«Сонет (Я верно болен: на сердце туман…)» Н.Гумилев
«Сонет» Николай Гумилев
Я верно болен: на сердце туман, Мне скучно все, и люди, и рассказы, Мне снятся королевские алмазы И весь в крови широкий ятаган.
Мне чудится (и это не обман), Мой предок был татарин косоглазый,
Свирепый гунн… я веяньем заразы, Через века дошедшей, обуян.
Молчу, томлюсь, и отступают стены — Вот океан весь в клочьях белой пены, Закатным солнцем залитый гранит,
И город с голубыми куполами, С цветущими жасминными садами, Мы дрались там… Ах, да! я был убит.
Анализ стихотворения Гумилева «Сонет»
В отличие от рефлексирующих созерцателей, образами которых изобилует поэзия Серебряного века, лирический субъект гумилевского творчества — человек действия. В нем доминирует волевое начало, и при разнообразии ролей — завоевателя и охотника, воина и моряка — неизменным остается одно: мужественная сущность натуры героя.
Творчество Гумилева началось с поэтической декларации конквистадора, которая была облечена в форму сонета. Отважный и сильный романтик, чувствующий близость к «пропастям и бурям», готов пройти свой путь до конца. В «Сонете», опубликованном в 1912 г. настроение героя изменилось. Скука и «туман» в душе, похожие на болезнь, напоминают состояние пушкинского Онегина, страдавшего от «английского сплина».
Тоска бездействия сопровождается фантастическими видениями. Сначала возникают отдельные экзотические детали: «королевские алмазы» и окровавленный ятаган. Яркие «вещные» приметы сменяются образами воинов далекого прошлого, с которыми герой ощущает родственную связь. Два временных пласта сближает сложный сплав жажды деятельности, тяги к опасности и погони за удачей, метафорически обозначенные как «веянье заразы».
Первый терцет, следуя канонам жанра, синтезирует чувства лирического субъекта. Тоске и молчанию в туманно-сером настоящем противостоит яркий пейзаж прошлого. Прекрасный город, «голубые купола» которого купаются в лучах «закатного солнца», окружен двойным рядом «белой пены» цветущих садов и океанских вод.
Последняя строка сонета неожиданно прерывает живописную зарисовку. После сообщения о поединке с неизвестным противником следует пауза, и за ней — эпатирующее припоминание о собственной смерти. Развязка предлагает по-новому взглянуть на отношения настоящего и прошлого: промелькнувшие в уме фантастические образы — не предки, а двойники лирического субъекта. Погружаясь в воображаемые сферы, герой сталкивается с многослойной структурой, определяющей глубинные качества собственной натуры.
Картина причудливого мира, в котором переплетаются пестрые пространственно-временные пласты, облечена в классическую форму французской разновидности сонета.
Блуждание лирического «я», охватывающее различные исторические эпохи, является одним из ведущих мотивов в поэтике Гумилева. Смешение времен и пространств, сконцентрированных в душе героя, достигает кульминации в стихотворном тексте «Заблудившегося трамвая ».
Озеро Чад
На таинственном озере Чад
Посреди вековых баобабов
Вырезные фелуки стремят
На заре величавых арабов.
По лесистым его берегам
И в горах, у зеленых подножий,
Поклоняются страшным богам
Девы-жрицы с эбеновой кожей.
Я была женой могучего вождя,
Дочерью властительного Чада,
Я одна во время зимнего дождя
Совершала таинство обряда.
Говорили — на сто миль вокруг
Женщин не было меня светлее,
Я браслетов не снимала с рук.
И янтарь всегда висел на шее.
Белый воин был так строен,
Губы красны, взор спокоен,
Он был истинным вождем;
И открылась в сердце дверца,
А когда нам шепчет сердце,
Мы не боремся, не ждем.
Он сказал мне, что едва ли
И во Франции видали
Обольстительней меня,
И как только день растает,
Для двоих он оседлает
Берберийского коня.
Муж мой гнался с верным луком,
Пробегал лесные чащи,
Перепрыгивал овраги,
Плыл по сумрачным озерам
И достался смертным мукам;
Видел только день палящий
Труп свирепого бродяги,
Труп покрытого позором.
А на быстром и сильном верблюде,
Утопая в ласкающей груде
Шкур звериных и шелковых тканей,
Уносилась я птицей на север,
Я ломала мой редкостный веер,
Упиваясь восторгом заране.
