Анализ стихотворения «Речь о пролитом молоке» Бродского
Стихи «Речь о пролитом молоке» Иосифа Бродского – монолог о времени и о себе.
Произведение создано в январе 1967 года. Его автору 27 лет, он не так давно вернулся из Архангельской ссылки, где ему предписывалось ударным трудом в совхозе доказать свою лояльность советской власти. Стихи его в СССР практически не публикуют, он занимается переводами и пишет в стол. Впрочем, без его ведома в Англии вышел сборник ранней лирики. Его личная жизнь в этот период – череда встреч и расставаний с М. Басмановой. По жанру – философская лирика, дольник с оригинальной рифмовкой, где есть и сплошная, и охватная, 40 строф. Стих из так называемого Рождественского цикла. Безденежье порядком отравляет жизнь поэта, он усаживает себя на стул в знак протеста. Кстати, перекличка с будущим, с песней В. Цоя «Время есть, а денег нет». Раздражает все, к примеру, отрывной календарь с фазами луны (кораническими полумесяцами). Образ невесты – шпилька в адрес М. Басмановой. Она за романтику – ведь штамп в паспорте и пустой холодильник ей претят. И сегодня она не с ним, а там, где будет накрыт стол. Четвертая строфа – будни коммунальной кухни, где он всегда с краю над тарелкой пустых щей. Без семьи, судимый, обследованный в психушке. Трагический герой внутри и тунеядец внешне. Поскрипывая стулом, поэт рассуждает о «Капитале» К. Маркса, бунтах, революции и «Авроре».
В воздухе стоит запах денег, спрятанных повсюду. Ночь он проводит без сна, уже сникший. Как маяк из иного мира, горит «в окне напротив» лампада. Все прописные истины кажутся бредом, заклинаниями. Экономика – очередной идол. Герой затевает пантомиму («изображенье в лицах»). «Цивилизация наркоманов»: адепты иллюзорного мира, в своем воображении – сверхчеловеки. «Чуда в раке»: гробница для мощей святого. Герой философствует о браке, но съезжает на тему общего семейного бюджета, который сейчас бы ему не помешал. «Коемуждо по делом его»: библейская цитата. Пусть любую власть время предаст забвению. На место пророка он не претендует, ему бы «полбанки» чего-нибудь да к чистому листу. Отчуждение от мира, отставание от его скоростей – на самом деле шаг на опережение. Поэт за здоровый реализм, без вождей и гуру. Иначе «речь освободят от глагола»: от деятельного, живого слова. Его заботит гибель дряхлеющей белой расы. Но технологии могут помешать планам «цветных». Герой взывает к православным, чтоб хотя бы они не участвовали в бойне. Дальше афоризм: «обычно тот, кто плюет на Бога, плюет сначала на человека». На своей табуретке он предается раздумьям о начале и конце мира. Затем аллюзия на строки А. Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека». Космическая мистерия и образ блокады Ленинграда. У героя невралгия, он уныло вспоминает попойки в «Новогоднюю ночь», потом тюрьмы. Мрачнеет. И опять хорохорится. Каскад дерзких выпадов против «господ» и КГБ. Он, как папуас, обвешивается яркими фразеологизмами – в том числе, и с вывернутым наизнанку смыслом («я дразню гусей», «выносите святых»). Как вишенка на торте – строчка из стиха Н. Некрасова «Однажды, в студеную зимнюю пору». Кажется, боль от нерва стала стреляющей, он заходится в крике, нехорошими словами поминает непротивленье злу Л. Толстого. Есть и звонкое сравнение: как серпом по яйцам! Вот и деньги: коллекционная купюра. Но герой никуда с ней не идет, все следит за огоньком лампады. В финале – песенка в народном духе, чуть тоскливая в его исполнении. В названии – идиома. Нет смысла плакать над разлитым молоком (дело уже сделано), над несовершенством мира. Но поэт все же пишет целую речь о мире и его путях. Сквозная религиозная тема, контрасты, прозаизмы, грубая лексика, восклицания, обращение к читателю.
