Анализ стихотворения «Фантазия» Бальмонта
Бальмонт – выдающийся поэт-символист Серебряного века. Одно из его произведений – стихотворение «Фантазия», написанное в 1893 году. Поэт описывает в нём спящий зимний лес, вложив в описание всю игру лирического воображения, все оттенки собственных мимолётных впечатлений. За быстро меняющимися образами лесной ночи – ничем не скованная творческая натура поэта. Лирический герой в большей части стихотворения – лишь наблюдатель. Только в конце второй строфы он становится активнее, следует череда риторических вопросов. Здесь появляется и мистический подтекст произведения: за «тихими стонами» деревьев поэт различает «духов ночи», их «жажду веры, жажду бога». Лирический герой чувствует в чуть трепещущих очертаниях леса что-то таинственное, неземное, недоступное пониманию человека. Лирический сюжет стихотворения – тишина, спокойствие, дрема, сменяющийся движением («это мчатся духи ночи») и оттенком тревоги, печали («чьё-то скорбное моленье», «что их мучит, что тревожит?»), нарастающим с каждым мгновением («всё сильней звучит их пенье, всё слышнее в нём томленье»). Потом вновь наступает спокойная дремота «без муки, без страданья». Природные стихии – ветер, метель, лес – оживлены олицетворением. В стихотворении всё движется, чувствует, живёт: «живые изваянья», лес «спокойно дремлет», «роптанью ветра внемлет», «исполнен тайных грёз»; «стон метели», «шепчут сосны, шепчут ели» и так далее. Образы Бальмонта расплывчаты, лишены чётких очертаний, воздушны: «чуть трепещут очертанья», «роптанья ветра», «светлый дождь струится», «искры лунного сиянья». «Фантазия» пронизана радужной игрой света. Всё утопает в «искрах лунного сиянья», «светлом дожде»; даже сны – ясные и светлые. «Фантазии», как и многим произведениям Бальмонта, присуща музыкальность. Поток звуков создаёт впечатление нежного журчания, плескания. Часто повторяются шипящие ж-ш-щ-ч, свистящие с-з, согласные л-р-м-н. Музыкальность достигается и повторением некоторых слов: луна, сиянье, пенье, трепещут, вещих, дремлют, внемлют, стон. Рифмы используются даже внутри строки: изваянья – сиянья, дремлет – внемлет, метели – ели, вспоминая – проклиная. Бальмонт часто прибегает к анафорам: шепчут – шепчут, чьи-то – чьё-то, точно – точно, это – это, что – что, всё – всё, жажда – жажда, мчатся – мчатся. Чтобы подчеркнуть таинственность, певучую сонливость, романтичность, а иногда и тревожность, Бальмонт использует выразительные средства языка. Стихотворение начинается с оксюморона «живые изваянья», сразу настраивая читателя на нужное восприятие. Стихотворение насыщено эпитетами (дремлет – спокойно, сладко, чрез – тайных, стон – тихий, ветви – стройные, моленье – скорбное, стволы – вещие и сказочные, сны – ясные и светлые) и сравнительными оборотами («как живые изваянья», «точно искрится звезда», «точно светлый дождь струится», «как червь»). Очень часто Бальмонт использует олицетворения, а во второй строфе – риторические вопросы. Общее впечатление – его непосредственность в восприятии окружающего мира, умение лирически выразить едва уловимые оттенки душевного настроя. Читая «Фантазию», получаешь удовольствие от музыкальности стиха, глубокой художественной выразительности, рисующей в воображении чудесные, необыкновенные картины.
8559
человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.
Золотая рыбка
В замке был веселый бал,
Музыканты пели.
Ветерок в саду качал
Легкие качели.
В замке, в сладостном бреду,
Пела, пела скрипка.
А в саду была в пруду
Золотая рыбка.
И кружились под луной,
Точно вырезные,
Опьяненные весной,
Бабочки ночные.
Пруд качал в себе звезду,
Гнулись травы гибко,
И мелькала там в пруду
Золотая рыбка.
Хоть не видели ее
Музыканты бала,
Но от рыбки, от нее,
Музыка звучала.
Чуть настанет тишина,
Золотая рыбка
Промелькнет, и вновь видна
Меж гостей улыбка.