Раздвигала я гибкие складки
У моей разноцветной палатки
И, смеясь, наклонялась в оконце,
Я смотрела, как прыгает солнце
В голубых глазах европейца.
А теперь, как мертвая смоковница,
У которой листья облетели,
Я ненужно-скучная любовница,
Словно вещь, я брошена в Марселе.
Чтоб питаться жалкими отбросами,
Чтобы жить, вечернею порою
Я пляшу пред пьяными матросами,
И они, Смеясь, владеют мною.
Робкий ум мой обессилен бедами,
Взор мой с каждым часом угасает…
Умереть? Но там, в полях неведомых,
Там мой муж, он ждет и не прощает.
Декабрь 1907 года
*****
Волшебная скрипка
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
2 декабря 1907 года
*****
Краткой анализ
Сонет начинается с описания мечты лирического героя, мечты простой, но надменной – быть максимум свободным, иметь возможность по зову сердца рассекать водную гладь или скакать на резвом скакуне по бескрайним просторам. Ещё одна заветная мечта – это избежать старости, которой Николай боялся с подросткового возраста, и каждый день ловить кайф от поцелуя с новыми губами.
Это за желания, теперь за расплату… Во втором катрене в качестве наказания за донжуанство лирический герой готов принять завет Христа, стать на колени и посыпать голову пеплом бывшей страсти. Тяжелый крест он возложит себе на грудь и через него примет спасение.
Но это только в старости, а пока же весла и стремена, губы и вечная молодость…
Вторая часть сонета состоит из двух трехстиший и является по сути настоящим раскаяньем, когда лирический герой осознает себя грешником перед Богом и лунатиком по жизни.
Однажды среди оргии бытия герой очнется, как ото сна, и увидит, что он лишь ненужный атом, миллиарды летали по земле до него и столько же будет после него.
Яркие две строчки завершают стихотворение:
В 1910 году у Гумилева ещё не было детей, но сын Лев родится через два года, а вот почему он пишет об отсутствии брата непонятно, так как брат у него был и звали его Дмитрий. Брат был на пару лет старше Николая и пережил его на год, умерев своей смертью от болезней и горя.
Душа и тело
I
Над городом плывет ночная тишь
И каждый шорох делается глуше,
А ты, душа, ты всё-таки молчишь,
Помилуй, Боже, мраморные души.
И отвечала мне душа моя,
Как будто арфы дальние пропели:
— Зачем открыла я для бытия
Глаза в презренном человечьем теле?
— Безумная, я бросила мой дом,
К иному устремясь великолепью.
И шар земной мне сделался ядром,
К какому каторжник прикован цепью.
— Ах, я возненавидела любовь,
Болезнь, которой все у вас подвластны,
Которая туманит вновь и вновь
Мир мне чужой, но стройный и прекрасный.
— И если что еще меня роднит
С былым, мерцающим в планетном хоре,
То это горе, мой надежный щит,
Холодное презрительное горе. —
II
Закат из золотого стал как медь,
Покрылись облака зеленой ржою,
И телу я сказал тогда: — Ответь
На всё провозглашенное душою. —
И тело мне ответило мое,
Простое тело, но с горячей кровью:
— Не знаю я, что значит бытие,
Хотя и знаю, что зовут любовью.
— Люблю в соленой плескаться волне,
Прислушиваться к крикам ястребиным,
Люблю на необъезженном коне
Нестись по лугу, пахнущему тмином.
И женщину люблю… Когда глаза
Ее потупленные я целую,
Я пьяно, будто близится гроза,
Иль будто пью я воду ключевую.
— Но я за всё, что взяло и хочу,
За все печали, радости и бредни,
Как подобает мужу, заплачу
Непоправимой гибелью последней.
III
Когда же слово Бога с высоты
Большой Медведицею заблестело,
С вопросом, — кто же, вопрошатель, ты? —
Душа предстала предо мной и тело.
На них я взоры медленно вознес
И милостиво дерзостным ответил:
— Скажите мне, ужель разумен пес
Который воет, если месяц светел?
— Ужели вам допрашивать меня,
Меня, кому единое мгновенье
Весь срок от первого земного дня
До огненного светопреставленья?
— Меня, кто, словно древо Игдразиль,
Пророс главою семью семь вселенных,
И для очей которого, как пыль,
Поля земные и поля блаженных?