В «Речи о пролитом молоке» И. Бродского приближение праздника порождает в сердце лирического героя образы, где низкое соседствует с возвышенным.
Текст стихотворения:
Verra la morte e avra i tuoi occhi.
C. Pavese
«Придет смерть, и у нее
будут твои глаза»
Ч. Павезе
1
Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.
Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.
Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма.
тогда я заговорю.
2
Пора. Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть. рот
Я могу молчать
рот. Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.
О чем? О днях. о ночах.
Или же – ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о
людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.
3
Кровь моя холодна.
Холод ее лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.
Внешность их не по мне.
Лицами их привит
к жизни какой-то не-
покидаемый вид.
Что-то в их лицах есть,
что противно уму.
Что выражает лесть
неизвестно кому.
4
Вещи приятней. В них
нет ни зла, ни добра
внешне. А если вник
в них – и внутри нутра.
Внутри у предметов – пыль.
Прах. Древоточец-жук.
Стенки. Сухой мотыль.
Неудобно для рук.
Пыль. И включенный свет
только пыль озарит.
Даже если предмет
герметично закрыт.
5
Старый буфет извне
так же, как изнутри,
напоминает мне
Нотр-Дам де Пари.
В недрах буфета тьма.
Швабра, епитрахиль
пыль не сотрут. Сама
вещь, как правило, пыль
не тщится перебороть,
не напрягает бровь.
Ибо пыль – это плоть
времени; плоть и кровь.
6
Последнее время я
сплю среди бела дня.
Видимо, смерть моя
испытывает меня,
поднося, хоть дышу,
эеркало мне ко рту,-
как я переношу
небытие на свету.
Я неподвижен. Два
бедра холодны, как лед.
Венозная синева
мрамором отдает.
7
Преподнося сюрприз
суммой своих углов
вещь выпадает из
миропорядка слов.
Вещь не стоит. И не
движется. Это – бред.
Вещь есть пространство, вне
коего вещи нет.
Вещь можно грохнуть, сжечь,
распотрошить, сломать.
Бросить. При этом вещь
не крикнет: «Ебёна мать!»
8
Дерево. Тень. Земля
под деревом для корней.
Корявые вензеля.
Глина. Гряда камней.
Корни. Их переплет.
Камень, чей личный груз
освобождает от
данной системы уз.
Он неподвижен. Ни
сдвинуть, ни унести.
Тень. Человек в тени,
словно рыба в сети.
9
Вещь. Коричневый цвет
вещи. Чей контур стерт.
Сумерки. Больше нет
ничего. Натюрморт.
Смерть придет и найдет
тело, чья гладь визит
смерти, точно приход
женщины, отразит.
Это абсурд, вранье:
череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у нее
будут твои глаза».
10
Мать говорит Христу:
– Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ:
– Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
Анализ стихотворения «Натюрморт» Бродского
В 1971 г. И. Бродский перенес внезапный приступ серьезной болезни. Он некоторое время провел в больнице, мысленно готовясь к смерти. Под влиянием перенесенных впечатлений поэт написал стихотворение «Натюрморт». Название имеет ироничное значение (в букв. переводе – «мертвая природа»).
Стихотворение построено на сравнении человека с вещью. Живое мыслящее существо протестует против такого сравнения, но смерть стирает различия между живой и неживой природой. Лирический герой в начале стихотворения сидит в одиночестве на скамье, он погружен в глубокие размышления, навеянные близкой смертью. Мысленно прощаясь с миром живых, он признается, что уже давно от него устал. Все жизнь его окружали люди и вещи. По своей сути это абсолютно противоположные понятия. Автор пытается разобраться в их различии.