Снова скрипка зазвучит,
Песня раздается.
И в сердцах любовь журчит,
И весна смеется.
Взор ко взору шепчет: «Жду!»
Так светло и зыбко,
Оттого что там в пруду —
Золотая рыбка.
*****
Текст
Ты грязный негодяй с кровавыми руками,Ты зажиматель ртов, ты пробиватель лбов,Палач, в уютности сидящий с палачами,Под тенью виселиц, над сонмами гробов.
Когда ж придёт твой час, отверженец Природы,И страшный дух темниц, наполненных тобой,Восстанет облаком, уже растущим годы,И бросит молнию, и прогремит Судьбой.
Ты должен быть казнён рукою человека,Быть может собственной, привыкшей убивать,Ты до чрезмерности душою стал калека,Подобным жить нельзя, ты гнусности печать.
Ты осквернил себя, свою страну, все страны,Что стонут под твоей уродливой пятой,Ты карлик, ты Кощей, ты грязью, кровью пьяный,Ты должен быть убит, ты стал для всех бедой.
Природа выбрала тебя для завершеньяВсех богохульностей Романовской семьи,Последыш мерзостный, ползучее сцепленьеВсех низостей, умри, позорны дни твои.
1907 год.
С момента написания стиха прошло 116 лет, а такое впечатление, что строки написаны сегодня, только вот адресованы они не Николаю II, который и стал-то последним императором в династии Романовых, а другому русскому царю, коронованному Ельциным и сделавшему из великой России изгоя.
Стих «Николаю Последнему» мрачен, как доля солдата в окопе, и груб, как руки прачки, но он честен и искренен, в нем нет и толики лести, ценившейся серебром во все века, поэтому стихотворение и подкупает современного читателя.
При прочтении строк кому-то должно стать стыдно, а у кого-то возникнет чувство оскорбленной агрессии, но такова доля стихов — вызывать эмоции и пробуждать в человеке чувство справедливости, уничтожая все низменное путем резекции.
Думается, этого достаточно для воскрешения пророческих строк Бальмонта от 1907 года, а про литературно-художественную часть произведения ппоговорим несколько позже… Достаточно для каждого дня своей заботы…
Я буду ждать
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.
Ты вся — безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.
Своей усмешкой вечно-кроткою,
Лицом всегда склоненным ниц,
Своей неровною походкою
Крылатых, но не ходких птиц,
Ты будишь чувства тайно-спящие, —
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.
Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам, прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.
Не знаю, смерть ли ты нежданная,
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.
*****
Коротко от филолога
Дополним стих несколькими филологическими штрихами – произведение написано в жанре лютой гражданской лирики и насыщенно эпитетами, хорошо показывающими русского царя в глазах Бальмонта – грязный негодяй, кровавые руки, уродливая пята, последыш мерзостный.
Не менее мощны метафоры – зажиматель ртов, пробиватель лбов, отверженец Природы.
Короче, любви между Николаем II и Константином Дмитриевичем не было от слова «совсем», зато стих хорошо перенесся в настоящее, став отображением новой реальности русского мира XXI века…
Это не единственный откровенный стих Бальмонта в сторону Николая Романова, есть и более известное стихотворение «Наш царь», написанное в подобном же стиле, но чуть более мягко. Рекомендуем прочитать, если пропустили.
Придорожные травы
Спите, полумертвые увядшие цветы,
Так и не узнавшие расцвета красоты,
Близ путей заезженных взрощенные. Творцом,
Смятые невидевшим тяжелым колесом.
В час, когда все празднуют рождение весны,
В час, когда сбываются несбыточные сны,
Всем дано безумствовать, лишь вам одним нельзя,
Возле вас раскинулась заклятая стезя.
Вот, полуизломаны, лежите вы в пыли,
Вы, что в небо дальнее светло глядеть могли,
Вы, что встретить счастие могли бы, как и все,
В женственной, в нетронутой, в девической красе.
Спите же, взглянувшие на страшный пыльный путь,
Вашим равным — царствовать, а вам — навек уснуть,
Богом обделенные на празднике мечты,
Спите, не видавшие расцвета красоты.