— Я тот, кто спит, и кроет глубина
Его невыразимое прозванье:
А вы, вы только слабый отсвет сна,
Бегущего на дне его сознанья!
1919 год
Средства художественной выразительности
«Капитаны» наполнены высоко образными средствами художественной выразительности, особенно эпитетами и метафорами.
- «Меж базальтовых скал и жемчужных» — красивый эпитет, подчеркивающий драгоценность тех мест, через которые проплывает судно капитана.
- «Быстрокрылые» — легкое сравнение парусов корабля с крыльями птицы.
- «Дерзостный путь» — образный эпитет, который наиболее точно раскрывает характер капитанов – непримиримый и смелый.
- Также для уточнения образа капитанов Гумилев вводит эпитет «острый и уверенный взгляд». Самой образной метафорой является сравнение капитанов с «паладинами зеленого храма», где под храмом подразумевается море.
Николай Гумилев — Я верно болен: на сердце туман
Ya verno bolen: na serdtse tuman, Mne skuchno vse, i lyudi, i rasskazy, Mne snyatsya korolevskiye almazy I ves v krovi shiroky yatagan.
Mne chuditsya (i eto ne obman), Moy predok byl tatarin kosoglazy, Svirepy gunn. ya veyanyem zarazy, Cherez veka doshedshey, obuyan.
Molchu, tomlyus, i otstupayut steny — Vot okean ves v klochyakh beloy peny, Zakatnym solntsem zality granit,
I gorod s golubymi kupolami, S tsvetushchimi zhasminnymi sadami, My dralis tam. Akh, da! ya byl ubit.
Z dthyj ,jkty: yf cthlwt nevfy, Vyt crexyj dct, b k/lb, b hfccrfps, Vyt cyzncz rjhjktdcrbt fkvfps B dtcm d rhjdb ibhjrbq znfufy/
Vyt xelbncz (b nj yt j,vfy), Vjq ghtljr ,sk nfnfhby rjcjukfpsq, Cdbhtgsq ueyy/// z dtzymtv pfhfps, Xthtp dtrf ljitlitq, j,ezy/
Vjkxe, njvk/cm, b jncnegf/n cntys — Djn jrtfy dtcm d rkjxmz[ ,tkjq gtys, Pfrfnysv cjkywtv pfkbnsq uhfybn,
B ujhjl c ujke,svb regjkfvb, C wdtneobvb ;fcvbyysvb cflfvb, Vs lhfkbcm nfv/// F[, lf! z ,sk e,bn/
Анализ стихотворения Николая Степановича Гумилёва «Дон-Жуан»
Образ дона Жуана — испанского распутника — один из самых популярных в мировой литературе. Количество произведений, в которых встречается этот персонаж, — около 150. В частности, к нему обращался Гумилев. Современники по-разному характеризовали поэта, но нередко в их описаниях встречались следующие слова: авантюрист, мечтатель, поклонник опасностей и приключений, романтик. Сам стихотворец считал себя крайне некрасивым мужчиной, но при этом старался заслужить славу любимца представительниц прекрасного пола. По воспоминаниям Оцупа, Гумилев играл роль дона Жуана из задора, пытаясь пойти против своей натуры — впечатлительной, робкой, нежной.
Первое произведение Николая Степановича, посвященное испанскому распутнику, было опубликовано в сборнике «Жемчуга» 1910 года. Сонет «Дон-Жуан» — размышления лирического героя о собственной жизни. В стихотворении неутомимый любовник начинает задумываться о старости, хотя он еще жаждет приключений и желает соблазнять женщин. В конце жизни дон Жуан хочет «взять на грудь спасающее бремя тяжелого железного креста», покаяться, искупить грехи, хотя во многих произведениях мировой литературы этот персонаж представлен как безбожник. У Гумилева лирический герой осознает свою ненужность, тотальное одиночество. Он упоминает вечные ценности, жалея, что никогда не будет иметь от женщины детей и не назовет мужчину братом. В стихотворении Николай Степанович затронул важнейшие мотивы: молодости и старости, жизни и смерти.