Поэт находится в мрачном настроении. Он утверждает, что всегда ненавидел людей, ему неприятен их «непокидаемый вид». В этом содержится намек на советское общество, которое Бродский считал серым и убогим. Такой взгляд обострен болезнью и ожиданием возможной смерти. Автор замечает, что обычные вещи гораздо лучше людей. Вещи нейтральны, они не испытывают и не проявляют никаких эмоций. Суть вещей – вечная и неизменная пыль – «плоть времени». Человек на протяжении всей жизни стремится к действию, пытается заявить о себе, повлиять на других. Несмотря на всю эту суету, всех ждет одинаковый конец – обращение в прах. Бродский смирился с неизбежным. Он уже готов принять смерть, во всем видит ее приближение («сплю среди бела дня», «бедра холодны, как лед»). Поэт уже наполовину видит себя слившимся с вещью, которая «есть пространство». Вещь можно подвергнуть физическим изменениям, но ее суть неизменна.
В тексте стихотворения повторяется выбранный Бродским эпиграф: «Придет смерть, и у нее будут твои глаза». В контексте он получает очень глубокий смысл. Смерть также не имеет отличительных признаков, которые придуманы людьми. Она индивидуальна для каждого человека. Забирая людей из мира живых, смерть уравнивает их с вещами, возвращает в неизменное состояние космической пыли.
В заключительной части Бродский прибегает к христианскому образу. В Библии нет такого диалога между Христом и Богоматерью. Поэт сам дополнил Евангелие утверждением Иисуса, что разницы между живыми и мертвыми не существует. Важна сама суть человека-вещи.
Стихотворение «Натюрморт» имеет глубокий философский смысл. На основе личных впечатлений Бродский описывает искренние переживания человека, связанные с его переходом в разряд «неживой природы».
Жанр
В стихотворении есть эпическое начало (история двух друзей, встречающихся на холме) и лирическое (эмоциональный отклик автора на смерть героев), поэтому, а также из-за большого объёма, исследователи нередко называют его поэмой. Видна близость “Холмов” и к балладе (сюжетному стихотворению, зародившемуся в западном средневековье).
Это философское произведение, в котором автор рассматривает вечные вопросы жизни и смерти. Оно написано дольником (вид тонического стиха, в строках которого совпадает число ударных слогов, а количество безударных слогов между ними колеблется от 2 до 0). Балладный сюжет определяет и его ритмическую структуру: испанские “романсеро” в русских переводах имели тот же ритм и размер.
Анализ стихотворения «Натюрморт» Бродского
В 1971 г. И. Бродский перенес внезапный приступ серьезной болезни. Он некоторое время провел в больнице, мысленно готовясь к смерти. Под влиянием перенесенных впечатлений поэт написал стихотворение «Натюрморт». Название имеет ироничное значение (в букв. переводе – «мертвая природа»).
Стихотворение построено на сравнении человека с вещью. Живое мыслящее существо протестует против такого сравнения, но смерть стирает различия между живой и неживой природой. Лирический герой в начале стихотворения сидит в одиночестве на скамье, он погружен в глубокие размышления, навеянные близкой смертью. Мысленно прощаясь с миром живых, он признается, что уже давно от него устал. Все жизнь его окружали люди и вещи. По своей сути это абсолютно противоположные понятия. Автор пытается разобраться в их различии.
Поэт находится в мрачном настроении. Он утверждает, что всегда ненавидел людей, ему неприятен их «непокидаемый вид». В этом содержится намек на советское общество, которое Бродский считал серым и убогим. Такой взгляд обострен болезнью и ожиданием возможной смерти. Автор замечает, что обычные вещи гораздо лучше людей. Вещи нейтральны, они не испытывают и не проявляют никаких эмоций. Суть вещей – вечная и неизменная пыль – «плоть времени». Человек на протяжении всей жизни стремится к действию, пытается заявить о себе, повлиять на других. Несмотря на всю эту суету, всех ждет одинаковый конец – обращение в прах. Бродский смирился с неизбежным. Он уже готов принять смерть, во всем видит ее приближение («сплю среди бела дня», «бедра холодны, как лед»). Поэт уже наполовину видит себя слившимся с вещью, которая «есть пространство». Вещь можно подвергнуть физическим изменениям, но ее суть неизменна.