*****
Белый ангел
От детских дней одна черта пленила
Мои мечты, в чьих зыбях таял сон,
В глаза печальный отблеск заронила,
В мой ум вошла как дальний тихий звон.
Мне снился грустный ангел, белоснежный,
С улыбкой сожаления в глазах,
Я с ним дышал одной печалью неясной,
Я видел бледный Рай в его слезах.
Он мне являлся в разные мгновенья,
И свет храню я этих беглых встреч.
Есть проблески, которым нет забвенья,
Есть взгляд без слов, его не молкнет речь.
Любил — еще люблю я — неземное,
Ум сердца — луч холодному уму,
Я верю в Небо, синее, родное,
Где ясно все неясное пойму.
С небесным я душой не разлучаюсь,
И встретив чей-нибудь глубокий взор,
Я с ним, я с Белым Ангелом встречаюсь,
Таинственным и близким с давних пор.
*****
Поэтическая стезя
В 1890 году в Ярославле вышла первая книга Бальмонта «Сборник стихотворений». Опусы этого времени имеют четкий отпечаток позднего народничества с его печалью и тоской, принизывающей почти каждое стихотворение. Почти весь небольшой тираж автор выкупил и собственноручно уничтожил.
Сначала Константин мало чем выделялся на фоне множества других мастеров поэтического слова. Ситуация начинает меняться после выхода в свет двух стихотворных сборников «Под северным небом»(1894) и «В безбрежности»(1895), в которых уже прослеживалось становление его мастерства. Знакомство с В. Брюсовым помогло увидеть свое место в поэзии и сильно укрепило веру в себя. В 1898 году появляется сборник «Тишина», не оставлявший сомнения о величии его автора.
В начале нового столетия наступает расцвет творчества Бальмонта. В 1900 году выходит сборник «Горящие здания», в предисловии к которому поэт скажет: «В этой книге я говорю не только за себя, но и за других, которые немотствуют»
. В 1902 году Константин Дмитриевич был вынужден уехать за границу за прочтение антиправительственного стихотворения «Маленький султан». Он побывает во многих странах Старого Света, США и Мексике, а в Россию вернется лишь в 1905 году. Именно в этот период из-под его пера вышли одни из лучших сборников «Только любовь» и «Будем как солнце» (1903). Последний А. Блок назовет одним из величайших творений символизма. Не отрицал этого и сам поэт, написавший в одной из автобиографий: «Имею убежденность, что до меня в России не умели писать звучные стихи»
.
Первая российская революция отозвалась в сердце Бальмонта серией стихов, попавших в поэтические сборники «Стихотворения» (1906) и «Песни мстителя» (1907). Не желая навлечь на себя негативную реакцию царского правительства, он эмигрирует во Францию, где проживет до 1913 года. Таким образом поэт самоустранился от ожесточенного спора символистов, происходившего в это время в стране. Зато он, как всегда, плодотворен, пишет много и легко, выпустив в свет в 1908-1909 годах три сборника: «Хоровод времен», «Птицы в воздухе» и «Зеленый вертоград».
К моменту возвращения в Россию Константин Дмитриевич уже был известен как автор серии наполненных критикой статей, получивших большой резонанс — «Горные вершины»(1904), «Белые зарницы»(1908) и «Морское свечение» (1910).
Бальмонт принял падение царской власти, но события Гражданской войны сильно его напугали и, пользуясь протекцией наркома просвещения Луначарского, он сумел выехать за рубеж. Сначала поэт рассматривал этот отъезд как временный, но поездка оказалась длительной эмиграцией.
Биография
Детство
Отец Бальмонта, Дмитрий Константинович, служил и коллежским регистратором, и мировым судьёй, и председателем земской управы в родном уезде. Мать, Вера Николаевна (в девичестве Лебедева), бела генеральской дочкой, любила литературу, печаталась в местной прессе, была устроительницей литературных вечеров и любительских спектаклей. Именно она оказала влияние на мировоззрение маленького Константина, знакомя его с ранних лет с музыкой, словесностью, историей. В семье росло 7 братьев, третьим из которых был будущий поэт.