К легендарному образу Гумилев обратился еще раз. В 1911 году состоялось первое чтение стихотворной одноактной пьесы «Дон Жуан в Египте». В произведении действие происходит в начале двадцатого столетия. В нем Николаю Степановичу удалось соединить любовь к экзотике с ироничным отношением к современности. Согласно сюжету, дон Жуан выбрался из бездн ада и вернулся на землю. На берегах Нила он встретил Лепорелло, ставшего египтологом. Сопровождали бывшего слугу севильского распутника его невеста-американка и ее отец — торговец свиньями из Чикаго. В итоге дон Жуан с легкостью соблазнил возлюбленную Лепорелло. В пьесе перед читателями предстает более каноничный образ знаменитого распутника, нежели в сонете. Гумилев отказался от религиозности героя, от его попыток философских размышлений. Мы видим все того же весельчака, гуляку, соблазнителя, которого даже ад не смог исправить.
Жанр, направление и размер
«Капитаны» — это сочетание торжественных, патриотических и лирических стихотворений. Если говорить условно, можно отнести цикл к жанру элегии. Стоит отметить, что в 1909 году еще не были провозглашены принципы акмеизма, поэтому смело можно приписать данное творение к произведениям символизма. Символизм в тексте проявляется в том, что образ храброго капитана сравнивается с полной красок жизнью.
Говоря о стихотворном размере, стоит сразу сказать, что данная характеристика лирического произведения различна в каждом стихотворении цикла, постоянной остается только рифмовка, на протяжении всего текста сохраняется перекрестная рифма (АВАВ).
- Первое стихотворение написано анапестом, это служит для передачи вне сценической информации, некой предыстории.
- Второе стихотворение написано с использованием амфибрахия. Как отмечал известный литературовед Бахтин – именно амфибрахий наиболее подходящий размер для гимнов и торжественных речей.
- Третья часть цикла написана хореем, размером наиболее лиричным и подходящим для описания встречи с Родиной.
- Заключительное стихотворение написано с использованием ямба. Не по всех частях цикла можно легко определить размер, потому что Гумилев нередко использует пиррихии.
У камина
Наплывала тень… Догорал камин.
Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:
«Я пробрался в глубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван;
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали чьи-то города,
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой.
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы,
Но трусливых душ не было меж нас.
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озер пять больших племен
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостно больна;
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь в четырех стенах;
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны…»
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.
Средства выразительности, жанр и рифма
По жанру стихотворение является лирическим сонетом и имеет линейную композицию с комбинированной рифмовкой, где имеется кольцевая, смежная и перекрестная рифма (проста – стремя – время – уста; победной – бледный – путей – атом – детей – братом).
В качестве средств художественной выразительности Гумилев использовал в произведении:
- Эпитеты (ненужный атом, надменна и проста, тяжелый крест, лунатик бледный).
- Метафоры (спасающее бремя, оргия победная, посыпать пеплом темя).
- Инверсии (оргия победная, лунатик бледный).
- Олицетворение (медлительное время).
В тему Дон-Жуану звучит стихотворение «Конквистадор», написанное на 5 лет ранее в том же жанре сонета. Соедините в микст эти два произведения и получите порцию перченного гумилевского духа.
Образы и символы
Система образов и символов в «Капитанах» весьма интересна. Этому способствует относительно большой объем произведения. Все четыре стихотворения соединены центральным образом – лирическим героем – храбрым капитаном, образ которого раскрывается все больше и больше. Капитан – главная часть увлекательного путешествия, он является неким гарантом того, что корабль достигнет своей цели и откроет новые земли.
Главный соперник капитана – море, стихия и всемогущая природа. Интересно заметить, что море у Гумилева нетрадиционное, не голубое с белой пеной. Автор на протяжении всего стихотворения сравнивает море с землей, с ее изгибами зыбей и зелеными валами.
Весьма интересен образ Каина – своеобразного антигероя, портрет которого служит усилением образа «настоящего» капитана. Каин – преступник, которому суждено вечно скитаться по миру в поиске пристанища, а «настоящий капитан» точно найдет негу.
Поэзия и религия
Теме, которая затронута в этом стихотворении, Николай Гумилев посвятил несколько статей. Они занимают не последнее место в его творчестве. Полагая, что поэзия и религия являются сторонами одной монеты, русский поэт говорил о необходимости духовной работы. Этот труд должен преследовать не эстетическую или этическую цель, а более высокую, неизвестную простому смертному. Благодаря этике человек адаптируется в обществе. Эстетика развивает его способность получать наслаждение. Религия и поэзия находятся выше этих категорий. Неспособность людей постигать высшее предназначение Слова, по мнению Гумилева, приводит к тому, что оно становится мертвым.