В тексте стихотворения повторяется выбранный Бродским эпиграф: «Придет смерть, и у нее будут твои глаза». В контексте он получает очень глубокий смысл. Смерть также не имеет отличительных признаков, которые придуманы людьми. Она индивидуальна для каждого человека. Забирая людей из мира живых, смерть уравнивает их с вещами, возвращает в неизменное состояние космической пыли.
В заключительной части Бродский прибегает к христианскому образу. В Библии нет такого диалога между Христом и Богоматерью. Поэт сам дополнил Евангелие утверждением Иисуса, что разницы между живыми и мертвыми не существует. Важна сама суть человека-вещи.
Стихотворение «Натюрморт» имеет глубокий философский смысл. На основе личных впечатлений Бродский описывает искренние переживания человека, связанные с его переходом в разряд «неживой природы».
«Натюрморт» — Стихотворение Иосифа Бродского
Verra la morte e avra i tuoi occhi.
C. Pavese
«Придет смерть, и у нее
будут твои глаза»
Ч. Павезе
1
Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.
Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.
Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма.
тогда я заговорю.
2
Пора
Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот
Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.
О чем? О днях. о ночах.
Или же — ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о
людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.
3
Кровь моя холодна.
Холод ее лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.
Внешность их не по мне.
Лицами их привит
к жизни какой-то не-
покидаемый вид.
Что-то в их лицах есть,
что противно уму.
Что выражает лесть
неизвестно кому.
4
Вещи приятней. В них
нет ни зла, ни добра
внешне. А если вник
в них — и внутри нутра.
Внутри у предметов — пыль.
Прах. Древоточец-жук.
Стенки. Сухой мотыль.
Неудобно для рук.
Пыль. И включенный свет
только пыль озарит.
Даже если предмет
герметично закрыт.
5
Старый буфет извне
так же, как изнутри,
напоминает мне
Нотр-Дам де Пари.
В недрах буфета тьма.
Швабра, епитрахиль
пыль не сотрут. Сама
вещь, как правило, пыль
не тщится перебороть,
не напрягает бровь.
Ибо пыль — это плоть
времени; плоть и кровь.
6
Последнее время я
сплю среди бела дня.
Видимо, смерть моя
испытывает меня,
поднося, хоть дышу,
эеркало мне ко рту,-
как я переношу
небытие на свету.
Я неподвижен. Два
бедра холодны, как лед.
Венозная синева
мрамором отдает.
7
Преподнося сюрприз
суммой своих углов
вещь выпадает из
миропорядка слов.
Вещь не стоит. И не
движется. Это — бред.
Вещь есть пространство, вне
коего вещи нет.
Вещь можно грохнуть, сжечь,
распотрошить, сломать.
Бросить. При этом вещь
не крикнет: «Ебёна мать!»
8
Дерево. Тень. Земля
под деревом для корней.
Корявые вензеля.
Глина. Гряда камней.
Корни. Их переплет.
Камень, чей личный груз
освобождает от
данной системы уз.
Он неподвижен. Ни
сдвинуть, ни унести.
Тень. Человек в тени,
словно рыба в сети.
9
Вещь. Коричневый цвет
вещи. Чей контур стерт.
Сумерки. Больше нет
ничего. Натюрморт.
Смерть придет и найдет
тело, чья гладь визит
смерти, точно приход
женщины, отразит.
Это абсурд, вранье:
череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у нее
будут твои глаза».