Образование
В 1876 году Бальмонта отдают в Шуйскую гимназию. В 1884 году его исключают из 7 класса за участие в сомнительном кружке, который поддерживал народовольцев. Мать перевела его во Владимирскую гимназию, которую он заканчивает в 1886 году. В этом же году Бальмонт становится студентом юридического факультета Московского университета, но уже через год за участие в революционных кружках был не только исключён, но и выслан в Шую. В 1889 году он восстановился в университете, но учиться там не смог из-за нервного истощения. Из ярославского Демидовского лицея юридических наук он тоже был отчислен в 1890 году.
Творческий путь
Первый литературный дебют Бальмонта как поэта состоялся в 1885 году, когда он заканчивал гимназию. Однако его стихотворения, напечатанные в известном петербургском журнале «Живописное обозрение», не были замечены. В 1890 году на собственные средства Бальмонт издаёт собственный сборник стихов, который также не имел никакого успеха.
К тому времени Бальмонт уже был женат, из-за женитьбы серьёзно рассорился с родителями и оказался без средств существования. В марте 1890 года он пытался покончить жизнь самоубийством, выкинувшись из окна третьего этажа. Он остался жив, но получил множество ушибов и травм, которые приковали его к постели на целый год.
После долгой болезни ему помогли встать на ноги писатель В. Г. Короленко и профессор Московского университета Н. И. Стороженко. Он начал работать переводчиком. В 1894–1895 годах публикуются его переводы «История скандинавской литературы» Горна-Швейцера и «История итальянской литературы» Гаспари, на гонорары от которых он живёт безбедно несколько лет.
В 1892 году Бальмонт знакомится в Петербурге с Мережковским и Гиппиус, а в 1894 — с Брюсовым, который становится его самым близким другом. В 1894 году выходит сборник стихов Бальмонта, который стал отправным пунктом его творчества — «Под северным небом». Поэтические поиски продолжаются и в следующем сборнике поэта, «В безбрежности», который вышел в свет в 1895 году.
В 1896 году со своей новой супругой Бальмонт отправляется в путешествие по Западной Европе.
Он становится популярным. В 1899 году его избирают членом Общества любителей российской словесности.
Благодаря сборнику 1900 года «Горящие здания» Константин Дмитриевич приобретает всероссийскую известность и становится одним из лидеров символизма. Упрочил позиции поэта сборник 1902 года «Будем как Солнце».
В 1901 году у Бальмонта случился конфликт с властью. Он прочитал на одном из вечером стихотворение, направленное против Николая II и был за это выслан из столицы.
В 1905 году Бальмонт возобновил свою революционную деятельность, что повлекло за собой первую эмиграцию в Париж с 1906 по 1913 год, где вышли сборники «Стихотворения» и «Песни мстителя». Возвращение на Родину в 1913 году не стало для поэтом успокоением. Он продолжает путешествия по заграницам, активно участвует в революционном движении.
Революцию, как ни странно, Бальмонт не принимает из-за её кровавых методов. В 1920 году он уезжает с семьёй в Париж. Жизнь в эмиграции не складывается: мизерные гонорары, преследования со стороны советских властей изматывают его душевные силы. С 1932 года становится известно, что поэт страдает серьёзным психическим заболеванием.
Личная жизнь
Женился Бальмонт в 1889 году на дочери шуйского фабриканта, Ларисе Гарелиной. Родители брак не поддержали и оставили сына без всякой финансовой поддержки. Это привело его к попытке самоубийства, которая стала точкой в отношениях Константина с женой. Они разошлись.
В 1896 году Бальмонт вступает в новый брак, с переводчицей Екатериной Алексеевной Андреевой, которая родила ему дочь Нину.
Третьей женой, гражданской, стала Елена Константиновна Цветковская, поклонница его поэзии. У них была дочь Мирра. Бальмонт не бросал первую семью и жил то с одной, то с другой, разрываясь меж двух огней.
Смерть
23 декабря 1942 года Бальмонт, измученный душевной болезнью, умер от воспаления лёгких в местечке Нуази-ле-Гран под Парижем.
Ранние годы
Бальмонт Константин Дмитриевич родился 15 июня 1867 года в селе Гумнищи Владимирской губернии, принадлежал к дворянской семье. Его отец состоял на государственной службе и занимал пост председателя уездной земской управы, а мать, Вера Николаевна, была образованной и деятельной женщиной: она увлекалась литературным творчеством и любила устраивать в доме поэтические вечера и любительские постановки.