Стихотворение «Слово» охватывает разные эпохи в истории человечества. В этом произведении поэт говорит в первую очередь о высоком духовном начале человека, о забвении духа, которое было характерным для времени, в котором он жил. Спасти человечество может лишь религия и поэзия – сферы, которые находятся выше обычного разума. А основной их категорией является Слово.
Шестое чувство
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Всё ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья, —
Так век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
Лето 1920 года
*****
Стихотворение Гумилёва Н. С. «Больной»
В моём бреду одна меня томит Каких-то острых линий бесконечность, И непрерывно колокол звонит, Как бой часов отзванивал бы вечность.
Мне кажется, что после смерти так С мучительной надеждой воскресенья Глаза вперяются в окрестный мрак, Ища давно знакомые виденья.
О, хоть бы сон настиг меня скорей! Уйти бы, как на праздник примиренья, На желтые пески седых морей, Считать большие, бурые каменья.
См. также Николай Гумилёв — стихи (Гумилёв Н. С.) :
Больные верят в розы майские
И нежны сказки нищеты. Заснув в тюрьме, виденья райские Наверняка уви.
Борьба
Борьба одна: и там, где по холмам Под рёв звериный плещут водопады, И.
Анализ стихотворения Гумилева «Дон-Жуан»
Образ дона Жуана – испанского распутника – один из самых популярных в мировой литературе. Количество произведений, в которых встречается этот персонаж, – около 150. В частности, к нему обращался Гумилев. Современники по-разному характеризовали поэта, но нередко в их описаниях встречались следующие слова: авантюрист, мечтатель, поклонник опасностей и приключений, романтик. Сам стихотворец считал себя крайне некрасивым мужчиной, но при этом старался заслужить славу любимца представительниц прекрасного пола. По воспоминаниям Оцупа, Гумилев играл роль дона Жуана из задора, пытаясь пойти против своей натуры – впечатлительной, робкой, нежной.
Первое произведение Николая Степановича, посвященное испанскому распутнику, было опубликовано в сборнике «Жемчуга» 1910 года. Сонет «Дон-Жуан» – размышления лирического героя о собственной жизни. В стихотворении неутомимый любовник начинает задумываться о старости, хотя он еще жаждет приключений и желает соблазнять женщин. В конце жизни дон Жуан хочет «взять на грудь спасающее бремя тяжелого железного креста», покаяться, искупить грехи, хотя во многих произведениях мировой литературы этот персонаж представлен как безбожник. У Гумилева лирический герой осознает свою ненужность, тотальное одиночество. Он упоминает вечные ценности, жалея, что никогда не будет иметь от женщины детей и не назовет мужчину братом. В стихотворении Николай Степанович затронул важнейшие мотивы: молодости и старости, жизни и смерти.
К легендарному образу Гумилев обратился еще раз. В 1911 году состоялось первое чтение стихотворной одноактной пьесы «Дон Жуан в Египте». В произведении действие происходит в начале двадцатого столетия. В нем Николаю Степановичу удалось соединить любовь к экзотике с ироничным отношением к современности. Согласно сюжету, дон Жуан выбрался из бездн ада и вернулся на землю. На берегах Нила он встретил Лепорелло, ставшего египтологом. Сопровождали бывшего слугу севильского распутника его невеста-американка и ее отец – торговец свиньями из Чикаго. В итоге дон Жуан с легкостью соблазнил возлюбленную Лепорелло. В пьесе перед читателями предстает более каноничный образ знаменитого распутника, нежели в сонете. Гумилев отказался от религиозности героя, от его попыток философских размышлений. Мы видим все того же весельчака, гуляку, соблазнителя, которого даже ад не смог исправить.
Николай ГумилёвРубрики стихотворения: Анализ стихотворений ✑
История создания
«Капитаны» — цикл из 4 стихотворений, написанный Гумилевым летом 1909 года. Опубликовать его целиком поэту удалось спустя год. К сожалению, автор своей перепиской с другом, проживавшем в это самое время также в Коктебеле, не оставляет нам возможности хотя бы додумать красивую и интересную историю создания цикла. Все прозаически просто.