10
Мать говорит Христу:
— Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ:
— Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
Разбираем строфы (коротко)
Лирический герой предстает нам в начале стихотворения уставшим и одиноким человеком, сидящим на скамье в парке и смотрящим на опротивевший свет глазами философа в творческом изгнании. Герой сам Бродский, который теряет в жизни опору и все больше думает о смерти, пытаясь заглянуть под её таинственную сутану.
Он устал от людей и ему надоели неживые предметы – первые опасны, вторые холодны, впрочем, если заглянуть глубже, между ними не так и велика разница – они опротивели в равной степени.
На старте произведения герой не хочет говорить, он ждет, когда опротивеет тьма и тогда он перестанет молчать. Вот такая минута приходит и мысли стали ложиться на бумагу, чтобы кто-то их оценил, пусть потом и высморкался в черновик.
Основная мысль второй части стиха – это бесплодность жизни, если все умрут и враз станут неживыми, то какой смысл в жизни – это так же бесплодно (жить), как пи́сать на ветру.
Третья часть ещё одно признание – признание в нелюбви к людям, в которых есть что-то противное разуму, а внешность большинства вызывает отторжение.
Далее мысль извивается ужом и приходит к выводу, что предметы лучше людей, ведь они нейтральны внешне, они не имеют в арсенале добра, но и не имеют зла. Внутри же их пыль, которая бесит руки, если им удается заглянуть внутрь предметов.
В качестве подтверждения теории предметов Бродский рассматривает старый буфет, напоминающий Нотр-Дам да Пари и снаружи, и внутри. В финале пятой части резюме –
Часть №7 показывает связь смерти и автора строк, последний все чаще спит днём и проверяет свое дыхание зеркалом, чтобы убедиться, что сердце ещё зачем-то бьется. Тело холодеет, а вены на холодных бедрах похожи на мраморный разрез.
Ближе к финалу продолжается сравнение живого и мертвого, человека и окружающих его предметов с их узким миром и пространством внутри себя.
В финальной части появляется образ Христа, прибитого к кресту, и его матери Марии, которая спрашивает у распятого – он сын или Бог, жив он или мертв? На это Христос отвечает, что живой он или мертвый разницы нет, все равно Бог он или Сын, важно только одно – он её.
Натюрморт — стихи Бродского
Verra la morte e avra i tuoi occhi.
C. Pavese
«Придет смерть, и у нее
будут твои глаза»
Ч. Павезе
1
Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.
Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.
Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма.
тогда я заговорю.
2
Пора
Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот
Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.
О чем? О днях. о ночах.
Или же — ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о
людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.
3
Кровь моя холодна.
Холод ее лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.
Внешность их не по мне.
Лицами их привит
к жизни какой-то не-
покидаемый вид.
Что-то в их лицах есть,
что противно уму.
Что выражает лесть
неизвестно кому.
4
Вещи приятней. В них
нет ни зла, ни добра
внешне. А если вник
в них — и внутри нутра.
Внутри у предметов — пыль.
Прах. Древоточец-жук.
Стенки. Сухой мотыль.
Неудобно для рук.
Пыль. И включенный свет
только пыль озарит.
Даже если предмет
герметично закрыт.
5
Старый буфет извне
так же, как изнутри,
напоминает мне
Нотр-Дам де Пари.
В недрах буфета тьма.
Швабра, епитрахиль
пыль не сотрут. Сама
вещь, как правило, пыль
не тщится перебороть,
не напрягает бровь.
Ибо пыль — это плоть
времени; плоть и кровь.
6
Последнее время я
сплю среди бела дня.
Видимо, смерть моя
испытывает меня,
поднося, хоть дышу,
эеркало мне ко рту,-
как я переношу
небытие на свету.
Я неподвижен. Два
бедра холодны, как лед.
Венозная синева
мрамором отдает.
7
Преподнося сюрприз
суммой своих углов
вещь выпадает из
миропорядка слов.
Вещь не стоит. И не
движется. Это — бред.
Вещь есть пространство, вне
коего вещи нет.