По словам самого поэта, по отцовской линии его предками были моряки из Скандинавии и Шотландии, а мать принадлежала к древнему татарскому роду: считалось, что её предком был один из золотоордынских князей. Позднее именно происхождением матери Константин Дмитриевич объяснял свой вольнолюбивый и страстный темперамент. Кроме того, именно от неё он унаследовал интерес к литературе и поэзии.
Уже в пятилетнем возрасте, наблюдая за тем, как мать учит старшего брата читать, маленький Константан самостоятельно освоил чтение. Тогда же он начал знакомиться с творчеством таких русских поэтов, как Некрасов, Кольцов, Лермонтов и др. По воспоминаниям самого Бальмонта, последний уже тогда был одним из его любимых авторов. А в 10-летнем возрасте маленький Константин и сам предпринял первую попытку писать стихи.
Однако его первые поэтические работы получили не самую высокую оценку матери, после чего в течение следующих шесть лет он не решался заниматься поэтическим творчеством. Когда для старших детей Бальмонтов пришло время получения образования (Константин был третьим ребёнком из семи), семья перебралась в Шую, и вскоре будущий поэт был зачислен в местную гимназию, которую позднее он сам охарактеризовал как «гнездо декадентства».
Если сначала подросток увлечённо занимался учёбой, то спустя время она ему наскучила. В то же время он примкнул к нелегальному объединению гимназистов и, разделяя его революционные взгляды, стал принимать участие в распространении листков и прокламаций организации народовольцев. Это стало причиной перевода молодого человека во владимирскую гимназию, которую спустя многие годы он сравнивал с тюрьмой и предпочитал не вспоминать.
В 1885 году, когда Константину исполнилось 18 лет, в одном из петербургских изданий были впервые напечатаны его стихи, однако творчество дебютанта осталось незамеченным. В этот же период молодой человек знакомится с писателем Владимиром Короленко: последнему были переданы работы юного поэта, и, высоко оценив их, он написал письмо Бальмонту, в котором рекомендовал и дальше развивать свой поэтический талант.
Через год, окончив гимназию, он поступил в Московский университет, где начал изучать юриспруденцию, а также сблизился с некоторыми представителями революционной молодёжи. Однако следствием этих знакомств становится участие в студенческих беспорядках и исключение из вуза. После этого, без какого-либо судебного решения, он был выслан в Шую. Позднее сам поэт свои действия тех лет объяснял желанием помочь другим людям обрести счастье.
Уже через год он восстановился в университете, однако учёба давалась тяжело из-за пережитого ранее нервного истощения. В конечном итоге, молодой человек отказался от идеи получить юридическое образование, к которому он успел потерять интерес. В этот же период его главными увлечениями становятся философия и история. Кроме того, он читает многих зарубежных и русских классиков и занимается изучением филологии.
В 1890 году, в возрасте 23 лет, за счёт собственных средств он издаёт свой дебютный поэтический сборник, однако это остаётся без внимания со стороны российской интеллигенции и не воспринимается всерьёз окружением самого автора. Столкнувшись с непониманием и пережив глубокое разочарование, позднее поэт уничтожил почти весь тираж. На этот же период пришлась его первая попытка уйти из жизни, к счастью, оказавшаяся неудачной.
После этого для Константина Дмитриевича начался долгий период восстановления здоровья, растянувшийся на целый год. Тем не менее, именно это время стало для него одним из самых плодотворных и счастливых. Осознав, что во что бы то ни стало хочет заниматься поэзией, Бальмонт много работал, а после возвращения к обычной жизни занимался переводами произведений таких авторов, как Эдгар По и Перси Шелли.
В первой половине 1890-х он также заводит знакомства со многими представителями современной русской литературы, в числе которых оказываются Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Валерий Брюсов и др. Последний вскоре становится одним из его ближайших друзей. В это же время поэт устанавливает дружеские отношения со многими публицистами и меценатами, которые всячески оказывают ему поддержку.
Константин Бальмонт
Бальмонт Константин Дмитриевич
Россия
Есть слово — и оно едино.