Всю жизнь Николая Гумилева манили путешествия, автор пытался найти идеальное место на земле. В попытке поиска рая он объездил полмира, но так и не смог найти уголок земли, хотя бы отдалённо напоминающий негу. В 1909 году он уже был достаточно известен своими литературными пробами, но к тому времени он еще не совершил свои знаменитые восточные путешествия, поэтому цикл – это некое любительское представление обывателя о капитанах и путешествиях, о их тяжелом ремесле, профессиональных легендах и мифах.
Слово
В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что Слово это — Бог.
Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества. И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.
Исторический контекст
Стихотворение написано в Петрограде в 1919 году. Монархия низвержена, Временное правительство тоже, Учредительное собрание разогнано. В стране к власти пришли большевики во главе с Лениным, второй год бушует Гражданская война, и кто в ней окажется победителем, еще неясно. На территории, подконтрольной большевикам, действует политика военного коммунизма, развязан террор, жертвами которого оказываются не только активные противники советской власти, но и обычные люди, имеющие «подозрительное» социальное происхождение: дворяне, купцы, духовенство, бывшие офицеры царской армии, чиновники и так далее.
Петроград, 1919 г.
Подвергается гонениям Православная Церковь, поскольку в ней большевики, убежденные атеисты, видят своего наиболее последовательного идейного противника.
Активно насаждается атеизм, открытое исповедание своей веры становится смертельно опасным.
Заблудившийся трамвай
Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.
29-30 декабря 1919 года
*****
Картинка к сочинению анализ стихотворения Больной
Как конквистадор в панцире железном, Я вышел в путь и весело иду, То отдыхая в радостном саду, То наклоняясь к пропастям и безднам.
Порою в небе смутном и беззвездном Растёт туман… но я смеюсь и жду, И верю, как всегда, в мою звезду, Я, конквистадор в панцире железном.
И если в этом мире не дано Нам расковать последнее звено, Пусть смерть приходит, я зову любую!
Я с нею буду биться до конца И, может быть, рукою мертвеца Я лилию добуду голубую.
*
В октябре 1905 года вышел первый сборник стихов Н.Гумилева «Путь конквистадоров». Гумилев ни разу не переиздал свою первую книгу. Он начал свой поэтический «счет для всех» книгой «Романтические цветы», изданной в Париже в 1908 году. Третье издание сборника «Романтические цветы» в 1918 году он открыл новым вариантом стихотворения «Я конквистадор в панцире железном. » под заглавием «Сонет».
Конквистадор
– устар. от конкистадор, (исп.) завоеватель.
Лилию
– цветок лилия в народной символике означает смерть, а голубая лилия ассоциируется со звездой – знаком восторжествования загробной судьбы персонажа.
Слово средь земных тревог
В пятой и шестой строфах Гумилев изображает современную ему действительность. Многозначительный союз «но» повторяется неоднократно. С помощью него автор указывает на восприятие слова современными людьми и теми, кто жил в ветхозаветную эпоху. В древности люди ценили его высокое значение, но со временем позабыли об этом. Поэт чувствовал, что время, в котором он живет, знаменательно страшными событиями
Рушилось нечто важное. Эти ощущения перенес в свое произведение Николай Гумилев
Анализ стихотворения «Слово» позволяет понять основные философские идеи в зрелом творчестве поэта. Поэт полагал, что, забыв высокое значение Слова, люди утратили веру. Главные христианские добродетели были заменены бездуховными суждениями и попытками организовать земную жизнь без Бога.
Я в лес бежал из городов
Я в лес бежал из городов,
В пустыню от людей бежал…
Теперь молиться я готов,
Рыдать, как прежде не рыдал.
Вот я один с самим собой…
Пора, пора мне отдохнуть:
Свет беспощадный, свет слепой
Мой выпил мозг, мне выжег грудь.
Я грешник страшный, я злодей:
Мне Бог бороться силы дал,
Любил я правду и людей;
Но растоптал я идеал…
Я мог бороться, но как раб,
Позорно струсив, отступил
И, говоря: «Увы, я слаб!» —
Свои стремленья задавил…
Я грешник страшный, я злодей…
Прости, Господь, прости меня.
Душе измученной моей
Прости, раскаянье ценя!..
Есть люди с пламенной душой,
Есть люди с жаждою добра,
Ты им вручи свой стяг святой,
Их манит и влечет борьба.
Меня ж прости!..»
8 сентября 1902 года
*****