Вещь можно грохнуть, сжечь,
распотрошить, сломать.
Бросить. При этом вещь
не крикнет: «Ебёна мать!»
8
Дерево. Тень. Земля
под деревом для корней.
Корявые вензеля.
Глина. Гряда камней.
Корни. Их переплет.
Камень, чей личный груз
освобождает от
данной системы уз.
Он неподвижен. Ни
сдвинуть, ни унести.
Тень. Человек в тени,
словно рыба в сети.
9
Вещь. Коричневый цвет
вещи. Чей контур стерт.
Сумерки. Больше нет
ничего. Натюрморт.
Смерть придет и найдет
тело, чья гладь визит
смерти, точно приход
женщины, отразит.
Это абсурд, вранье:
череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у нее
будут твои глаза».
10
Мать говорит Христу:
— Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ:
— Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
1971
Анализ семантического пространства текста
Ключевые слова: ниоткуда, любовь (с любовью, любил), черты (черты лица, твои черты), ночь (ночью). В тексте встречаются слова одной тематической группы: ниоткуда, ничей; ночь, темнота; а также слова-клише эпистолярного стиля: дорогой, уважаемый, милая, ваш верный друг, сказано ниже.
Базовым концептом является понятие «ниоткуда». Структура первой строки, содержащее номинацию концепта, представляет собой клише эпистолярного стиля, но доведённого до абсурда. Начало стихотворения представляет собой скорее окончание некоего письма. (Стандартная подпись, например, такова: «Иванов Иван Иванович, из Нефтекамска с любовью / с уважением / с почтением. 13 февраля 2010 года.) Лирический герой стихотворения обращается к адресату из «ниоткуда». Это «ниоткуда» имеет вполне конкретное, но абстрагированное и суженое до предела пространство. «Ниоткуда» – это место на одном «из пяти континентов, держащегося на ковбоях», «за морями, которым конца и края», в «уснувшей долине, на самом дне», в городке, «занесённом снегом по ручку двери» – а именно: простыня. Это «ниоткуда» находится в абстрактном месте, удалённом из реальности (в реальном мире Земли шесть континентов, а не пять, хотя автором под этим континентом явно подразумевается Северная Америка) и из мира Божьего: лирический герой «дальше теперь от тебя, чем от них обоих» . «Ниоткуда» – т.е. из безвестности, из пустоты, из чего-то такого, что не воспринимается лирическим героем как физическое пространство; шире: то, что отвергается лирическим героем как реальность, несмотря на факты (топографические координаты). Т.о., можно считать, что «ниоткуда» – вполне реальное место, но оно не воспринимается таковым лирическим героем, не принимается им в полной мере. Из реальных (для лирического героя) в его окружении только простыня и подушка.
Концептуальное пространство данного текста – конкретное, предметное; но с точки зрения лирического героя – абстрактное, бытийное.
Структура концептуального поля «ниоткуда» организуется ядерными и периферийными компонентами.
К ядерным компонентам относится система лексико-семантических вариантов концепта «ниоткуда», формируемая гиперсемой «направление»: «с одного / из пяти континентов», «дальше теперь от тебя», «за морями». Словообразовательное гнездо с исходным именем концепта и этимологические знания об имени концепта в тексте не наблюдаются.
Репрезентация концептосферы базового концепта даётся через перечисление топографических данных (перечисление как основная особенность «больших» стихотворений – особого жанра, изобретённого Бродским – характерна для значительной части его лирики; ср. перечисление обращений во второй строке: дорогой, уважаемый, милая). Но топография противоречива: обладая реальностью, она в то же время как реальная не воспринимается (точнее, нарочно отвергается лирическим героем, т.е. лирическому герою свойственна амбивалентность).