Россия. Этот звук — свирель.
В нем воркованье голубино.
Я чую поле, в сердце хмель,
Позвавший птиц к весне апрель.
На иве распустились почки,
Береза слабые листочки
Раскрыла — больше снег не враг,
Трава взошла на каждой кочке,
Заизумрудился овраг.
Тоска ли в сердце медлит злая?
Гони. Свой дух утихомирь.
Вновь с нами ласточка живая,
Заморского отвергшись края,
В родимую влюбилась ширь.
И сердце, ничего не зная,
Вновь знает нежно, как она,
Что луговая и лесная
Зовет к раскрытости весна.
От солнца — ласка властелина,
Весь мир — одно окно лучу.
Светла в предчувствии долина.
О чем томлюсь? Чего хочу?
Всегда родимого взыскую,
Люблю разбег родных полей,
Вхожу в прогалину лесную —
Нет в мире ничего милей.
Ручьи, луга, болота, склоны,
В кустах для зайца уголок.
В пастушью дудку вдунул звоны,
Качнув подснежник, ветерок.
Весенним дождиком омочен,
Весенним солнцем разогрет,
Мой край в покров весны одет,
Нерукотворно беспорочен.
Другого в мире счастья нет.
1923 год
*****
Русский язык
Язык, великолепнейший наш язык,
Речное и степное раздолье.
В нем клекоты орла и волчий рык,
Напев, и звон, и ладан богомолья.
В нем воркованье голубя весной,
Взлет жаворонка к солнцу выше, выше.
Березовая роща, свет сквозной.
Небесный дождь, просыпанный по крыше.
Журчание подземного ключа.
Весенний луч, играющий на дверце.
В нем Та, что приняла не взмах меча,
А семь мечей в провидящее сердце.
И снова ровный гул широких вод.
Кукушка. У колодца молодицы.
Зеленый луг. Веселый хоровод.
Канун на небе. В черном — бег зарницы.
Костер бродяг, за лесом, на горе.
Про Соловья-разбойника былины.
«Ау!» в лесу. Светляк в ночной поре.
В саду осеннем красный грозд рябины.
Соха и серп с звенящею косой.
Сто зим в зиме. Проворные салазки.
Бежит савраска мирною рысцой.
Летит рысак конем крылатой сказки.
Пастуший рог. Жалейка до зари.
Родимый дом. Тоска острее стали.
Здесь хорошо. А там смотри, смотри.
Бежим. Летим. Уйдем. Туда. За дали.
Чу, рог другой. В нем бешеный разгул.
Ярит борзых и гончих доезжачий.
Баю-баю. Мой милый! Ты уснул?
Молюсь. Молись. Не вечно неудачи.
Я снаряжу тебя в далекий путь.
Из тесноты идут вразброд дороги.
Как хорошо в чужих краях вздохнуть
О нем — там в синем, — о родном пороге.
Подснежник наш всегда прорвет свой снег.
В размах грозы сцепляются зарницы.
К Царь-граду не ходил ли наш Олег?
Не звал ли в полночь нас полет Жар-птицы?
И ты пойдешь дорогой Ермака,
Пред недругом вскричишь: «Теснее, други!»
Тебя потопит льдяная река,
Но ты в века в ней выплывешь в кольчуге.
Поняв, что речь речного серебра
Не удержать в окованном вертепе,
Пойдешь ты в путь дорогою Петра,
Чтоб брызг морских добросить в лес в степи.
Гремучим сновиденьем наяву,
Ты мысль и мощь сольешь в едином хоре,
Венчая полноводную Неву
С янтарным морем в вечном договоре.
Ты клад найдешь, которого искал.
Зальешь и запоешь умы и страны.
Не твой ли он, колдующий Байкал,
Где в озере под дном не спят вулканы?
Добросил ты свой гулкий табор-стан,
Свой говор, златозвонкий, среброкрылый,
До той черты, где Тихий океан
Заворожил подсолнечные силы.
Ты вскликнул: «Пушкин!» Вот он, светлый бог,
Как радуга над нашим водоемом.
Ты в черный час вместишься в малый вздох.
Но завтра — встанет! С молнией и громом!
3 июля 1924 года, Шатэлейон