаль Открыла два огромных глаза, Цветочная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена Истомой — сладкое лекарство! Такое маленькое царство Так много поглотило сна.

Немного красного вина, Немного солнечного мая — И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна.

В 1913 году в свет вышло первое издание дебютной книги Мандельштама «Камень», в которой нашли отражение творческие поиски молодого поэта, его опыты в области символизма и акмеизма. Наибольшее влияние на раннюю лирику оказали два гения — Тютчев и Верлен. От первого Осип Эмильевич позаимствовал некоторые темы. От второго — легкость формы.

Зачастую при анализе первого периода творчества Мандельштама литературоведы не учитывают один весьма важный факт — молодой стихотворец страдал сразу от двух болезней: стенокардии и астмы. Ситуация сложилась довольно опасная, существовало даже некое предсказание близкой смерти Осипа Эмильевича. Она сильно пугала поэта. Мандельштам боялся, что тело умрет, при этом не успеет свершиться «подвиг души». Недуг породил ощущение хрупкости бытия. В любое мгновение мир может покачнуться и разбиться, что нашло отражение в стихотворении 1909 года «Невыразимая печаль». Мотив хрупкости появляется в первой строфе: ваза выплескивает свой хрусталь. Во втором четверостишии комната предстает целым миром — маленьким царством, которое одновременно замкнуто и безгранично. В финале стихотворения тема хрупкости возвращается. Описанный ранее мир, словно бисквит, может быть разрушен с помощью тончайших пальчиков

Кому они принадлежат — судьбе, богу, человеку? В данном случае не столь важно, пока есть возможность наслаждаться «красным вином» и «солнечным маем». Кстати, даже у болезни имеется своеобразное преимущество — она способна расширить зрение: «Невыразимая печаль открыла два огромных глаза…»

Иногда Мандельштама обвиняют в косноязычии

Обратите внимание на последние две строки стихотворения «Невыразимая печаль»:. …И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна

…И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна.

Здесь налицо неправильное с точки зрения правил русского языка употребление деепричастного оборота. Ну, как в качестве исполнителя какого-либо действия может выступать белизна? А у Мандельштама она ломает тоненький бисквит. Чуткого читателя пленяет именно неправильность, заключенная в придуманном Осипом Эмильевичем образе. Сходная мысль встречается у Николая Гумилева, друга Мандельштама и его соратника по «Цеху поэтов».

Николай Гумилёв

Он писал, что стихотворение «должно быть безукоризненно даже до неправильности», так как индивидуальность произведению придают лишь осознанные отступления от общепринятых правил.

Литературовед и филолог Михаил Гаспаров «Невыразимую печаль» связывал с другой ранней лирической зарисовкой Мандельштама — «В просторах сумеречной залы…». В ней предстает пустая комната с высокими вазами на столе. В них — лилии, раскрытыми цветами будто просящие вина. Сравните с картиной, изображенной в рассматриваемом нами стихотворении, — букет в вазе, глоток вина, тоненький бисквит.

«Невыразимая печаль» — великолепный образец импрессионистического творчества Мандельштама. Не обошлось здесь без влияния Поля Верлена.

Поль Верлен

Он считается первым в мировой литературе поэтом-импрессионистом, своей лирикой обозначившим переход от романтизма к символизму. «Чистое наблюдение», лежащее в основе нового направления в искусстве, означало отказ от идеи в творчестве, законченности, обобщенности. Изображалось каждое мгновение. Место мысли заняло восприятие, рассудок заменил инстинкт. Соответственно, произошел отказ от истории, сюжета. «Невыразимая печаль» — прекрасная импрессионистическая зарисовка, образы которой каждый читатель может толковать по-своему в зависимости от собственного жизненного опыта, восприятия искусства и действительности.

pishi-stihi.ru