Анализ стихотворения «Я входил вместо дикого зверя в клетку» Бродского
И. Бродский считается одним из самых противоречивых поэтов современности. Не утихают споры по поводу значения и общей оценки его творчества. В этом плане большую ценность имеет собственное мнение поэта, высказанное им в стихотворении «Я входил вместо дикого зверя в клетку…» (1980 г.), написанное накануне своего сорокалетия. Само произведение вызвало множество прямо противоположных мнений. Восторженные поклонники считают его блестящей самооценкой Бродского. Критики в первую очередь указывают на чрезмерное самомнение поэта и преувеличенное описание своего мученичества. Сам Бродский высоко оценивал это стихотворение и любил его цитировать.
Поэт с высоты прожитых лет рассматривает свою жизнь
Он сознательно обращает внимание читателей на то, что уже в юности пострадал за свои убеждения («входил в клетку»). Следует отметить, что недолгое заключение Бродского за тунеядство вряд ли стоит считать образцом страданий. Деревенская ссылка также не делает из него мученика (субъективное мнение автора анализа — прим
администрации). Сам Бродский вспоминал, что в деревне был счастлив и имел возможность заниматься творчеством
Деревенская ссылка также не делает из него мученика (субъективное мнение автора анализа — прим. администрации). Сам Бродский вспоминал, что в деревне был счастлив и имел возможность заниматься творчеством.
Автор действительно многое повидал в жизни. Он работал матросом, принимал участие в длительных геологических экспедициях («трижды тонул», «дважды бывал распорот»). Богатейшие впечатления дают Бродскому право заявить, что он познал все, что только можно. Он подчеркивает это фразой: «не пил только сухую воду». Неоднократные принудительные помещения поэта в психиатрические заведения, конечно же, сильно повлияли на его резко отрицательное отношение к советской власти. Он привык видеть во всем «вороненый зрачок конвоя», которые проник даже в его сны.
Бродский переходит к своей вынужденной эмиграции. Он считает, что из людей, которые под давлением власти отреклись от него, «можно составить город». Слишком патетически звучит фраза: «жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок». Благодаря оказанной поддержке Бродский очень быстро достигнул за границей обеспеченного положения и никак не мог пожаловаться на голод.
Поэт с гордостью заявляет, что никакие испытания не могли сломить его независимый дух («позволял… все звуки, помимо воя»). Постоянная борьба отняла у него много жизненных сил, поэтому он «перешел на шепот». Тем не менее Бродский благодарен своей непростой судьбе, она сделала его сильнее и мужественнее. Поэта невозможно заставить отказаться от своего независимого творчества. Это под силу только смерти («пока… рот не забили глиной»).
Композиция
Формально состоит из 24 строф по 8 строк в каждой. Поэт делит свое произведение на три части, где первые две – это символическая история двух людей, поднявшихся над обывательским сознанием. Их смерть повлияла на горожан, от которых они стремились отгородиться.
Основной является третья часть, которая представляет собой философские размышления Бродского о сущности жизни и её противоположности – смерти. Первую поэт описывает очень горько, но жизнь для него наполнена особым смыслом, поэтому он передает её самыми сокровенными понятиями: любовь, юность, гордость. Даже боль – это всё-таки жизнь.
Вывод от филолога
Главная тема стихотворения, написанного в жанре философской лирики, это неизбежность смерти и сравнение живого и мертвого, часто не в пользу первого. Стих состоит из 10 частей по три строфы, в каждой из них своя мысль и свой мини-сюжет, но все части связаны между собой.
Рифмовка перекрестная (нас – те – глаз – темноте), рифмы открытые и закрытые, женские и мужские.
Композиция развивается последовательно – от сидящего в парке на скамейке героя, через его рассуждение о людях и предметах до появления в сюжете Христа и матери его Марии.
Усталость и одиночество Бродского хорошо просматриваются и в стихе «Набросок», который написан через год, в 1972 году, накануне эмиграции Иосифа Александровича из СССР. Рекомендуем прочесть, благо в этом произведении есть и толика юмора, загримированная в кружева мистики.